Книга Нарушенная клятва - Софи Ларк

Моя собственная мать никогда не была домохозяйкой. Но она всегда подчинялась моему отцу. Он — глава семьи, а она — его правая рука. Я не хочу быть ничьей рукой.

Поэтому я никогда не выйду замуж. Когда Несса выходила замуж за Миколаша, я сказала ей, чтобы она взяла кольцо нашей бабушки. Оно должно было достаться мне, как старшей дочери. Но я не думаю, что когда-нибудь им воспользуюсь.

Я знаю, что в наше время люди думают, что женятся на равных. Но когда дело доходит до дела, чья-то карьера и чьи-то цели должны быть на первом месте. Если один из вас получит предложение о работе в Нью-Йорке, а другой в Лос-Анджелесе, как вы будете выбирать, куда поехать?

Эгоизм — это рецепт развода. Я просто пропущу все эти промежуточные шаги и останусь одинокой. Мне нравится моя собственная компания. Мне нравится моя собственная жизнь.

Или, по крайней мере, нравилась, пока не пришел этот водолаз и все не испортил.

— Что? — говорит Рэйлан.

— Что?

— Ты хмуришься, — говорит он мне.

— Я просто… Извини, что разбудила тебя, — говорю я, не встречаясь с ним взглядом.

— Эй, — Рэйлан откладывает вилку и кладет свою руку на мою. Она тяжелая и теплая. Это напоминает мне о том, какими теплыми были его руки прошлой ночью. Его рука посылает то же самое нежное спокойствие по моему телу. — Ты не должна быть жесткой все время, знаешь. Это нормально, если что-то подобное повлияло на тебя…

Я отдергиваю руку, отодвигаю стул от стола и встаю.

— Я в порядке, — твердо говорю я ему. — В полном порядке.

Рэйлан продолжает есть свою еду, явно решив прикончить всю тарелку.

На самом деле, я думаю, что он съедает все до последнего кусочка только для того, чтобы досадить мне. Я стою там, практически постукивая ногой, желая поскорее уйти.

— Куда ты спешишь? — спрашивает он меня.

— У меня сегодня много работы.

— Сегодня суббота.

— Я в середине огромного проекта.

— Думаешь, это обеспечит тебе место партнера? — спросил Рэйлан, поддевая вилкой последний кусочек хаша.

Я краснею.

— Да, вообще-то, — говорю я.

— Разве это не само собой разумеющееся? — говорит Рэйлан. — Поскольку твое имя уже написано на двери?

— Нет, это не так, — огрызаюсь я. — Но это именно то, что думают люди. Именно поэтому мне приходится работать больше всех и оставаться позже всех. Потому что иначе, независимо от того, насколько я умна, независимо от того, сколько бизнеса я приношу, все будут считать, что я попала туда, где я сейчас, потому что моя фамилия Гриффин, и ни по какой другой причине.

— Ладно, ладно, — говорит Рэйлан, поднимая руки в знак капитуляции. — Давай я помою посуду, а потом отвезу тебя в дом твоих родителей.

Он убирает с кухонного стола, затем складывает всю посуду в раковину и наполняет ее горячей мыльной водой. Быстро и эффективно он устраняет то, что казалось непреодолимым беспорядком на кухне. Менее чем за десять минут все было вымыто, высушено и поставлено на место, а столешницы и плита вернулись в прежнее сверкающее состояние. Он даже сложил и заново повесил полотенце для посуды.

— Вас это устраивает, сержант? — спрашивает он меня, в его ярко-голубых глазах светится веселье.

Иногда у меня возникает неприятное ощущение, что Рэйлан читает каждую мысль в моей голове.

— Да, — говорю я чопорно. — Вернулось к нормальной жизни.

Я хватаю свой портфель, тяжелый от всех документов, которые я привезла домой на выходные.

Я украла ту стопку договоров о покупке со стола Джоша. Как я и предполагала, он к ним даже не притронулся. Он — ленивое дерьмо. Если бы он тратил меньше времени на шпионаж и подглядывание, а больше на работу, у него мог бы быть шанс стать партнером.

Я знаю, дядя Оран сказал, чтобы Джош этим занялся, но я уже начала работу над договорами купли-продажи, и нам нужно закончить их, прежде чем мы сможем перейти ко второй фазе проекта — Южный берег. Это приоритет номер один для моей семьи сейчас, и для Галло тоже. Мы вложили в него все, что у нас есть. Я не могу рисковать тем, что такой идиот, как Джош, все испортит.

8. Рэйлан

Я отвожу Риону обратно в современный особняк Гриффинов на Золотом побережье. Это дворец из стекла и стали, памятник тому, как их семья росла и процветала в Чикаго.

Когда мы входим в огромную, светлую кухню, я вспоминаю, что именно здесь мы с Рионой впервые встретились. Я оглядываюсь на нее, чтобы убедиться, что она думает о том же. Я ловлю ее взгляд, отчего на ее бледных щеках появляется небольшой розовый оттенок.

Не знаю, почему я получаю такой кайф от того, что она так возбуждается. Наверное, потому что она так старается всегда сохранять безупречное спокойствие. Она как будто бросает мне вызов. А я всегда был из тех, кто принимает вызов.

Имоджен Гриффин как раз заканчивает завтракать. Она уже одета для дня в одно из тех стильных платьев в деловом стиле, ее светлые локоны гладкие и ровные, как стекло.

Риона и ее мать очень похожи. Риона немного выше, у нее рыжие волосы, а не светлые. Но глядя на Имоджен, вы словно заглядываете на двадцать или тридцать лет в будущее Рионы — доказательство того, как изящно она будет стареть. Как культовая актриса, которая, кажется, со временем становится только царственнее.

Я мог бы догадаться об этом, даже не видя Имоджен, хотя Риона слишком упряма, чтобы позволить себе выглядеть не лучшим образом.

Имоджен сразу же подходит к Рионе и целует ее в щеку.

— Как ты, милая? — говорит она. Имоджен нежно проводит рукой по волосам Рионы.

Я с удивлением вижу, что Риона позволяет ей это. На самом деле, она на мгновение прижимается щекой к щеке матери. Она явно уважает Имоджен.

Но она все еще не хочет признать, что кто-то, пытающийся убить ее, хоть как-то повлиял на нее.

— Я в порядке, мама, — говорит она.

— Имоджен Гриффин, — говорит она, протягивая мне свою тонкую руку.

— Рэйлан Бун.

— Спасибо, что пришли помочь нам, — говорит она. — Данте очень хорошо о вас отзывается.

— Я удивлен, — говорю я. — Обычно он такой честный.

Имоджен улыбается, ее голубые глаза смотрят на мои.

— Он честен, — говорит она. — Я стала доверять ему. Меня не перестает удивлять, как даже самые злейшие враги могут стать друзьями. Или наоборот.