и пустой стаканчик. Насколько могу судить, это ваш первый опыт. Если планируете и дальше людей грабить, придётся научиться осторожности.
— Не планирую! — взвыла я. — Мне нужно было только ваше зелье украсть, чтобы закончить дипломную работу. Без магической силы дело стопорится, понимаете? На меня скоро пальцем начнут показывать, как на дефективную!
— Зачем же красть, если можно попросить? — вкрадчиво спросил Ли Фаний Орл, склонившись к самому моему уху.
А затем отобрал склянку с эликсиром и, небрежно поддев пальцем ткань, сдёрнул с моего лица чёрную маску. Пока он изучал внешность своей воровки, я в деталях рассмотрела его губы, тонкие и надменные. Приметила шрам на подбородке, вновь взглянула в глаза — колдовские, с фиолетовым отливом радужки. И потупилась.
— Поверьте, я не такой злопамятный, как может показаться, — усмехнулся он. — Если бы вы пришли и просто попросили, я бы наверняка поделился зельем. Причём бесплатно. А теперь…
— Что теперь? — с содроганием спросила я.
— Придётся службу безопасности вызывать, под арест вас сажать, в судебные инстанции обращаться. Муторные занятия, но куда деваться? Беззаконие не должно оставаться безнаказанным.
Мне казалось, вот-вот сквозь землю провалюсь. Лучше бы так и случилось, потому что стоять перед сыщиком в своей дурацкой экипировке и слушать его спокойные речи о том, как он со мной расквитается, было тем ещё испытанием.
В жилах от страха замерзала кровь, я не могла ни соображать нормально, ни пошевелиться, желудок скручивался в хитроумные узлы, и язык прилипал к нёбу.
Огромного труда стоило выдавить из себя слова:
— А если не наказывать? Я урок усвоила и впредь вас не побеспокою. Может, по-мирному договоримся?
Глава 9. Вызов принят
— Компромисс, значит? — сцепив зубы, проговорил Ли Фаний Орл. — Ну-ну.
Потом ему в голову что-то ударило.
«Озарение», — посчитал он.
«Блажь», — заключила я.
А он вдруг ухватил меня за руку и быстро повлёк за собой по шатким ступеням. Не представляю, каким чудом не грохнулась. Ноги то и дело соскальзывали, на каждом повороте лестницы перед глазами в красках проносилась жизнь.
— Эй, вы чего? Вас так легко вывести из себя? — возопила я и попробовала отвоевать конечность.
Но кисти у сыщика были мощные, ладони не уступали капканам, пальцы — зубьям капканов. Если такая ловушка захлопнется, то без постороннего вмешательства не видать тебе свободы.
Нам был срочно нужен здравомыслящий посредник. Кто-нибудь, кто остудит ярость этого патологически импульсивного психопата. Приведёт веские доводы в пользу мирного урегулирования конфликта и посоветует подписать пакт о ненападении.
Ай! Больно же! Да никуда я от вас не убегу, расслабьтесь, господин параноик!
Он ещё долго волок меня по лестнице, прежде чем соизволил расслабиться и таки выпустил мою руку. У меня вырвался возглас недоумения: преодолевать столь долгий, изнурительный спуск лишь затем, чтобы очутиться в слабо освещённом зале практически без удобств?
Похоже, оконных проёмов при проектировании помещения тоже не предусмотрели.
У нас тут что, пыточная? Мне устроят допрос и станут дознаваться, кто мои сообщники? Что ж, в таком случае я без промедления выдам Инычужей и буду долго смеяться злодейским злокозненным смехом. Посмотрим, сможет ли хоть кто-нибудь найти на этих негодников управу.
Я прислушалась: где-то под полом трещали сверчки.
Из обстановки взгляд выцепил лишь ветхую покосившуюся софу и каркасный террариум — огромную застеклённую ёмкость. Последняя занимала всю стену и была снабжена лампой дневного света, переведённой на минимальную мощность. Поначалу могло показаться, что там нет ничего, кроме фикусов.
Затем в самом низу я приметила хамелеона.
Это неправда, что хамелеоны полностью сливаются с окружающей средой. Их кожные покровы бледнеют, когда грозит опасность, и меняют окраску на более тёмную, если рептилию разозлить.
До нашего появления хамелеон флегматично дремал на ветке фикуса, свернув хвост в спираль. Когда мы эпично ворвались в его сонное царство, когда сыщик щёлкнул выключателем и в комнате вспыхнули все четырнадцать электрических канделябров, хамелеон заметно потемнел.
— Не злись, Геннадий, — сказал Ли Фаний Орл и пинком отправил меня на софу. — Да, лично я в ярости. Но это потому, что гости непрошеные пожаловали. На зелья мои позарились, представляешь? А теперь обнаглели и пощады просят. Вот я и думаю: наказать или помиловать?
Я ушам не поверила. А у него точно все дома? Шестерёнки на месте? Крыша не поехала?
Сыщик присел на корточки возле террариума. Локоть на колене утвердил, подбородок подпёр и искоса зыркнул на меня. В его глубоком, как бездна, взгляде полыхнуло фиолетовым.
Всё, молчу-молчу! Беру свои мысли назад. Это у него, очевидно, самотерапия такая занятная. Не хочет на специалистов тратиться, вот и болтает сам с собой в критические моменты. С хамелеоном болтает, если точнее.
Ведь правда, хамелеон? Кивни, если твой хозяин не слетел с катушек. Не умеешь кивать, так хоть подмигни, зараза!
Выражение морды Геннадия расшифровывалось вполне однозначно.
«Всё тлен, а вы все придурки. Так вам и надо».
Его глаза двигались в разных направлениях, пасть раскрывалась медленно и неотвратимо, словно он вот-вот проглотит и детектива, и террариум, и целый мир в придачу.
Издав вздох, полный боли и разочарования, Ли Фаний Орл прекратил пялиться на меня из позы сердитого мыслителя, поднялся и отомкнул в полу небольшой люк, откуда извлёк живого сверчка.
После чего отодвинул дверцу террариума и подал угощение хамелеону. Тот долго примерялся, чтобы произвести контрольный выстрел мясистым языком.
Впрочем, выстрел здесь, скорее, преувеличение.
Язык Геннадия двигался слишком медленно. Бедняга-сверчок успел, наверное, раз двадцать с жизнью попрощаться, перед тем как прилипнуть к присоске.
Время, видимо, заразилось от хамелеона дурным примером. Оно неохотно волочилось, выматывало нервы, тянуло за душу, и в голове мало-помалу плотнел ватный ком. Даже страх притупился. Словно Нойта Сарс — протагонист ночного кошмара, героиня замедленной съёмки, где на счастливый конец нечего и расчитывать, но ладно уж, что поделать, покоримся судьбе.
— Я решил, — спустя вечность заявил Ли Фаний Орл. — Эликсир, так и быть, забирай. Но взамен всего на год ты станешь моей рабыней. Как тебе такой расклад?
— Р-рабыней? — пролепетала я. — Это как?
— Будешь выполнять всё, что я прикажу. Любую грязную работёнку. Без возражений. Без заработной платы. Режим — круглосуточный. Подъём по сигналу серк-ри в любое время дня и ночи.
— А если не…
— А если не, — передразнили меня, — тогда добро пожаловать под стражу и на судебное разбирательство. Кто знает, сколько лет тебе дадут за проникновение со взломом. Общественные работы, исправительная колония… — Он мечтательно прищурился. — Вариантов великое множество.
— Согласна!
— На исправительную колонию? — едко ухмыльнулся мучитель.
— На рабыню! — сдуру выпалила я.
Ли Фаний
