— Ничего не понимаю, — пожала плечами Гвен. — Но зачем тебе это?
— Ну во-первых, для здоровья, а во-вторых буду лучше выглядеть. — я собрала растрепавшиеся волосы и заколола их двумя гребнями, которые отдала мне Гвендолин. Они были серебряные, инкрустированные голубыми кристаллами, очень красивые и тяжелые. Но моя копна выдерживала.
— Я не понимаю, — упрямо повторила Гвен, — при чем тут всё это? Ты молодая и необыкновенная красавица. Твои волосы, цвет лица и зубы — разве это не говорит об отменном здоровье? Господь создал нас такими, какие мы есть. И не всем повезло, как тебе.
Я вздохнула. Ну вот как объяснишь? Хотя, конечно, приятно, что независимо от веса здесь можно считаться красавицей. Как это у нас называлось…модное словечко…а, бодипозитив!
— Мне нужно ополоснуться после моих кувырков, — туника была влажная, однако в запасе у меня была свежая.
Гвен вскочила. Какая же она была тоненькая и гибкая, я залюбовалась. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась.
— Красота — она разная во всём, Шарлотта. И в природе, и в разных людях, и даже в небе. И, кстати, в моём свадебном наряде — ты обещала посмотреть его вместе со мной! Жду тебя!
И, обняв Нию, она скользнула за тяжелый занавес. Точно, платье. Я совсем забыла.
Кувшин для умывания был полон и я с удовольствием облилась из него прохладной водой. Сейчас бы окунуться в тот ручей под тенью ив, склонившихся почти к самой глади воды. Я вспомнила, как испугалась треска в кустах. И ощущение, что на нас кто-то смотрит. Надо будет спросить у Гвен, безопасное ли там место, может у меня просто воображение разыгралось.
Я медленно натягивала на себя чистую одежду — это был наряд Шарлотты, в котором её похитили. Ткань, из которой была сшита туника была очень добротной, льняной и в то же время шелковистой. Явно дорогой, но не роскошной, как у девочек. Однако, скорее всего, достаток сэра Лливелина был исключительным. Я вспомнила его вчерашнее предложение и поёжилась. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Я выбросила из головы всё, что не требовало решения прямо сейчас и направилась в спальню Гвендолин.
— Я решила надеть его, чтобы сразу было видно! — оповестила меня красавица-невеста, — только нужно аккуратно, еще рукава не совсем пришиты, если отвалятся, швее заново их пришпиливать. Ну, как тебе? — и она покружилась вокруг себя.
Черно-медовая ткань была расшита золотом, силуэт был трапециевидный, но не сильно расширяющийся книзу. Горловина стоечкой подчеркивала длинную лебединую шею девушки, а цвет платья контрастировал с белоснежной кожей. В этом платье Гвендолин выглядела по-королевски.
— Гвен, это просто необыкновенно красиво! Тебе так идёт! Ты как королевская особа! — я даже не могла подобрать слов, насколько прекрасно она выглядела.
Девушка счастливо заулыбалась.
— А украшение будет вот это…Настоящая семейная реликвия, ей несколько веков. — она достала потемневший золотой диск на массивной цепи. — Посмотри, подходит?
Украшение выглядело внушительно, я представляла что-то более изящное, но откровенно говоря, с нарядом оно гармонировало и я заверила Гвен, что всё просто идеально.
— Ты не голодна? — спросила Гвендолин, снимая с помощью служанок платье, — я — очень. Можно попросить накрыть нам завтрак где-нибудь, сегодня можно где угодно. Отец уехал объезжать владения.
Почему-то от известия об отъезде Лливелина у меня как будто камень с души свалился. Я очень старалась избавиться от возникшего к нему чувству неприязни, но никак не могла.
— Надолго сэр Лливелин уехал? — небрежно спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более нейтрально.
— Его не будет несколько дней, — спокойно ответила Гвен, переодеваясь в повседневную одежду. — До приезда Мэбона.
Вот и это имя стало резать мне слух. А ведь еще ничего не случилось. Но предчувствия были какие-то нехорошие.
— Я бы перекусила тоже, сама решай где тебе хочется, — я любовалась волосами Гвендолин, которые та расчесывала щеткой.
— Ния, а ты где хочешь посидеть? — обратилась Гвен к сестрёнке. И я снова поразилась, сколько же в ней душевности и тепла. Что со мной будет, когда Гвендолин покинет этот дом и переедет к мужу? А кто будет столько времени проводить с Нией? Однозначно, этот дом безвозвратно опустеет — Гвендолин никто не сможет заменить.
— Я хочу посидеть в розовом саду, — застенчиво произнесла малышка.
Гвен на секунду задумалась, потом решительно кивнула.
— Думаю, отец разрешил бы нам, тем более, Шарлотту он туда уже приглашал.
Она сказала девушке-служанке, которая стояла в ожидании указаний:
— Ты всё слышала, принесите нам завтрак в сад сэра Лливелина, скажите, что я распорядилась. Мы скоро спустимся.
Девушка поклонилась и исчезла за великолепным желто-синим занавесом.
— Шарлотта, — тон Гвендолин вдруг сменился на озабоченный, — нам нужно решить в чем ты будешь на свадьбе. Нужно пересмотреть ткани, которые есть и выбрать для тебя что-нибудь красивое. Швеи успеют.
Я не уставала удивляться — ну кто бы еще на её месте подумал об этом?
— Спасибо, Гвен. Ты так добра. Я только одного такого человека встречала в своей жизни, — я не могла не подумать о Сандре.
Гвендолин резко обернулась ко мне, глаза её вспыхнули.
— Шарлотта, ты вспомнила?!
Я сначала ничего не поняла. Вспомнила?..А потом до меня дошло. Я прокололась, как идиотка. Расчувствовались от внимания я подумала о Сандре, и…
— Гвен… — я подбирала слова очень тщательно, — у меня бывают какие-то проблески, как сейчас, но сейчас я уже не знаю кого я имела ввиду. Наверное память восстанавливается, но очень медленно.
Было очень мучительно врать этой чудесной девушке, но не могла же я сказать ей правду.
Мы сидели в розарии Лливелина, завтракали. Ния поклевав немного, стала бегать по дорожкам, пытаясь ловить бабочек.
— Что будет с Нией, когда ты уедешь? Вы же каждую минуту вместе.
— Ния уедет со мной, — просто ответила Гвен. — Это уже было обговорено с моим женихом и с отцом. Со мной ей будет лучше.
— А как же сэр Лливелин? Сразу две дочери покинут его.
— Ну что ж, — пожала плечами Гвендолин, — она все равно бы вышла замуж через несколько лет, здесь ею некому заниматься.
Она помолчала, а потом добавила:
— А я знаю, каково это.
Я погладила девушку по плечу и поднялась.
— Гвен, мне нужно на кухню, с каждым днём времени до свадьбы всё меньше, а торт сам себя не испечет.
Направляясь на кухню, я раздумывала — чем мне пронять пекаря, чтобы он стал моим союзником и не пытался мне навредить. Кроме меня самой у меня ничего не было — придётся улыбаться и очаровывать. Если уж сам Лливелин заявил, что моя привлекательность несомненна, то будем брать обаянием.
