это беспокоило – он решил, что Родители «уничтожили его», потому что вряд ли он может ожидать лучшую роль. Не помогало и то, что в сценариях, которые до него доходили, просто повторялся его персонаж из Родителей. Его также настиг этот сложный возраст в жизни актера-ребенка.
«Я сдался, когда мне было 14 лет», – рассказывал он. «Я снялся в фильме Родители, очень мне понравившемся. Но затем последовали сценарии, которые, по-моему, были просто скучными. Знаешь, белые дети из среднего класса ноют о своих проблемах. Для меня они просто были недостаточно подробными или захватывающими, так прошло около года, и вдруг – сценарии вообще закончились! Что на самом деле было для меня не так уж и плохо».
Снайдер говорил: «После Родителей он словно решил: «Я больше не хочу этим заниматься». Ривер много работал. Его брат был крупной рыбой, и он жил во Флориде. У них была недвижимость в Коста-Рике или еще где-то. Он просто решил сделать перерыв и не беспокоиться об этом».
Его родители начали отдаляться друг от друга, и Джон отправился с сыном в путешествие, а затем переехал в Коста-Рику, в логово, приобретенное Ривером. Это было то, к чему Джон отчаянно стремился годами. Он надеялся убедить детей переехать к нему и жить вдали от Голливуда. Но к нему на некоторое время присоединился только Лиф.
«На самом деле я работал на ферме довольно долго. Это было в Латинской Америке», – вспоминал Лиф. «Я путешествовал по Мексике и Центральной Америке. Мне очень понравились местные люди. Они были непосредственными, дружелюбными и непритязательными. Я просто знал, что на тот момент больше не хочу сниматься. Сценарии, которые я читал с 15 до 18 лет, были просто нелепыми. Не очень хорошо так говорить, но смех вызывают уже их названия. В течение года после Родителей я не мог найти для себя ничего интересного, а если ты целый год отвечаешь «нет», предложения прекращаются, и работа полностью заканчивается. Это меня устраивало».
В 1998 году Хоакин скажет: «Люди обычно видят в этом странное и незрелое решение, но я точно помню, как это было замечательно и захватывающе. Когда я был совсем маленьким, моя семья путешествовала по Штатам, и я встречался со всеми типами людей и сталкивался с разнообразными вещами. Даже когда я стал постарше, мне всегда было удобно путешествовать в фургоне. Это было как раз для меня. Когда мне было около 13 лет, мы поселились в довольно маленьком городке, поэтому я действительно вырос в маленьком городе. Я никогда не чувствовал, что мы другие. И до сих пор не чувствую».
Он путешествовал по Центральной Америке, отчаянно пытаясь вырасти как личность. Примерно в то же время, благодаря уговорам Ривера, он понял, что его настоящее имя Хоакин было довольно хорошим, и решил к нему вернуться. Роль сыграло и то, что имя Лиф, переведенное на испанский, было созвучно испанскому названию чеснока.
«Штука вот в чем», – говорил он в 1997 году. – «Есть «ojo», «ajo» и «hoja». Это значит «глаз», «чеснок» и «лист». Поэтому я всегда попадал впросак в диалогах типа: «Как тебя зовут?» – «Чеснок». «Как тебя зовут?» – «Глаз». Они закатывали глаза и смеялись надо мной. И вернуть свое имя показалось мне хорошей идеей».
Путешествие стало чем-то, в чем Хоакин очень нуждался, оно дало ему свободу и пространство для формирования собственной личности. Как признавался он сам, «прежде всего я просто вырос. Я потерял невинность».
Тем не менее, актерское ремесло оставалось его целью. Несмотря на сообщения о том, что Хоакин сделал вынужденный перерыв в работе, он все еще пробовался на роли.
Снайдер рассказывал: «Он участвовал в кастингах и летал в Нью-Йорк на пробы к картинам Повелитель приливов, Осторожно, заложник! и Билли Батгейт. Он пробовался в Лос-Анджелесе на роли в фильмах Запах женщины и Жизнь этого парня. Его вместе с Ривером рассматривали для съемок в Гилберте Грейпе. Опять же, получать роли непросто, и есть много факторов, влияющих на итоговое решение».
«У него были и есть актерские способности и талант. Ему просто не давали роли. Была проблема с возрастом, но для таких актеров это обычное дело. Восемнадцатилетних часто берут на роли героев помладше. Он готов был вернуться ради хорошего материала, намеренным отказом от кино это не было».
Узнав о попытках брата вернуться в Голливуд, Ривер был в восторге. Снайдер помнит, как тот вошел к нему с Айрис в офис и заявил, что Хоакин лучший актер, чем он. Ривер знал, что у Хоакина есть талант, а скоро об этом узнал и Голливуд.
«Они абсолютно разные», – говорил Снайдер. «Хоакин был более напряженным. С Ривером было комфортно. Он очень располагал к себе и хотел делать другим приятное».
«Хоакин заставлял нервничать. Хоакин – Скорпион, Ривер – Дева. Разные типы энергий. При этом Хоакин мог бы быть очень привлекательным, если бы захотел. Действительно, очень привлекательным».
Ривер явно надеялся, что они снова снимутся в одном фильме, но это окажется напрасной надеждой.
«Мы с Ривером говорили о старении, о том, как нам будет за 50 лет и как много времени может нам понадобиться, чтобы начать работать вместе», – говорил Хоакин. «Стареть вместе – в этом было что-то прекрасное. Мне не хватает Ривера – и точка. Я имею в виду, что сейчас я хочу поговорить с ним больше чем когда-либо».
Несмотря на славу и положительные отзывы критиков о его игре в фильме Мой личный штат Айдахо, у Ривера начались большие личные проблемы. Агентство Айрис Бёртон получило телефонный звонок со съемочной площадки нового фильма Ривера То, что называют любовью. В нем содержалась настойчивая рекомендация посмотреть материалы актера, отснятые накануне. Стало ясно, что что-то не так. Во время всего просмотра Бёртон нервно курила, так как в течение часа бесполезных съемок очень многообещающий и энергичный актер лишь бормотал и суетился на экране.
В своем обзоре фильма Роджер Эберт говорил: «Первая сцена Феникса показывает, что у него проблемы. Оставшаяся часть картины только это подтверждает, и делает фильм То, что называют любовью мучительным испытанием для любого, кто помнит его в добром здравии. Он выглядит больным – худым, бледным, вялым. Он смотрит главным образом в землю. Ему тяжело встречаться глазами с камерой или с другими актерами. Его реплики бывает трудно разобрать. Хуже того, в них нет энергии, кажется, ему не важно, о чем он говорит».
Было ясно, что нужно что-то делать, поэтому Бёртон и мать Ривера Хёрт отправились в Нэшвилл, надеясь обеспечить нормальный ход оставшейся части съемок. Их присутствие, казалось, успокоило старшего из детей Фениксов, который обвинил во всем студию,
