субботу утром и ем перед тем, как идти на футбол.
— Ты играешь в футбол? — спрашиваю я, набрасываясь на эту информацию. Не знаю, почему мне это кажется таким интересным.
— Раз в неделю я провожу матчи для удовольствия, а по субботам тренирую любительскую команду своего племянника. Или тренировал, до того, как мой племянник вступил в клуб, — Клейн смотрит на часы. — Сегодня его первая игра в новой команде.
Я смотрю на него, пытаясь понять, врет ли он о том, что тренирует футбольную команду своего племянника, или же он действительно, возможно, хороший парень. Эта мысль заставляет меня пошевелиться на своем месте. На моей памяти он был злодеем. Но тренировать любительскую футбольную команду своего племянника? Это статус дяди-героя, и он не вписывается в рамки, в которые я его загнала.
— Хм, — произношу я, потому что ни за что не скажу, о чем я на самом деле думаю.
Холстон проницательно наблюдает за мной из-за своего компьютера. Я почти уверена, что она видит меня насквозь.
— Очень жаль, что вы уже расстаетесь, — говорит она, постукивая пальцами по экрану, пока оформляет наш заказ на завтрак. — У вас есть химия.
Клейн делает вид, что толкает меня локтем.
— Нет, у нас ее нет, — возражает он.
Да, есть. Именно поэтому я однажды затащила тебя в свою ванную и присосалась своими губами к твоим.
Холстон не обращает на него внимания. Она наливает каждому из нас по стакану воды и ставит их на барную стойку.
— Объясните мне, почему вы оба хорошо врете и зачем вам нужно говорить людям, что вы расстаетесь, если вы изначально не были вместе?
Я выпиваю всю воду одним махом, а затем рассказываю историю. Клейн вмешивается и настаивает на том, что он не хотел, чтобы все поверили нам вчера вечером. Он не до конца обдумал свои слова, пока не заговорил.
— Не хочу тебя расстраивать, — говорит Холстон, когда я заканчиваю рассказ, — но ты не можешь явиться на свадьбу сестры с твоим возлюбленным из колледжа без пары. А еще хуже — только что после «разрыва». Двойной статус неудачницы.
Я в ужасе втягиваю воздух.
— Почему я об этом не подумала?
Я поворачиваюсь к Клейну.
Он готов вытянуть ладонь, чтобы заблокировать меня, глаза расширены в знак защиты.
— Ты попросила меня сказать то, что сказал бы парень, помнишь? Тому, с кем ты разговаривала по телефону прошлой ночью?
Он прав, но я не хочу уступать. Кроме того, я могла бы превратить это в историю, рассказать сестре, что заставила какого-то случайного парня сказать это.
— Ты сделал все еще хуже. Они положили на тебя глаз, — я простонала в свои руки. — Серьезно? Я столкнулась с тобой спустя столько времени, а ты тут же умудрился сделать что-то в моей жизни еще хуже.
Он смотрит на меня, словно пытаясь решить, как реагировать, а потом шокирует меня, признавая:
— Ты права, это я.
— Так держать, Клейн, — добавляет Холстон. — Теперь тебе придется разгребать бардак, который ты устроил.
Он поднимает на нее брови.
— И как ты предлагаешь мне это сделать?
Она медленно улыбается, смакуя идею, только что пришедшую ей в голову.
— Ты будешь ее фальшивым кавалером на свадьбе сестры. На острове. Через всю страну, — Холстон широко ухмыляется.
Клейн качает головой. Нет. Холстон уже кивает.
— Да.
Я на стороне Клейна, качаю головой вместе с ним. Но потом… Мудрость предложения Холстон доходит до меня. На первый взгляд, конечно, это ужасная идея. Но если разобрать ее на части и посмотреть на нее со стороны, что ж… Возможно, она действительно гениальна.
— Послушай меня, — говорю я, хватая Клейна за плечо и тряся его. — Тебе нужна помощь в продвижении твоей книги?
Он неохотно кивает.
— Я помогу. Я владею фирмой по цифровому маркетингу.
Его брови сходятся в центре.
— Владеешь? Твоя мама говорила так, будто ты работаешь в маркетинговой фирме.
По крайней мере, моя мама говорит о моей карьере. Мой отец предпочитает вести себя так, будто ее не существует.
— Она моя, — подтверждаю я. План формируется в моей голове по мере того, как я говорю. Волнение змеится по моим конечностям, прогоняя похмелье так, как ничто другое не может. — Я буду продвигать твою книгу в обмен на то, что ты притворишься моим парнем на одну неделю.
— Социальные сети, — добавляет Холстон. — Парня вообще нет в сети.
— Я знаю, — говорю я, прежде чем успеваю остановить себя. Черт побери.
Глаза Клейна расширяются, пока он пьет свою воду. Я молча жду, пока он закончит, потому что знаю, просто знаю, что он не оставит это признание без комментариев.
Он демонстративно допивает каждую каплю в своем стакане, прежде чем сказать:
— Я очень благодарен за боеприпасы, которые ты мне вручила.
Я отвечаю со стоном:
— Не притворяйся, что не искал мое имя в Интернете.
— Искать тебя — это последнее, что я хотел сделать.
Ауч.
Но это хорошо, что он задел мои чувства. Нам не нужно, чтобы все это стало беспорядочным. Если мы будем слишком милы друг с другом, то в итоге можем обменяться еще более неудачными поцелуями в ванной. Если мы действительно собираемся это сделать, то лучше все сделать чисто.
Холстон покидает бар, чтобы пойти на кухню и проверить, как там обстоят дела с едой.
— Что ты думаешь? — спрашиваю я.
Клейн откидывает волосы со лба, и они падают туда же, откуда он их откинул.
— Я думаю, — медленно начинает он, кончиком языка проводя по нижней губе, — что это идея, чревата опасностью.
Я делаю жест рукой между нами, мол, продолжай.
— И?
Он хмурится.
— Я никогда не получу издательский контракт без моего присутствия в Интернете.
— Кто тебе это сказал?
— Мой двоюродный брат, который, к сожалению, иногда является и моим агентом.
— Твой кузен/агент прав.
— Когда свадьба? — спрашивает он, потирая большим пальцем нижнюю губу. Это отвлекает и вызывает боль в верхней части моих бедер.
Я развожу, затем снова скрещиваю ноги.
— Через шесть недель, но мы улетим через пять недель.
Появляется Холстон, придвигая к нам через барную стойку две тарелки с вареными яйцами, солониной и хаш-браунами, а также с соусом из зеленого чили и мучными лепешками.
Вкусный запах обволакивает меня, и я знаю, что говорила, что умираю от голода, но это уже совсем другой уровень. Я вгрызаюсь в еду, не обращая внимания на окружающих. Только я и эта тарелка с едой, посыпанная зеленым чили, и я буду победителем.
— Давай сделаем это, — говорит Клейн через минуту.
Волнение пробегает по моему телу. Неужели
