Ожидание продлилось около часа, Доминик начал чувствоватьнекоторые угрызения совести. Но, при мысли о том, что его ждет, его тревогитаяли, как снег под палящим солнцем. А когда он вспомнил о юности и красоте ее…
Он обожал молодых женщин. Он мечтал о дне, когда станетмодельным фотографом, и его жизнь будет проходить в объятиях этих богинь. Та,которую он ждал, не была слишком уж хороша, однако весьма симпатична. Она быладлинноногой, с маленькими круглыми грудями и кокетливой походкой.
Она взяла инициативу на себя сразу же, как только вошла:молча разделась, сняла одежду с Доминика и без всяких предисловий, все так жемолчаливо взяла его уже набухающий член в рот. Она не была неофиткой, отнюдь!Ничего общего с патетикой его жены! Он подождал и, уверившись в ее аппетите,погрузил свое орудие глубже. Она оказалась весьма понятливой, казалось, онаожидала этого и принялась ласкать себя. Он взял ее за волосы, углубляясь всебольше. Она с охотой принимала его, и Доминик почувствовал, что сейчасвзорвется. Но слишком рано!
Он отстранился. Девушка легла животом на кровать и,раздвинув поднятые ягодицы, соблазнительно предложила себя. Он рывком вошел внее, убеждаясь, что она действительно готова принять его. Он яростно вторгалсяв нее, сжимая ее стройные бедра, затем перевернул ее, предоставляя ей, в своюочередь, возможность устроить скачку верхом, контролируя ритм благодаряотражению в зеркале. Он воспользовался всеми преимуществами водяной кровати,чтобы погружаться максимально глубже в ее тугое лоно.
Он заставил ее стонать, три раза занимаясь с ней любовью иоставив ее уставшей и пресытившейся, перед тем как заснуть с ней рядом. Раноутром, будучи воспитанным человеком, он отвез ее домой на ее красном «Camaro»,с грохочущей музыкой и откидным верхом, пообещав скоро позвонить. Она понимала,что этого не будет, но это и не было нужно.
Затем была реклама моющих средств. Актриса была не такмолода, но обладала уверенностью тридцатилетней сформировавшейся женщины. Онабыла замужем и заверила его, что всегда мечтала найти золотой эталон, хотя быоднажды. Доминик почувствовал, что обязан воплотить ее мечты. Уже прошло многомесяцев с той ночи в мотеле, и не осталось почти никаких воспоминаний. Почемубы не пережить еще одно, столь же блестящее приключение? Он предложил актрисепровести незабываемую ночь, и она с радостью согласилась. Они поужинали (засчет дамы!) в одном из самых крупных отелей города. Во время еды Доминикрасточал комплименты ее красоте, грации, периодически поглаживая ее ноги подскатертью. Ужин пришел к концу, увенчавшись шампанским с клубникой и другимиделикатесами.
Доминик занимался с ней любовью нежно и грубо, романтично ижестоко. Он применил все свое умение, удерживая ее в разгоряченном состоянии подва часа и заставив кончить три раза за ночь… три становилось его счастливымчислом. Он лизал, сосал, целовал, пронзал, опять лизал. Она испытывала почтинепрерывное наслаждение. На следующее утро после восхитительной ночи, понимая,что продолжение вряд ли нужно, они разъехались в разные стороны, сохранивприятные воспоминания.
Затем последовали другие. Они появлялись так же, безпредупреждения, и также исчезали, чему он и не препятствовал. Для негооказалось невозможным бросать женщин в их одиночестве, и, в порыве щедрости, атакже из опасения ранить их самолюбие, он всегда уступал им. Так он пал передсекретаршей из маленькой газеты, для которой он время от времени делалрепортажи; потом была восточная красавица, которой он помог, когда сломалась еемашина; далее – коллега-фотограф, влюбившаяся в него, что его весьма опечалило,так как она могла бы выбрать для этого свободного мужчину; девушка излаборатории, куда он сдавал пленки, когда был слишком занят, чтобы проявлять ихсамому; официантка из бара, где он часто бывал; две или три клиентки, онпотерял уже счет… и, наконец, соседка. Это оказалось последней каплей для егожены.
– То, что ты изменяешь мне со всеми этими девицами, это яеще терплю, хоть и с трудом. Но это!.. Прямо у домашнего очага, на семейнойтерритории!
Ой! Их очаг, их семейная территория! Побелев от гнева ивыпустив когти наружу, она была готова вцепиться в горло сопернице, забредшейна ее семейную территорию. Чудно! Но оставим прошлое в прошлом. Они расстались,постаравшись сделать это максимально безболезненно, в чем, пожалуй, ипреуспели.
Доминик был готов расправить крылья. Он был по горло сытполунищей зарплатой и заказами для любителей. Пора было что-то менять; он былталантлив, пришло его время. Он привел в порядок свое портфолио, отобрав лучшиефотографии и навел кое-какие справки.
* * *
Месяц спустя Доминик пребывал в глубоком расстройстве из-запостоянных отказов. Он оказался в заколдованном круге, совершенно нелепом:солидные агентства отказывали ему потому, что он ни разу не работал ни на одноиз них, и давали ему совершенно незначительные заказы…
Размышляя, он копался в груде визиток, которые собирал еще вначале своей деятельности; их насчитывалось больше сотни, и практически все онибыли бесполезны. Ничего стоящего! Но, когда он начал, не глядя, сгребать их,одна карточка случайно выпала и приземлилась у его ног. Он вспомнил этогоколлегу, встреченного им на презентации обувной марки. Как же это он забыл онем! Жан-Жак уже несколько лет работал с множеством международных модельныхагентств, делал рекламу для показов мод и продуктов высшего класса. Доминикрешил позвонить ему, чтобы прозондировать обстановку.
Он легко дозвонился, это показалось добрымпредзнаменованием, они договорились встретиться в кафе, где Жан-Жак частобывал. Выпивка стоила там безумно дорого, но так как это было модное место,Доминик расценил это как капиталовложение.
С первого взгляда на Жан-Жака угадывался преуспевающийчеловек. Все в нем дышало успехом. Он был с ног до головы одет в кожу.Небрежная, уверенная походка заставляла оборачиваться в его сторону. Онприближался к пятидесяти, но великолепно выглядел.
После нескольких стаканчиков Доминик узнал, что Жан-Жакдовольно успешно подвизался в нескольких агентствах, журналах и других, весьмаприбыльных местах.
Пойдя ва-банк, Доминик показал ему портфолио и поведал отрудностях, с которыми столкнулся; он знал, что ему необходимо было преодолетьэто препятствие, чтобы перейти от состояния жалкого к обеспеченному, чтогарантировало бы ему успех и комфорт.
Доминик опасался, что собеседник ревниво отнесется к егоудачным работам, но Жан-Жак отметил талант Доминика и, одобрив ряд снимков, вособенности ню (изображения обнаженной натуры), пообещал навести справки наследующей неделе, после чего позвонить, если подвернется что-нибудь приличное.
Приободрившись, Доминик стал расспрашивать его опрофессиональной жизни и узнал, что Жан-Жак много работал на крупных показах ичто его, Доминика, грезы совпадали с действительностью: доступные манекенщицы,почти ежедневные оргии, почти обнаженные прекрасные тела и т. д. Тем не менее,великий Жан-Жак намеревался оставить эту увлекательную, но утомительную жизнь,сейчас, на вершине славы, и уже подумывал о том, чтобы завести себе преемника.Он был настроен дать Доминику шанс при условии, что тот покажет себя достойнымэтого. Они выпивали весь вечер.
