имелось, пред кем речь держу!
— Меня зовут Яромир, я воевода князя Святослава, повелителя Мирграда! А это мои братья по оружию, Ратибор и Мирослав, — представил себя и приятелей светловолосый витязь, сделав при этом шаг вперёд.
— Как-то недружелюбно вы нас привечаете… Где каравай хлеба с солью, что преломить надобно с гостями дорогими? Вот так и ходи к русам с миром! — обернувшись к своим воинам, толпящимся за его спиной, хмыкнул саркастично ярл. Ватага морских разбойников, высыпавшая на причал, с большим трудом вместивший заявившуюся ораву викингов, с готовностью недовольно загудела.
— Так вы к нам с миром? — Яромир кивнул на голову дракона, украшавшую до сих пор носовую часть корабля северян. — Что-то незаметно!
— Ох, это… — Олаф раздосадованно крякнул. — Да просто убрать запамятовали, Один свидетель!
— Сразу про обе забыли? — Ратибор скользнул взглядом по второму драккару, с передка которого резную фигуру крылатого змея также никто снимать не торопился.
— Долго шли к вам по волнам бурным, устали малость в пути, вот память и подвела! — недовольно хрюкнул Олаф и с хмурой миной обернулся к своим: — Снять огнедышащих! Не будем расстраивать хозяев «радушных»! — последнее слово ярл произнёс не без издёвки.
— Да можете уже не стараться, ведь про хлебушек мы тоже запамятовали, так что квиты! — Ратибор смачно плюнул под ноги главарю морских разбойников, заметно побледневшему от ярости, но всё-таки сумевшему тут же взять себя в руки. Перекошенное от гнева лицо Олафа через мгновение озарила благожелательная улыбка, когда он положил ладонь на плечо Кубальда, решившего было снова выдвинуться вперёд и принять более активное участие в продолжающейся перепалке.
— Ну нет так нет… Обойдёмся без ватрушек! Собственно, мы вообще не знали, что вы ведаете про наши обычаи, которые, между прочим, как правило, применимы только к северным народам… — ярл лениво махнул дланью своим, охотно отменяя приказ о снятии драконьих голов с драккаров, после чего не без гордости покосился на кипящего от гнева Кубальда: — Правая рука мне, а также лучший мой головорез! Равных нет ему в сече на всём Севере! Горяч только вот сверх меры, так что поаккуратнее, ведь стоит мне отвернуться, и ждите беды!
— Так ты отворотись, ярл! По грибочки, вон, сходи аль рыбку поуди! — Ратибор недобро оскалился. — А мы по-бырому поглядим, из какой жижицы пахучей слепили твоего бравого индюка! А то ишь, хвост распушил! И не таких петухов обламывали!..
— Мы с тобой ещё поговорим, здоровяк! — Кубальд по новой вперился гневливым взором в очи рыжебородому гиганту.
— Очень на это рассчитываю, харкота старого больного павлина, да чтоб твою задницу рой пчёл с дуплом перепутал!.. Так что смотри, Кубик, не разочаруй меня! — Ратибор ехидно фыркнул, а после почесал себе чуть пониже копчика. — А то покамест все твои сородичи убогие, попадавшиеся мне до этого, окромя презрения да жалости, более никаких чувств не вызывали…
— Да что ты! А клюв тебе, случаем, за длинный язык преломил недавно не один ли из моего народа? — Кубальд со смешком кивнул на не до конца ещё сошедшую тёмную синеву под глазами рыжего бойца.
— Да нет, Квадратик! Старичок один постарался… Из русов, ежели чего! Правда, лучше бы он не из наших был, ибо гордиться тут особо нечем…
— Ах-ха-ха! — широкоплечий викинг громогласно заржал, аки рысак взбеленившийся. — Так тебя дедуля какой отлупил, что ль⁈ — за ним дружно загоготала и вся ватага морских разбойников.
— Этот дедушка с закрытыми зенками положил бы всю вашу свору в одну рожу, даже не сомневаюсь! — Ратибор было насупился, собираясь ляпнуть ещё что-нибудь обидное, но могучая длань Яромира легла ему на плечо:
— Рат, угомонись, прошу! — быстро шепнул ему на ухо русый воевода. — Нам надобно довезти этих пришлых северных псов до Свята, и желательно целыми и невредимыми! Князя приказ, так что хорош их задирать…
— Не уразумел сейчас, это я их задираю?!. — Ратибор приготовил уже возмущённую тираду, но тут на второе ухо ему зашелестел Мирослав:
— Друже, будь умнее, не отвечай лаем на лай! Давай сначала до Мирграда варягов дотащим, выслушаем, чего надобно, а уж потом покумекаем, что с ними делать: замариновать в остроге, аки огурчики солёные, на дровишки распилить аль на кол усадить всех скопом!..
— Долго мы тут ещё дерево пятками месить будем? — раздался недовольный возглас из толпы данов. — Помчали уже девок местных портить!.. Душа требует утех телесных да вина бочку! — шайка норманнов согласно загудела, предвкушая намечающееся веселье.
— Ну и как тут не рыкнуть в ответ? — мрачно вопросил Ратибор своих нахмурившихся приятелей, после чего раскатисто рявкнул в гогочущую толпу: — Я вам, недоумки синемордые, ваши седалища полешками тлеющими мигом прижгу, ежели, не приведи Сварог, хоть один волосок упадёт с какой девичьей головушки! Загоню каждому по доброму брёвнышку в задницу так, что клыки со стороны глотки в срез деревянный упрутся! Поняли меня, образины гнусные⁈
Улюлюканье мгновенно стихло. В наступившей тишине слышен был лишь плеск неспокойных волн, что раз за разом тихо накатывали о борт драккаров да нескольких рыбацких лодочек, ютившихся недалече. Варяги угрюмо взирали на Ратибора, который как непоколебимая скала упрямо возвышался над оравой пришлых головорезов. Невероятной мощью веяло от могучего русича, это ощущали все до единого из стоящей напротив братии северных бойцов. А за его спиной маячила ещё сотня горячих витязей, готовых в любую секунду броситься в бой, дай лишь повод. Норманны давно теребили пальцами рукояти своих топоров да мечей, но начать свару первыми всё никак не решались; никому из них не улыбалось на собственной шкуре прочувствовать гнев и ярость рыжебородого великана и его братьев по оружию.
— Мой дружка хотел сказать, — прервав, наконец, затянувшееся молчание, холодно молвил Яромир, — что девчушек наших мы обижать не позволим! Обещайте, что с этим проблем не будет, иначе можете разворачиваться, залезать назад на свои посудины и отправляться восвояси! Это наша земля, наши угодья, и правила, по которым вы будете здесь топтаться, тоже — наши! Если чего-то не устраивает, — скатертью дорога! Это ясно?
— А как же, мол, «довезти этих псов до Свята»? — ехидно буркнул Ратибор.
— Скажем князю, что умаялись вшей ловить, расползающихся от пришлых по округе, потому и завернули назад этих блохастых шавок… — еле слышно
