вскочил, сотрясая руку, и прокричал:
– Я так и знал!
Затем он обернулся и встретился глазами с мисс Гиббз.
Лицо его несколько изменилось, и слегка растерянным голосом он произнес:
– Мисс Гиббз, доброе… э… утро. Что-нибудь еще?
– О нет, мистер Эндерсон, абсолютно ничего. Я пришла поблагодарить вас за помощь и попрощаться.
С этими словами она развернулась – по возможности кокетливо – и покинула помещение. Было слышно, как она закрыла за собой входную дверь. Несколько минут мистер Эндерсон морщил лоб и пытался понять: насколько случившееся выходит за рамки приличия и не возникнут ли теперь какие-либо обязательства по отношению к мисс Гиббз? Затем он просто отмахнулся от всех этих рассуждений и вернулся к исследованиям.
(Еще одна или две страницы пропущены… По всей вероятности, отношения между мисс Гиббз и мистером Эндерсоном развивались, насколько это было возможно, учитывая столь разные привычки и характеры этой женщины и этого мужчины!)
…весенним вечером. Несмотря то что календарь уже указывал на скорое и неизбежное приближение тепла, холодный и влажный ветер, долетавший до этих краев от самого океана и несущий в себе какой-то гнилой, удушающий запах, пробирался до самых костей, и никакая, даже считавшаяся теплой одежда, не в состоянии была избавить человека от ощущения надвигающейся на него вечной зимы.
Тем не менее именно на этот день изначально был назначен поход мистера Эндерсона к своему тайному саду, который он разбил в нескольких милях от города, в лесной глуши, куда не направляются люди, имеющие обыкновение прогуливаться по свежему воздуху ради отдыха и малых впечатлений, не несущих тяжкой ответственности. Следует отметить, что мистер Эндерсон не имел обыкновения отменять свои заранее созданные планы из-за каких-то внешних обстоятельств. Случалось, он выполнял намеченную работу даже будучи серьезно больным, с поднявшимся жаром и воспалившимися глазами.
Мисс Гиббз, которая в подобных ситуациях находилась при нем неотлучно (к тому времени этот факт уже никого в городе не удивлял), умоляла его оставаться в постели и принимать соответствующие лекарства, однако мистер Эндерсон, выпив горячего молока и хрустнув таблеткой, поспешно поднимался из кровати и, раскачиваясь на ходу, направлялся в свою лабораторию. «Деревья не понимают таких оправданий, как болезнь человека, – говорил он. – Они нуждаются в моей заботе. Если я не буду ежедневно давать им определенные химические препараты и поливать их водой заранее подобранной температуры, они либо вырастут не такими, как я запланировал, либо вовсе погибнут!»
Мисс Гиббз шагала вслед за ним, готовая поддержать его в любую минуту, если он внезапно повалится с ног. Такое происходило несколько раз, после чего их отношения сделались ближе. Он даже показал ей черновики своих научных трудов, которые писал в свободное время, и она прочитала несколько страниц, глубоко осознавая себя посвященной в неслыханные бездны чужого помысла.
И вот в пасмурный день, склонив головы навстречу ветру и таким образом бросая ему решительный вызов, мистер Эндерсон и мисс Гиббз отважно двинулись по дороге. Город вскоре остался позади – и странное дело, позади осталось и некоторое количество ветра.
(Выражение «количество ветра» было подчеркнуто несколько раз, но, по всей видимости, каких-либо более достойных слов, способных передать этот образ – или понятие, – у автора так и не нашлось. Я потратил минут десять, обдумывая эту фразу, но тоже, к своему удивлению, ничего более точного подобрать не смог).
Лес тотчас со всех сторон окружил путников. Где-то далеко в высоте шумели деревья, но внизу царила мрачная тишина, и только слышно было, как тихо хрустят под ногами упавшие на землю ветки.
Мисс Гиббз внезапно нарушила молчание.
– Там, впереди… – Она показала дрожащей рукой. – Что там?
– Ничего, – коротко ответил мистер Эндерсон. – Показалось. Идемте же.
– Нет же, я определенно что-то видела, – настаивала мисс Гиббз.
Не замедляя шага, мистер Эндерсон резко произнес:
– Если вас что-то не устраивает, можете вернуться домой. Я же в любом случае продолжу путь к намеченной цели.
– О, мистер Эндерсон! – взмолилась мисс Гиббз. Рядом с этим ученым – хоть он и был меньше ее ростом и фигурой обладал куда менее массивной, – она постоянно чувствовала себя маленькой девочкой, ученицей… и, как ни удивительно, это глубоко ее волновало и даже делало счастливой. – Мистер Эндерсон! Скажите мне хотя бы, что это такое? Клянусь, я не буду бояться!
Подумав, он кивнул:
– Пожалуй, да. Неизвестность способна запугивать, в то время как описанный учеными феномен, даже представляющий некую опасность для жизни, приносит гораздо меньше нежелательного испуга.
(Зачеркнуто «жестоких чувств»).
– Вы правы, мистер Эндерсон! – произнесла мисс Гиббз жалобно.
– Я сам никогда не видел существ, которые шевелятся там, впереди, – признал мистер Эндерсон. – Однако не сомневаюсь в том, что они действительно существуют. Слишком много доказательств можно увидеть, если всматриваться…
– Может быть, это просто какие-то лесные животные? – предположила мисс Гиббз.
– Может быть, – сухо произнес мистер Эндерсон, однако было более чем очевидно, что он совершенно в это не верит.
После долгой паузы он произнес:
– Они следят за нами. Некие создания, которых больше никто не видит. Возможно… возможно, они приходят сюда из иного мира. До сих пор я не имел возможности внимательно рассмотреть ни одного из них.
– Они похожи на людей, – молвила мисс Гиббз. – Так мне почудилось.
– Возможно, – еще раз сказал мистер Эндерсон.
Она крепко сжала его руку и больше не произнесла ни слова.
Некоторое время они шагали в молчании, а затем перед ними раскрылась большая поляна.
Многоуважаемый мистер Лавкрафт! Я предполагаю закончить историю появлением странных существ, которые выходят из бездны, являющейся в глубине более просторной, нежели снаружи, насколько это вообще возможно…
Я перечитал последние строки несколько раз, прежде чем сообразил, что они взяты из какого-то черновика, написанного дедом к человеку, которого он безгранично почитал и чьему литературному таланту несомненно доверял, как доверяют люди великому и единственному на земле Учителю.
Чтобы не портить себе впечатление от написанных дедом строк, я поскорее отложил письмо в сторону и вернулся к персонажам, которые уже приближались к самой зловещей тайне, что руководила всей их жизнью.
…большая поляна. Странно выглядела она – словно кто-то уничтожил здесь деревья и создал простор для каких-то новых растений, неестественных и не приспособленных к обыкновенной земной жизни – и в то же время осмелившихся расти здесь, в окружении банальных сосен и густой, влажной, чересчур высокой травы.
Оба путника инстинктивно остановились на краю поляны, не решаясь сразу ступить на эту траву, – так явственно преграждала она путь. Казалось, существам из обычного человеческого мира нет места на этой поляне, которая как будто возникла из загадочного Ниоткуда и готова была защищаться до последней капли крови.
– Так всегда бывает, – проговорил мистер Эндерсон себе под нос. – Но, если мы шагнем вперед и очутимся там, рядом с деревьями, ничто не помешает нам и нас не остановит.
– И не повредит? – уточнила мисс Гиббз.
Мистер Эндерсон провел руками себя по бокам.
– Как видите, я до сих пор цел и невредим… Удивительное дело вместе с тем, дорогая: ведь именно я создал эту поляну, высадил здесь растения и веду за ними наблюдение уже не первый год. Я носил сюда воду, когда лето надвигалось слишком жаркое и подолгу не бывало дождя. Пока растения были малы, я закрывал их теплыми покровами, когда наступали холодные дни. Я следил за их формой, придавал им нужное направление роста, обвязывал их веревками и кусками ткани – все ради истинного их обличья.
– Как вам в голову только пришло столь поразительное занятие? – не выдержала мисс Гиббз. – Ах, дорогой мистер Эндерсон, – спохватилась она в тот же миг, – если для вас оскорбителен подобный вопрос или же нежелателен подобный ответ, то прошу вас, нет, умоляю: не обращайте на это внимания!
– О нет, – медленно зазвучал голос мистера Эндерсона, – о нет, дорогая, теперь я могу вам ответить. Все произошло в одну из ночей, когда я в очередной раз получил отказ от работы. Сейчас даже вспоминать об этом странно и досадно, ведь я предлагал свои услуги одному из богатых землевладельцев – обещал высадить на его землях исключительно плодоносящие яблони и сливы. Но увы! Человек этот при всей своей жадности не решался отдать даже часть принадлежащей ему почвы тому, что в силах совершить на ней нечто новаторское (зачеркнуто – «неописуемое»).
В ночь, наступившую после того унизительного дня, я долго не мог заставить себя заснуть. Мысли одна за другой бешено вертелись в моей голове – и внезапно я вскочил, охваченный озарением: я сам буду
