голову, что сковырну его с неба.
Здесь князья и бояре повскакали на резвые ноги. Князья кладут по сто рублей, бояре – по пятьдесят, остальные – по пяти рублей. Гости купеческие свои корабли, что на реке Днепре стоят, залогом подписывают, а в придачу товары заморские. И все они ставят за Тугарина Змеевича. За Алёшу же Поповича подписался Черниговский владыка.
Говорит владыка Поповичу:
– Помолись, Алёша, попов сын, Матери нашей, Пресвятой Богородице. Без её, Богородицы, помощи не сбить тебе с неба Тугарина.
Алёша ему отвечает:
– Не буду молиться я Богородице, не стану просить Матерь Божию. Есть у меня разрывчатый лук и две калёные стрелы. Как запущу я стрелу в грозовую тучу, прольётся она дождём-градом, намочит крылья Тугарину.
Тугарин тем временем вышел вон, сел на своего коня, взвился в небо и принялся на бумажных крыльях в поднебесье летать. Княгиня Апраксия к Алёше на резвых ножках бросается, укоряет Поповича:
– Деревенщина, засельщина! Не дал посидеть другу милому, молодому Тугарину Змеевичу!
Однако Алёша бабу не слушает. Выходит Попович на княжье крыльцо, достаёт Тугаринов лук, кладёт на него калёную стрелу, запускает ту стрелу в грозовую тучу. Ушла стрела в тучу и не вернулась. А Тугарин Змеевич как ни в чём не бывало на своих бумажных крыльях под самой высью летает, над Алёшею насмехается.
Говорит Алёше Черниговский владыка:
– Помолись, Алёша, попов сын, Пресвятой Богородице. Попроси её о помощи.
Но Попович упрям:
– Не буду молиться я Богородице, не стану я просить Матерь Божию. Есть у меня разрывчатый лук и одна калёная стрела. Как запущу я стрелу в дождевую тучу, прольётся она дождём-градом, намочит крылья Тугарину.
Вновь достаёт он лук, кладет на него калёную стрелу, запускает её в дождевую тучу. Ушла стрела в дождевую тучу и не вернулась. Тугарин же с неба Поповича окликает, спрашивает:
– Гой еси, Алёша Попович! Хочешь, я тебя огнём спалю? Хочешь, конём своим потопчу?
Владыка просит:
– Помолись Богородице! Призови на помощь Матерь Пречистую!
В третий раз Алёша его послушался. Увидел он на небе сизое облачко, принялся молиться Богородице, просить её о помощи. Тотчас сизое облачко дождём налилось, а с дождём и град пошёл. Намокли у Тугарина бумажные крылья, сковырнулся поганый с неба – здесь ему и конец! Подскочил Попович к Тугарину и срубил его вторую голову: упала голова на землю, как пивной котёл. Алёша тотчас её подхватил за длинный волос и бросил к княжеским ногам.
Посветлел Владимир-князь, зовёт он Алёшу в горницу, на большое место, в передний угол на дубовую скамью. Тут для Алёши и стол пошёл! Подносят Поповичу лучшие кушанья, угощают его вкусными винами, поят его сладким мёдом.
Говорит князь Владимир:
– Оттого, что избавил ты меня от Тугарина Змеевича, живи здесь, в Киеве. Буду любить тебя, как родного сына, и жаловать чинами.
Алёша Попович его не ослушался – стал он проживать в стольном Киеве, служить князю верой и правдой.
А княгиня Апраксия Дмитриевна долго ещё пеняла Поповичу:
– Деревенщина ты, засельщина! Разлучил меня с другом милым, с молодым Змеем Тугаретиным!
Поповича и княжьи племянницы, Любава и Бавушка с Забавою, корили-поругивали:
– Погубил попов сын красавца Тугаретина!
Отвечал им Алёша:
– Все вы, бабы, одинаковы, на краснобайство падкие! Лесть клюёте, словно пшено курицы-пеструхи. Кто приветит вас, глупых, кто просыпет вам зёрен, к тому и бросаетесь.
Иван Годинович
князя Владимира были не только любимые племянницы, были у него и племяннички. И один из них – Иван Годинович. Пришёл к дядюшке Иван Годинович мрачнее тучи, повесил голову ниже плеч.
Князь спрашивает:
– Отчего ты, молодец, не весел, отчего опустил головушку?
Отвечает Иван Годинович родному дядюшке:
– Гулял я за рекою Смородиной в славном городе Чернигове у купца Дмитрия в тереме. У него есть любимая дочь Марья Дмитриевна. Захотелось мне, дядюшка, эту Марью замуж взять. Дай мне крепкую дружину числом в четыреста человек и золотой казны, сколько надобно. Я поеду к купцу Дмитрию свататься.
Говорит князь таковы слова:
– Мало ли княжон на свете на выданье, а ты хочешь взять купеческую дочку. Не пристало княжичу замуж брать простых девиц.
Отвечает на то Иван Годинович:
– Прикипело моё сердце к купеческой дочке.
Сказал князь Владимир:
– Мало ли на свете дочек боярских, а хочешь породниться с купчинами. Ненамного ведь выше они мужиков, разве что не ходят в лаптях, не воняют чесночным духом.
Отвечает дядюшке Иван Годинович:
– Для меня нет княжон, нет и боярских дочек, а есть одна только Марья Дмитриевна.
Дал князь ему тогда дружину – четыреста добрых молодцев. Дал и золотой казны:
– Поезжай-ка ты с Богом, племянничек!
Как приехал в Чернигов Иван Годинович, а за ним дружина, а с ним золотая казна, народ черниговский по сторонам расступается, меж собой перешёптывается: «Не к княжне ли приехал свататься добрый молодец? Не к боярской ли дочке направляется?» Только въехал Иван Годинович не на княжий и не на боярский двор, въехал он на двор купеческий – оставлял коня возле резного крылечка, скоро шёл по новым сеням, заходил в высок терем, там крест клал по-писаному, поклоны – по-учёному.
Говорит он купцу Дмитрию:
– Есть у тебя любимая дочь, прекрасная Марья Дмитриевна. Отдай её за меня замуж.
Отвечает купец князеву племянничку:
– Ай же, Иванушка Годинович! У меня Марьюшка просватана за купеческого сына Афромея Афромеевича.
Рассердился Иван Годинович, топнул каблуком о пол, разбил дубовые половицы. Говорит он купцу Дмитрию:
– Со мною золотая казна, а за мною – четыреста молодцев. С добра отдашь – добром возьму. Не отдашь с добра – силой возьму.
Отвечает черниговский купец:
– Так дела у добрых людей не делаются. Не дам я тебе своего благословеньица.
Вытащил тогда Иван Годинович ножище-кинжалище, ударил тем кинжалищем в дубовый стол – разлетелся стол во все стороны. Побежал Иван на девичью половину, схватил Марью Дмитриевну за белые рученьки, за её золотые перстни, целовал её в сахарные уста, говорил ей таковы слова:
– Коли твой батюшка не благословляет нас, поедем-ка со мной, Марья Дмитриевна, в славный Киев-град на благословение к самому князю Владимиру.
Вытащил он Марью Дмитриевну из-за занавеси, поволочил её по лесенкам, лишь туфли звенят. Садился Иван на своего коня, а Марью Дмитриевну ремнями к седлу привязал.
Поехал Иван Годинович с привязанной девицей к городу Киеву, а как оказался у реки Смородины, то говорит дружине:
– Вы, добрые молодцы, поспешайте вперёд поскорее меня да скажите моему дядюшке, что
