что могло с ним случиться. Ну и что тогда, опять идти к кладнику? Но ему как раз исчезновение теннина не выгодно, он при любом раскладе ничего не терял, а мог и приобрести, если бы Канзабуро-сану удалось найти для него подходящий артефакт.
Пилигрим тоже не спешил расспрашивать Нину и дальше, он убедился, что она не знает всю правду о возлюбленном. Однако и уходить он не торопился. Он смотрел в глаза Нине и что-то шептал – беззвучно, одними губами.
Это должно было удивить Нину даже при ее общей апатии. Однако она ни о чем не спрашивала, она просто смотрела в глаза собеседнику, как завороженная. Потом она и вовсе начала заваливаться набок, она упала бы, если бы градстраж не успел ее поддержать. За свою оплошность Нина не извинилась и не смутилась, она уже крепко спала, и этот сон никак нельзя было назвать естественным.
– Ты что сделал? – нахмурилась Рада. – Вам же нельзя колдовать без острой необходимости!
– Я счел, что такая необходимость была, можешь написать об этом в рапорте.
– Ты издеваешься? Не буду я писать на тебя никакой рапорт, но потрудись объяснить мне, что происходит!
– Мне нужно кое-что проверить, но просто взять и провести обряд при ней я не мог, слишком много вопросов было бы. Так что использование магии оправданно. К тому же это простой заговор, даже более безопасный, чем снотворное.
Что ж, про ведьмара он определенно не соврал, лишь ведьмары такое и умели.
– Теперь я не могу не спросить: какой еще обряд?
– Увидишь, – только и сказал Пилигрим.
Он осторожно перенес Нину на диван, а сам прошелся по квартире, собирая все зеркала, которые легко было переместить. Рада наблюдала за ним со стороны, не вмешиваясь. Обряды ведьмаров она знала не слишком хорошо, да ей и не полагалось. То, что он не мог все нормально объяснить, несколько раздражало, но она пока сдерживалась, понимая, что изменить Пилигрима никак не получится. Какой есть, таким и нужно принимать, чтобы собственные нервы поберечь.
Градстраж установил зеркала вокруг Нины, одно взял себе и отошел к окну. С помощью зеркала он поймал луч солнца и направил к дивану так, чтобы сияние заиграло, заискрилось во всех зеркалах. Пилигрим не прекращал шептать и, кажется, призывал языческих богов, но Рада заставила себя не прислушиваться, потому что сомневалась, нарушение это или все-таки нет.
Сначала ничего не происходило, и казалось, что ведьмар ошибся, переоценил свои силы, зря это затеял. А потом все изменилось в один миг. Вокруг тела Нины вспыхнуло алое сияние, окружившее ее плотным коконом. Оно набирало силу, становилось настолько темным, что разглядеть за ним женщину было все сложнее. Спустя пару секунд из сияния поднялись тонкие извивающиеся лучи темно-желтого света, потянувшиеся к потолку, но так до него и не добравшиеся.
Зрелище завораживало, и Рада даже позабыла, что происходит, где она находится, кто перед ней и что все это может означать. Она просто наблюдала за световым шоу, так похожим на танец глубоководных водорослей, подхваченных потоком.
Все закончилось в миг, когда Пилигрим перестал шептать. Погасло разноцветное сияние, и луч света превратился в самое обычное солнце, гуляющее по комнате. Рада наконец перевела взгляд на своего спутника и только теперь заметила, как сильно он устал – настолько, что даже не мог этого скрыть. Пилигрим тяжело дышал, его глаза оставались полуприкрытыми, а когда он попытался сделать шаг, его повело в сторону, и ведьмару пришлось ухватиться за подоконник, чтобы не упасть.
– С ума сошел? – нахмурилась Рада. – Отдохни, ты что!
– Зеркала нужно вернуть на место.
– Я верну, невелика наука.
– Ты не знаешь, где какое лежало.
– А Нина, думаешь, это помнит? Она если и заметит странность, то не удивится, она удивляться уже не умеет.
Пилигрим не стал спорить, ему действительно нужна была эта пауза. Он кое-как добрался до стула и устало прикрыл глаза. Рада же тем временем вернула зеркала на место и сделала своему спутнику чашку крепкого сладкого чая. Ведьмару такое не поможет, а вот человеку – очень даже.
Градстраж, заметив ее усилия, слабо улыбнулся, и это почти тянуло на благодарность.
– Теперь рассказывай, что это было, – потребовала Рада.
– Ты заметила, что на фото из Японии Голубкова еще могла радоваться хоть чему-то? Она уже была в связке с кладником, однако какие-то эмоции у нее оставались.
– Может, это из-за расстояния? Она оказалась на другом конце земли!
– Расстояние тут ни при чем, сделки с нечистью так не работают, от них нельзя убежать. Просто кладник – не самый сильный из заклинателей, он отнял у нее большую часть эмоций, но не все. И когда речь заходила о по-настоящему сильных чувствах, она еще была способна что-то испытывать.
– Вроде любви? Сильнее же ничего нет…
– Романтизируешь, – поморщился Пилигрим. – Но это и не важно сейчас, что именно она чувствовала. Важно, что она была способна, а теперь вот эту способность потеряла. В ней осталось совсем мало сил, следовательно, к ней присосался кто-то еще. Странности, творящиеся в этом доме, тоже намекнули мне, что такое возможно.
– Ты про курьера?
– Не только про него, про общую разруху тоже. Когда душа слаба из-за сделки с нечистью, она становится уязвима. Она привлекает кого-то, кто может на ней паразитировать, а он заодно тянет энергию из окружающего пространства. Вот и начинаются потоки неудач и трагических совпадений.
– И ты знаешь, кто это?
– Теперь знаю.
Рада попыталась вспомнить общий курс теории ведьмарства, чтобы понять, в чем суть проведенного им обряда. Не помогло. Да и надеяться, что он пояснит сам, не приходилось, она вынуждена была спросить:
– Так что ты понял?
Пилигрим, к его чести, не стал насмехаться и играть с ней в загадки. Он быстро, как лекарство, допил чай и пояснил:
– Красное сияние – это связь с кладником, тут все типично и предсказуемо. Мне важнее было проверить, будет ли с ней связано еще какое-нибудь сияние.
– И оно было.
– Оно было, – повторил Пилигрим. – И мы даже увидели, в какую сторону оно направлено.
– Сосед сверху, я догадалась, когда она упомянула, что он будто бы нарочно отпугнул Канзабуро-сана, – кивнула Рада. – Не бывает таких совпадений. Но чем ему не угодил теннин?
– Тут дело не в том, что именно теннин, а в том, что любой нелюдь мог разорвать его связь с донором, а ему это не нужно.
– Ты знаешь, с кем мы имеем дело?
– Вероятнее всего, тут у нас хихитун.
Еще когда Рада была студенткой и впервые услышала название этого
