если ты им чужой, но в нормальной одежде и с деньгами.
Воротные листы забора, крашеные своей рукой, отодвигались скверно — кустарник валом оплетал железо до верхнего края, заблокировав калитку черного хода в контору. Пробираться поверху бесполезно — за листьями не видно, но там колючая проволока в два ряда. Как-то к нам уже пытались залезть — зрелище проткнутых рук какого-то раззявы до сих пор в памяти. Так что пробирался я в контору слегка по-хамски, во всю гремя багром по железу, пока гнул листы забора, стараясь оторвать крепеж и проделать для себя лаз. Резкие звуки напрягали, но как иначе пробраться — мыслей не было. Пару раз отдыхал, прохаживаясь по улице вокруг здания и пытаясь угадать судьбу шефа — все замки закрыты, следов пожара нет. Либо спокойно уехал, либо его тело сейчас там, внутри…
Тревога сменялась действием — и через какое-то время я выпрямился внутри внутреннего двора, осматриваясь по сторонам. Там, куда задувал ветер — лежал полусгнивший мусор. Трава добралась до бетонных откосов и поднялась на полметра на стену. А вот и приметное деревце за лавочкой — воровато обернувшись, словно кто-то может увидеть, я присел ниже и попытался найти тайник в корнях. Раньше всего-то слой дерна надо было отодвинуть, а сейчас даже багром пришлось чуть покопать, пока не послышался железный звук. Консервная банка, хранившая длинный ключ от черного хода, была на своем месте.
Хорошо смазанный замок прокрутился несколько раз вправо, потом влево. Вытащить — поставить ключ снова, еще пара оборотов. Прикипевшая к косяку железная дверь поддалась неохотно, пусть и беззвучно — петли не скрипели.
Некоторое время я вглядывался в знакомый полумрак, не решаясь зайти.
— Шеф, вы здесь? — Обозначил я себя на всякий случай. Даже в мертвый глазок видеокамеры посмотрел по привычке.
Ответом была тишина.
Дверь на верхний этаж закрыта — этого ключа у меня никогда не было. Я прошел дальше по коридору, в знакомый закуток приемки, совмещенной с ремонтной мастерской.
В помещении добавилось сырости — ее и раньше было толком не выветрить, а сейчас еще и явные подтеки с крыши. Шеф хотел ремонтировать в ближайшие недели, не успел.
Обстановка — словно я действительно уходил на полчаса на обед. Ничего не изменилось.
Разве что мой учебник по физике отчего-то лежит на полу, справа у стены. Помню, оставлял на столе, случайно сбросить не мог, а значит…
Я присел рядом и полистал страницы, пока под пальцами не оказался клочок неровно оторванного газетного листа.
«Ушел на север. Электричество действует только на метр вверх», — первые же строчки, написанные от руки знакомым почерком.
Сердце забилось сильнее.
— Жив, — на сильном выдохе.
Уже стало спокойнее. Положив учебник на стол — действительно, самое лучше место для послания, кому он, нахрен, нужен, даже если бы контору вскрыли — я вернулся с запиской на улицу, на свет, и принялся читать оставшиеся строчки.
«Не трогай черные камни». — Поздно… — «Они калечат людей».
«Никому не верь. В мой кабинет не лезь, минировано». — Отдельной строкой.
С этим надо разбираться: минировано или ему тоже не верить?.. Но это я так, от нервов — все равно бы не встал скрывать замки на второй этаж. Даже мысль об этом казалась бредовой — слишком уважал начальника.
«Твоя приходила, искала. Сказал ей, что ты свалил на север к родне. Надеюсь, у тебя хватило ума свалить? Если нет, добирайся железной дорогой».
Моя — это кто? Лин? Приятно, конечно…
«Расчет за минусом недели прогулов ищи под белым камнем в саду».
Это проще забыть — там все заросло, полдня багром копаться в земле придется. Но уже первая привязка по времени: шеф уехал через неделю после начала событий.
Текст закончился — я перевернул лист, на всякий посмотрел на свет. Поджав губы, оглянулся внутрь конторы вновь — значит, мне тоже на север. Где живут мои родные, шеф знает — у него там тоже корни. Мы, в общем-то, на этом и сошлись в самом начале — не любил он местных работников, считал вороватыми, ленивыми и глупыми. Что не мешало ему проверять меня около года, подозревая в том же самом…
Вокзал у нас — повертел я головой — примерно на северо-запад. Там гремят сцепки поездов и необычно пахнет мазутом — бывал рядом. Поезда, впрочем, местные не особо любят — все на машинах. Вон, шелестят колеса и басовито урчит недалеко движок — есть в этом тоже нечто притягательное, так что выбор понятен…
Я замер, вновь прислушиваясь — машина едет. Точно машина! Резко закрыл дверь, прячась внутри конторы, лихорадочно сложил записку и, не найдя идеи лучше, вновь положил ее в учебник.
Видимо, слишком сильно я нашумел, пока дрался с забором… Хотя, может, это не ко мне — с чего я вообще взял…
Звук мотора замер на улице рядом, сочно хлопнули четыре двери — по звуку, тяжеленные.
— Забор, ты посмотри, — не скрывая голоса, произнес кто-то за дверью.
— Я же говорил, он вернется! — Довольно похвалился второй неизвестный.
— А ну заткнулись оба. — Звучно произнесли басовитым тоном. — Мистер Митчелл! Мистер Митчелл, мы хотели бы поговорить! Мы от мистера Бернетта.
Дейв Митчелл — так зовут моего шефа. А Бернетт… Не знаю, но что-то знакомое.
А потом как руку ошпарило — резко вытащил из заднего кармана ту гребанную листовку, найденную на улице. Развернул — посмотрел. «Фрэнка Бернетта в мэры Вингстона» — ну точно… Хотя, может, это другой Бернетт.
— Господин мэр очень просит вас срочно прибыть к нему на встречу. Вам хорошо заплатят, мистер Митчелл!
А нет, тот самый — и уже не кандидат, а победитель. Сколько там по закону идет предвыборная компания?.. Сколько я провалялся в той грязной ванной⁈..
— Мистер Митчелл, у нас тепловизор. Мы знаем, что вы там.
«Электричество работает на метр от земли», блин…
— Я работник мистера Дейва Митчелла! — Крикнул я сквозь створку. — Он уехал!
— Вот же дерьмо, — кто-то тихонько выругался.
— Митчеллу шестой десяток лет, это не его голос. Мародер. Койл, сходи и прикончи. — Грустным тоном приказал басовитый.
Клацнул затвор пистолета.
— Дебил, ножом работай. Еще патроны тратить…
Я, опомнившись, только сейчас закрыл дверь на замок, на все три оборота.
— Сэр… А ведь у парня ключ. — Задумчиво прокомментировали мое действие. — Может, действительно работник?
— И что с того? Это
