немигающий взгляд на Лизу, — действия сирены четвёртого класса Лис Аглаофа будут подвергнуты пристальному изучению на предмет измены.
Лиза замерла, как была, на вдохе. И, зажмуриваясь, прикусила губу.
А по короткому жесту Бела к ней подступило двое минотавров с самыми суровыми мордами. Лиза выдохнула и повесила голову. Зябко охватила себя за плечи.
— Нет! — крикнула Анна. — Не надо! Она… она хотела как лучше! И вот! Всё же удалось! Ну же?
Она оглядывала зал, но везде натыкалась на равнодушные рожи. Что у минотавров, что у сатира, что у карликов. А про Вия и говорить нечего — на этой морде, кроме лютости и не читалось ничего! Да обложенное лицехватом оно смотрелось более милосердным!
— Пожалуйста! — взмолилась Анна, рыская взглядом в поиске сочувствия. — Она — моя подруга! Без неё бы ничего и не получилось! Понимаете?
Но, глядя на Вия, она хорошо видела — он понимает. Но ничего менять не будет. Да и Бел стоял столбом, хотя и отводил взгляд. И от этого делалось страшно. Ведь это мир, где есть ик… инк… ик! визиция!
Дверь в зал распахнулись и на пороге встало два минотавра.
Ровно промеж ними висел, извиваясь всем телом от хвоста до длинного носа, Генрих Норуш:
— Я — конюший его величества! — визжал он. — Как вы смеете! Поставьте меня на землю, бычьи вымена!
Анна задумчиво зависла. Бычьи вымена! А бывает ли такое на свете? И, если вдруг бывает, то так ли это называется? Ну, вымя — оно одно, а два уже как правильно называть?
Но вот минотавров это совершенно не смущало. Как шли с холодными мордами и остекленевшими глазами, так и донесли смутьяна до середины зала, ровнёшенько встав перед Белом.
Бел, в отличии от подчинённых, эмоции выражал. Да ещё и какие!
Нависнув над Генрихом Нарушем, болтающимся между рук двух подчинённых, Бел набычился, сложил руки на огромной груди и вперился в конюшего Его Величества мрачным взглядом исподлобья и выдохнул горячий тяжёлый воздух из расширившихся ноздрей.
Так, что, наткнувшись на его сурово горящие внутренним огнём глаза, «крыс в пальто» пару раз дёрнулся, пискнул совсем как-то по мышиному и обвис тряпочкой.
И зарыдал!
— Ну-у-у за-а-а что-о-о? — завопил Генрих Норуш. — Я тут совершенно ни при чём! Это не я! Это Лиз решила позвать эту ду-у-уру-у-у!
— Х-хр! — оскалился Бел мгновенно, подаваясь мордой к Норушу.
Да так, что Анна, вздрогнув, отшатнулась.
И с ужасом подумала о том, что это в её мире коровки — это такие милые травоядные существа, которые дают молочко деткам, любят кошек и вообще очень доброжелательны. Правда, во всё это Анна уверовала только по рекламе всякой молочной продукции в телевизоре, ведь самой жить в деревне не приходилось. Но здесь, в чужом мире, судя по всему, минотавры ничего общего с этой пасторальной картинкой не имели и были похожи по нраву на земных коровёнок приблизительно как может быть похожа рогожа на кисею или шенилл на муслин! Бел оскалился так, что сразу стало ясно, что травку он, если и кушает, то только ради поддержания спортивной формы и общего тонуса организма. А прямо сейчас с радостью сожрал бы крысюка.
Генрих это тоже понял — острый кадык дернулся туда-сюда на тонкой шее и конюший Его Величества поёжился, отводя взгляд:
— Чё я сказал-то? Ничего же такого и не сказа…
— И напрасно, — от голоса Вия снова прошёлся ледяной ветер по залу, вгоняя всех в дрожь. — Тебе, Норуш, стоит говорить сейчас, при мне. Потом будет уже поздно…
Конюший Его Величества сжался, подтягивая под себя лапки и хвостик и, зажмуриваясь, начал торопливо излагать:
— А что, собственно? А ничего, собственно! Лиза обнаружила пропажу. А потом меня просила воспользоваться каналом и пригласить ценного специалиста без оформления визы. Я сделал. А что я? Ну не сложно же ради хорошей подруги невесты принца, правда? Да и дело пустяковое же, ну немного пренебрёг формальностями… Время же требовалось мало! А оформление — это ж очень долго, ну, вы же в курсе! Его величество очень переживает по поводу засилья мигрантов в последнее время в слое, поэтому оформление по закону затягивается. А тут — эта… Мастер… сделала бы всё и одним днём вернулась к себе в слой… Ну и всё. Никакого нарушения же! А штраф же я заплачу, ну, честное слово!
— Штраф? — нехорошо ухмыльнулся Бел. И Анна чётко осознала — вот не зря Генрих Норуш сейчас так белеет мордочкой и подтягивает под себя лапки. Ох и не штраф ему собирается впаять командир минотавров!
— Ну так… я же… высший допуск! — выдохнул Норуш, пытаясь криво улыбаться. — Я имею право привлекать к спецзадачам сотрудников любого уровня и слоя…
— Имеешь, — равнодушно подтвердил Вий, спокойно поглаживая лицехвата.
— Ну вот же! — приободрился Генрих Норуш и даже осмелился чуть-чуть распрямить лапы и хвост.
— Отпусти его, лохаг Бел, — приказал Вий.
Минотавр недовольно сморщил свой серо-розовый нос, бешено дёргая мохнатыми ушами и раздувая ноздри, но перечить старшему архивариусу, герою тридцать восьмого царства, не стал.
— Да, да! — вскинулся конюший Его Величества, делая снова гордый вид, — Отпусти меня!
Бел скривился и махнул рукой подчинённым.
Рядовые не то, чтобы отпустили «крыса»… Они его попросту уронили — одновременно, словно сговаривались, разжали лапы и… Генрих Норуш вывалился и обрушился на каменный пол! А приземляться по-кошачьи этот тип явно не умел.
Поэтому, скорчив несчастную рожу, он поднялся из той кучки, в которую его обратило падение, и, нервно отряхивая своей коротенькой лапкой пальто и гримасничая, зло зашипел сквозь острые зубки:
— Тупицы! Болваны! Солдафоны!
Минотавры стояли с непроницаемыми физиономиями. Хотя… нет, теперь уже Анна точно могла сказать по этим замершим выражениям лиц, — или морд? — что бойцы и не сильно-то скрывают презрение и усмешку. И только у Бела по дрожанию ушей и трепетанию ноздрей явственно читалось что-то ещё… Может быть, ярость?
— Всем оревуар! — шаркнул ножкой «крыс в пальто» и торопливой припрыжкой направился на выход.
Анна смотрела ему в спину с гуляющим под ней хвостом и почему в этот раз совершенно не задумывалась о том, как же ему пошили штаны. В голове была грусть. Вот эта крысятина сейчас шмыгнет в свою нору, чистенький и свеженький, будет пить какао с круассанами, а Лиз, её солнышко-зайка, будет отвечать за всё тут прошедшее!
— Норуш! — резко позвал Бел.
Конюший Его Величества, уже почти дотопавший до Вия, мгновенно присел, словно над ним просвистел бич, а не оклик. И, замерев всем своим непропорциональным тельцем, медленно повернул голову, оглядываясь на минотавра.
Бел
