каменной кладке стен. Среди них я узнала только двух — Балею и Мин, физическое воплощение солнц Зилварена — сестер-близнецов, одинаковых внешне, прекрасных и жестоких. Сестры смотрели на меня с царственным безразличием, пока Харрон заканчивал свою работу. Даже с дополнительными горящими факелами зал был настолько огромен, что тьма все равно липла к стенам и заползала на каменную кладку, словно проверяя границы света, пытаясь оттеснить его назад.
Я изо всех сил старалась не смотреть ни на ступени, ни на платформу, ни на рычаг. Я следила за темной, размытой фигурой Харрона, когда он возвращался, но, несмотря на это, мой взгляд словно притягивало туда.
Тишина вибрировала в моих ушах — жуткое, тревожное ощущение, похожее на мгновения после крика, когда ужасный звук разрывает пространство надвое, и на долю секунды память о нем повисает в воздухе, словно он еще слышен. Я поймала себя на том, что напрягаюсь, прислушиваюсь изо всех сил, пытаясь уловить голос, которого не было.
Харрон стоял передо мной, его темно-каштановые волосы в свете факелов отливали медью. Он открыл рот, чтобы заговорить, и…
— До меня дошли слухи, — произнес холодный голос. Он был глубоким и низким, но, несомненно, женским. Я вздрогнула, оглядываясь в поисках его источника. Я не слышала ни как дверь снова открылась, ни эха шагов по камню, но теперь в зале был кто-то еще. Королева Мадра появилась из темноты, словно была создана из нее. Люди говорили, что она молода. Красива. Великолепна. Я видела ее издалека, но никогда так близко. Трудно было понять, как может так молодо выглядеть женщина, которая правит столько лет.
Ее кожа была светлой и безупречной, на щеках горел розовый румянец. Ее густые волосы цвета чистого золота были заплетены в сложные косы. Яркие, живые, умные голубые глаза впились в меня, когда она приблизилась. Она была безусловно красива. Красивее всех женщин, которых я когда-либо видела. Ее платье глубокого, насыщенного синего цвета было сшито из потрясающей шелковистой ткани, которую я никогда раньше даже не видела. Она была изящной, грациозной, но, как и все в этом зале, в ней тоже было что-то странное.
Подойдя ближе, она кокетливо улыбнулась мне, рассеянно покручивая золотой браслет на запястье. Харрон отвел глаза и склонил голову, когда королева посмотрела на него. Его почтительность, похоже, пришлась ей по душе. Она привычно положила руку ему на плечо, для чего ей пришлось потянуться вверх, а затем повернулась лицом ко мне.
— Слухи — скверная вещь, — сказала она. Мгновение назад ее голос звучал ниже, полный затихающих отзвуков, но теперь он изменился и стал высоким и звонким, чистым и приятным, как звон стеклянных колокольчиков Элроя. На лице Мадры не было гнева. Оно выражало любопытство, смешанное с легким весельем. Она слегка улыбалась, глаза сияли почти по-доброму. — Я не люблю слухи, Саэрис Фейн. Слухи — соседи сплетен, а сплетни всегда перемежаются с ложью. Так уж повелось.
Она обошла меня по кругу, ее быстрые голубые глаза впились в меня.
— Прошу прощения за путы, но я не слишком люблю низкорожденных крыс из Третьего округа. Никогда не знаешь, где побывали их руки. Как минимум, они всегда грязные, а вывести пятна с атласа так сложно.
Низкорожденные крысы.
Ее улыбка была приветливой, взгляд мягким, но ее слова были правдивы. Она запрокинула голову, вытянув шею, чтобы получше рассмотреть меня. В ее ушах поблескивали бриллианты, а с колье, обвивавшего шею, свисали сверкающие драгоценные камни, названия которым я даже не знала. На ней не было короны, что казалось странным, учитывая пышность ее наряда.
— Харрон сказал мне, что сегодня ты обокрала меня. Он сказал мне, что ты убила двух моих стражей?
Я ничего не ответила. Мне еще не дали права голоса, и я знала, как все это работает. Стражи нанесли мне достаточно ударов в спину, чтобы я уяснила, что не должна произносить ни слова, пока мне прямо не скажут открыть рот. Мадра фыркнула, сардонически изогнув бровь, и улыбнулась еще шире. У меня сложилось впечатление, что она была разочарована и хотела, чтобы я нарушила правила.
— Кража имущества короны — серьезное обвинение, Саэрис, и вскоре мы вернемся к доспеху, который ты украла. Но сначала ты объяснишь, как тебе удалось одолеть двух моих людей. Ты расскажешь мне, кто научил тебя владеть мечом. Ты расскажешь мне подробности. Имена. Места встреч. Все, что тебе известно. И когда закончишь, если я сочту, что ты была честна, я подумаю о смягчении твоего наказания. Говори, — приказала она.
Повернувшись ко мне спиной, она принялась расхаживать взад-вперед вдоль стены, рассматривая каменную кладку, факелы, потолок и ожидая, когда я заговорю.
— Начинай, — прошипел Харрон сквозь зубы. — Уверяю, промедление тебе не поможет.
— Все в порядке, Харрон. Пусть она придумает свою легенду. Это не имеет значения. Я распутаю паутину ее лжи, что бы она не сплела.
По моему виску скатилась капелька пота, но я чувствовала, что дрожу, несмотря на удушающую жару. Мне хотелось взглянуть на возвышение. Всеми фибрами своего существа я отчаянно хотела посмотреть туда. Это потребовало от меня всех имеющихся сил, но я сумела удержать взгляд на Мадре.
— Я научилась сама, — сказала я. — Я сделала себе деревянный меч и тренировалась в одиночку.
Королева Мадра фыркнула.
Я подождала, не скажет ли она что-нибудь — у нее в голове явно крутилось много мыслей, — но она подняла брови в молчаливом приглашении продолжать.
— Это все, что я могу сказать. Меня никто не обучал.
— Лгунья, — промурлыкала королева. — Мои стражи — опытные бойцы. Им нет равных в искусстве владения мечом. Тебя научили пользоваться оружием, и я хочу знать, кто именно.
— Я уже говорила…
Рука королевы взметнулась, быстрая как молния. Она сильно ударила меня по щеке, и звук эхом разнесся по пустому залу, когда ее ладонь встретилась с моей кожей. Боль пронзила мою челюсть, отдавшись в виске. Черт, это было больно.
— Это были феи, не так ли? — прошипела она. — Они нашли проход. Наконец-то они пришли за мной?
Она ударила меня сильно, но не настолько. У меня не должно быть слуховых галлюцинаций. Хотя, похоже, именно так и было, потому что, на мой взгляд,
