выращивать растения, такие, каких не видел еще ни один человек! В тот же миг я громко рассмеялся, поняв, как ничтожно было мое желание работать ради мизерных денег и трудиться над выведением очередного плодовитого растения, призванного лишь насыщать ненасытную утробу вечно жиреющего, жестокого и бесчеловечного владельца земельного участка!
Я схватил бумаги и принялся писать начальные моменты своего будущего проекта. Мне уже виделись результаты, к которым суждено будет прийти спустя годы и годы – может быть, десятилетия! Но сложность и длительность грядущей работы не страшили меня, потому что теперь передо мной ясным и однозначным огнем светилась единственная цель!
Наутро я заказал несколько больших горшков для высаживания растений, затем отправился в лес в поисках необходимых для меня семян. Заставить обычные здешние деревья мутировать и превращаться в монстров – такова была моя первичная цель. Постепенно я начал достигать желаемого, тщательно отслеживая каждый миг роста моих питомцев. Я жестоко терзал их ножом и с любовью поливал водой с растворенными в ней удобрениями. И они росли, изгибаясь и обрастая своеобразными горбами. Наконец настал день высаживать их в лесной чаще. Заранее я отыскал подходящую поляну – в стороне от объезженной горожанами дороги, однако не так далеко от изначального места их появления на свет. Здесь я и высадил первые ростки. За зиму из шести ростков два погибли, но остальные крепко вцепились в почву и начали увеличиваться, особенно в ширину, с неведомой быстротой, мало характерной для растений такого типа. Прошло еще два года, и вот однажды я обнаружил, что здесь, на этой поляне, помимо моих «питомцев»-деревьев, обитает кто-то еще… Кто-то, кого прежде я никогда не видел в нашем мире.
– Это те, кто попался нам по дороге сюда? – спросила мисс Гиббз, готовая завизжать от восхищения. Никогда прежде никто не открывал ей столько тайн неведомого мира и не проявлял к ней столь сильного доверия.
– Тише! – внезапно остановил ее мистер Эндерсон. – Тише!
Прямо перед ними одно из деревьев вдруг начало раскачиваться, хотя ветер не проникал сюда и не мог, таким образом, сделаться причиной подобного движения. Раздался треск, сперва еле слышный, затем более очевидный – и наконец оглушительный; ствол разлетелся, словно внутри него взорвалось нечто, и один из кусков нанес мистеру Эндерсону весьма ощутительный удар. Он вскрикнул и схватился за бок, а мисс Гиббз впервые за все это время пропустила боль своего возлюбленного мимо внимания – вся она была поглощена невероятным зрелищем происходящего. Упало еще несколько кусков древесины, затем послышался глухой, чрезвычайно низкий вой, который постепенно нарастал, пока не сделался непереносимо громким. Последний удар разнес дерево на мелкие куски – и на его месте образовалось странное человекообразное существо с неимоверно плотным, криво изогнутым телом и жилистыми, свисающими почти до земли руками. Ноги создания представляли собой сплошные когти – они начинались прямо от бедер и растопыривались книзу вширь, как это делают корни вырванного бурей большого дерева. Однако в отличие от корней «ноги» эти беспрестанно шевелились и тянулись в разные стороны…
Внезапно мистер Эндерсон вскрикнул:
– Бежим! Остен, бежим скорее!
– Ах! – бессильно выдохнула мисс Гиббз. – Что это, что?..
– Бежим! – повторил мистер Эндерсон.
(Еще одной страницы не было, а следующая оказалась порвана, однако благодаря собственной фантазии и хорошему пониманию текста я сумел восстановить те слова, прочитать которые никак не удавалось).
…лишь тело мисс Гиббз, которое обезумевший мистер Эндерсон уложил в постели, где она, бывало, проводила ночи, а порой и вечера. Ее лицо казалось спокойным, словно никакого бедствия с ней и не свершилось; она как будто просто погрузилась в сон и наслаждалась каким-то симпатичным потусторонним видением. Мистер Эндерсон знал, что о мисс Гиббз не сразу начнут задавать вопросы: в городе действительно привыкли уже к тому, что она безвыходно проживает в доме чудаковатого и необщительного ученого, чей авторитет был однозначен и общепризнан. И все же рано или поздно люди хватятся ее… что же он ответит? Виновен ли он в ее гибели? Как он сумеет одолеть свершившееся?
Прошел день, затем другой. Мистер Эндерсон забросил все свои научные опыты и не выходил из спальни, где все так же неподвижно лежала мисс Гиббз. Он не разговаривал с нею, полагая, что ей и без того понятны без всяких слов охватившие его чувства. Однако на третий день ему почудилось странным, что тело по-прежнему остается цельным и не разлагается. Быть может, мисс Гиббз вовсе не погибла? В таком случае глубокое счастье, что он не отдал ее могильщикам… Но что же делать?
Мистер Эндерсон владел наукой только в одном направлении и потому отнес мисс Гиббз в свою лабораторию. Увы, все деревья, которые он выращивал с такой огромной заботой и такими необъятными финансовыми вложениями, погибли за это время, ведь ученый перестал поливать их водой и кормить различными удобрительными средствами. Но сейчас мистера Эндерсона это вовсе не волновало. Безжалостной рукой он вырвал один из саженцев и отбросил в сторону, а тело своей возлюбленной бережно поместил на его место. Ее ноги коснулись прохладной почвы и остались недвижимы. Погладив ее по лицу и аккуратно убрав ее растрепанные волосы в прическу, мистер Эндерсон сел за стол и некоторое время изучал свои прежние записи, после чего вскочил как ужаленный и бросился подбирать необходимые ингредиенты. Спустя час или около того готово было особенное удобрение – удобрение, способное сохранить в живых возлюбленную девушку, ставшую столь верным и крепким спутником ученого, сумевшего создать растения, которые открыли путь в некий иной, запредельный мир.
Особенная жидкость потекла на ноги мисс Гиббз, и внезапно мистер Эндерсон ощутил, как на его душу впервые за последние дни нисходит покой. Он рухнул на пол рядом с огромным горшком, в котором поникло тело возлюбленной, и мгновенно заснул.
Когда он открыл глаза, за окном сверкала гроза. Гремел гром, и слышен был безумный дождь, заливавший, как чудилось, всю вселенную. Такая же гроза случилась в тот день, когда мисс Гиббз впервые постучала в дверь его дома… Сон взметнулся, как лист, сорванный ураганом, и взлетел куда-то в невидимые выси; мистер Эндерсон вскочил и метнулся к горшку, в котором находилась возлюбленная.
Она больше не нагибалась вниз в бессилии, о нет! Теперь она стояла прямо, став еще выше ростом, нежели была. Руки ее были раскинуты вправо и влево, под мышками появились очертания новых растущих рук, колени подрагивали, но все же стояли твердо. Ее лицо медленно повернулось в сторону мистера Эндерсона.
– Коди Чандлер Эндерсон… – раздался низкий хриплый голос, совершенно не похожий на голос мисс Гиббз.
Мистер Эндерсон содрогнулся всем телом.
– Ты… – прошептал он. – Ты – не она…
– Ты соединил одно с другим, – отвечал голос. – О, наконец-то! Наконец-то!
Охваченный яростью, мистер Эндерсон бросился к своим запасам удобрений и, схватив ведро, вылил его на ноги мисс Гиббз. Под грохот грома, доносившегося со двора, она дрожала и выкрикивала страшные слова на непонятном языке, однако чудовище еще не достигло достаточно больших размеров и мощи, чтобы вырваться на волю. Снова и снова мистер Эндерсон поливал ее удобрениями, а она визжала и изгибалась, тряся обеими парами рук…
Когда наутро в дом мистера Эндерсона пришли соседи, взволнованные тем, что ни его, ни мисс Гиббз никто не видел уже несколько дней, их глазам предстало поразительное зрелище. В центре комнаты стояло дерево, посаженное в огромный горшок. Породу этого дерева никто не мог определить: оно представляло собой толстенный ствол, из которого торчало множество веток, каждая из которых обладала пятью отдельными тонкими росточками. Мистер Эндерсон был обнаружен повешенным на самой высокой ветви. На его лице застыла маска невыразимого отчаяния. Что касается мисс Гиббз, то ее так никто никогда и не нашел.
Над старым порогом
Записки о прожитом (продолжение)
Ночь прошла на удивление спокойно: мой дядя-мутант, если он действительно существует на этом свете, не посещал меня в действительности и не врывался в мои сновидения; заснув, я попросту провалился в небытие. Утро также оказалось на диво спокойным. Вскоре после полуночи, видимо, прошел дождь, но затем природа уступила полную власть его величеству Солнцу и встретила его сияние коленопреклоненно: не шумел ветер, облака не затягивали небо, капли влаги стремительно высыхали; все сулило теплый,
