Сам видел одного такого судью в клубе, на его коленях сидела девушка, чья юбка была в два раза короче, чем носила осужденная им на шесть месяцев женщина.
«Поборники морали обычно предпочитают контролировать поведение других, к себе подходят с другой меркой»
Тот судья попался, стал жертвой системы, частью которой являлся. Ребята Картера сняли весь процесс от и до, хотя хватило бы одной фотографии из клуба. Но дон Эрик никогда не мелочился. Теперь его честь обитала в кармане контрабандистов, потому он вынужден был отпустить пойманного водителя под залог.
«Хорошо бы убрать его сразу после выхода, сымитировав побег»
Но чертов Сондер занимается ерундой вроде интервью для телевидения. Появился на экране в дорогом костюмчике, заявил, что не сомневается в невиновности водителя. Он пообещал оборудовать грузовики системой видеонаблюдения, чтобы «никто больше не смел использовать его машины для своих грязных целей».
«Ну-ну»
Нет, они все делают правильно — семья водителя заложила дом, чтобы внести деньги, потом пригласила журналистов оценить скромный быт.
— У нас один VideoCreator на всю семью, — причитала жена в черном строгом платье. — Восемь лет назад куплен, целый год кредит платили. Разве контрабандисты так живут? Али, сынка, иди сюда, — подошел мальчик в линялой футболке и джинсах. — Покажи свой телефон.
Он достал самый дешевый аппарат, который умел только звонить и обмениваться текстовыми сообщениями.
— Вот смотрите, с какими телефонами ходят мои дети. Посмотрите на нас! Какие мы контрабандисты?!
Очень трогательно получилось. Вот только присяжные оправдывают одного из десяти подозреваемых в контрабанде. Потому ребята так охотно раскалываются. «Странно, что партнер не понимает таких простых вещей. Кто бы мог подумать, что такому опытному деляге придется объяснить, что под угрозой вся цепочка», — думал Картер, подходя к машине.
Том захлопнул за ним дверцу. Джип тронулся, сзади пристроились две машины сопровождения, такие же огромные и черные, с тонировкой всех стекол, кроме лобового. Не успел внедорожник отъехать на пару десятков метров, по крыше застучали крупные капли. Эрик выругался вслух.
— Зря вы, босс, — сказал длинный Руфус. — Хорошая примета.
— Какая еще примета?
— Если в дороге застанет дождь, поездка будет удачной.
— Ха! — сказал Картер, откидываясь на спинку кожаного сидения. — Тут дождь постоянно идет. Если бы ваша примета работала — у всего острова дела шли бы распрекрасно.
Ребята расхохотались. Они как раз проезжали нищий квартал: древние двухэтажные дома стояли впритирку друг к другу, некоторые окна закрывали полиэтиленовой пленкой. Дождь загнал обитателей внутрь — ни людей, ни машин. Водитель специально выбрал эту дорогу, чтобы убедиться, что за ними не следят. Миновав пару пустых старых улиц, кортеж присоединился к потоку машин центрального проспекта. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
**
Два кортежа выехали на пустырь практически одновременно, с противоположных сторон появилось по три черных бронированных машины.
— Останавливай, — бросил Картер водителю.
Как только замер головной джип, сопровождение выстроилось чуть сзади, страхуя от возможных сюрпризов. Кавалькада партнера выполнила похожий маневр.
«Везде одно и то же», — подумал Эрик, вылезая из авто.
Он знал, что одновременно вышли еще трое, поэтому шел, не оглядывался, не сомневаясь, что они тут, ребята проверенные, вышколенные. Джип Сондера тоже раскрыл все двери разом, четверо мужчин в черных костюмах молча двинулись навстречу. Главный вдобавок надел кашемировое пальто.
«Броник, что ли, нацепил?»
Когда расстояние между группами сократилось метров до десяти, Картер поднял раскрытую ладонь, приказывая подчиненным остановиться. Партнер изобразил похожий жест, его люди замерли, только боссы продолжили двигаться навстречу друг другу.
— Ну, здравствуй, друг Ларри.
— Здравствуй, — сказал он, руку протягивать не стал. — Что ты творишь, Картер?
— Это я тебя хотел спросить, — резко ответил Эрик. — Но для начала одна небольшая формальность. Ты не против?
— Согласен.
По кивку босса Руфус достал из кармана длинный цилиндрический сканер, лысый очкарик из команды Сондера сделал то же самое. Каждый тщательно проверил партнера своего босса. Лицо Ларри выражало вежливую скуку, Картер стоял прямо, чуть разведя руки в стороны, демонстрируя готовность доказать, что играет честно. Сканеры не показали ничего.
«И на том спасибо»
— Итак, — начал было Ларри, но Эрик перебил:
— Итак, какого черта ты творишь? Хочешь сдать всю цепочку?
— Айман никого не выдаст.
— Да ну? — расхохотался Картер, — времена омерты закончились четыре века назад. Да и на итальянцев мы с тобой не похожи.
— Айман — мой первый сын.
— Что?!
— Разумеется, внебрачный. Его мама овдовела, все подумали, что ребенок от мужа. Я уверен, что ребенок мой. Эрик присвистнул.
— Именно. Ты пытаешься заставить меня выбирать между сыном и дочерью.
— Он знает, что ты его отец?
— Конечно. Я не могу дать свою фамилию, но я забочусь о семье. Надеюсь, ты не поверил, что мой первенец живет, как показали по телевизору?
Картер фыркнул и покачал головой. Наверняка дом подготовили к визиту журналистов и жене дали пару советов, как держаться перед камерой.
— Все это очень трогательно. Вот только как так получилось, что твой старший сын работает водителем?
— Он числится водителем, — с терпеливым вздохом ответил Сондер. — На самом деле отвечает за всю логистику. Ты же не думал, что я доверю дело чужому человеку?
Картер знал, что на острове предпочитают делать бизнес с близкими родственниками. Что ж, теперь все стало на свои места. Придется идти сложным путем, не просить же в самом деле человека убить собственного сына. Не то чтобы требование было чем-то из ряда вон, в старой мафии клятва бросить все ради организации — часть обряда посвящения, человек заранее знал, на что подписывается. В тайных сообществах с менее богатой традицией подобные вещи не проговаривались вслух, однако каждый, кто пробыл в деле достаточно долго, мог легко вспомнить случаи, как брат предавал брата, сын помогал устранить отца, отец привозил сына на верную смерть.
«Предательство старо как мир»
Особенно часто встречается в традиционных обществах. По сути, все правильно — если высший приоритет — семья, значит, любой частью можно пожертвовать, чтобы сохранить целое.
«Однако Ларри уперся»
Через три дня водитель выходит под залог. Теоретически можно попробовать устранить первенца, но тогда войны не избежать. К тому же план Сондера рискованный, но не безнадежный.
