Как бы то ни было, чтобы ее убрать, кто-то тратит такие деньги, каких этой девице, похоже, хватило бы, чтобы прожить как минимум полгода; так что причина наверняка имеется.
* * *
Дождь нарушил ее план. А плана «Б» у нее не было.
Констанция дала слабину (плохое начало) и, пока приводила себя в порядок, позволила Натану смотреть телевизор. Утро прошло быстро, дождь не прекратился.
И тогда она неожиданно опустила руки. Нервы были на взводе.
В полдень она сообщила:
— Я думала после зоопарка устроить пикник на природе. Но…
Оба посмотрели в окно.
— Поедим дома, вот и все.
Она решительно принесла на стол бумажные пакеты с фруктами, завернутые в фольгу бутерброды, пачки чипсов, большую бутылку кока-колы. И поскольку она больше не стремилась понравиться Натану, предложение было благосклонно принято.
— Ничего страшного, — сказал он. — К тому же я зоопарк…
— А, так ты тоже?
Завернуть бутерброды в фольгу оказалось дурной затеей: хлеб сделался дряблым, влажным, жевать его — одно мучение, вот ведь беда.
Они поели, сидя напротив друг друга и обмениваясь незначительными фразами. Несмотря на неудачу с бутербродами, все складывалось не так уж плохо. Натан уничтожил пачку чипсов. Он показался ей ужасно милым, и она улыбнулась.
— Почему ты смеешься?
— Потому что… я вот думаю, оставишь ли ты мне чипсы…
— Ой…
Он поспешно протянул ей то, что осталось от пачки, по-настоящему огорчился, принялся извиняться. И все же размышлял, как же они проведут сегодняшний день.
— Может, в кино? — предложила Констанция.
Натан просто кивнул: ладно. В субботнем выпуске телевизионных новостей сообщили репертуар ближайших кинозалов.
— Как насчет «Бесконечной истории»?[14]
Натан спросил:
— А «Гремлинов» нет?
Констанция поискала в списке. Нет, сейчас нет… Тогда пусть будет «Бесконечная история», посмотрим.
— Хорошо, — сказала Констанция, — раз днем мы идем в кино, хорошо бы мне сбегать купить чего-нибудь на ужин…
Она разговаривала сама с собой и топталась на месте, не в силах принять решение:
— Я не возьму тебя с собой за покупками, чтобы ты не промок под дождем.
Было видно, что она колеблется. Натан вопросительно смотрел на нее.
— Только вот оставлять тебя одного — это…
Она хотела сказать, «не очень правильно». Разве ребенка такого возраста оставляют одного в квартире? Дождь продолжал стучать в стекла. Или в такую погоду его пешком тащат с собой в супермаркет?
— Да мне все равно, могу и остаться, — успокоил ее Натан. — Только если мне нельзя будет смотреть телик…
Его слова рассмешили обоих.
Когда она выходила из квартиры, Натан сказал:
— Пикник был суперский…
Похоже, он говорил искренне. Казалось, он хотел добавить что-то еще. Констанция чувствовала, что вот-вот сдастся. Она собралась было обнять его, но передумала. Она знала, что сейчас не стоит, еще не пора… Натану понадобится время, это должно исходить от него. Есть столько причин не делать этого, она так страдает от нестерпимого желания прижать его к себе! Сколько недель, месяцев, лет она ждала этого мгновения, которое пока не наступило. Она даже задохнулась. Но ей было страшно все испортить. Констанция снова овладела собой, сделала вид, будто он сказал какую-то банальность, но милую.
— Да, получилось вкусно.
— Особенно чипсы…
Они улыбнулись друг другу.
Выйдя на лестницу, Констанция ощутила такую эйфорию, какую не испытывала с тех пор, как… Какую не испытывала никогда.
* * *
По правилам Матильде следовало бы позвонить в отдел снабжения. Но она решила подождать. Сначала ей было необходимо отделаться от своего железа. Дома у нее целая куча оружия, которое — она уже не помнит, по каким причинам, — не закончило свои дни в Сене. Оно там, в коробках, в ящиках, не проходит и трех дней, чтобы она не наткнулась на новое. Матильда выбрала «уилди магнум», которым пользовалась, наверное, года два или три назад, — ей очень нравится этот прекрасно сбалансированный пистолет с красивой деревянной рукоятью. Ствол у него длинный, что делает его немного громоздким, но вещь уж очень красивая; разумеется, именно потому она его и сохранила. К тому же это крупный калибр, как она любит.
И все-таки она спрашивала себя, не домработница ли эта Констанция Манье.
Разве ей не следовало позвонить Анри, чтобы уточнить?
Была в этой истории какая-то неувязка.
В случае крайней необходимости существует особый номер, на который можно оставить сообщение. Матильда его знает. Анри всегда сразу перезванивает.
Она включила дворники, порылась в карманах в поисках бумажки, нашла ее, совершенно мятую, с трудом разобрала почерк — нет, похоже, это та самая.
Матильда чувствовала себя в дурацком затруднении. Ей не удавалось поверить в то, что — она это знает — на самом деле было очевидно.
Бесспорно. Ее цель четко обозначена, однако ее не отпускало сомнение.
И в этот самый момент там, в конце улицы, появилась девушка.
На ней нейлоновый плащ, очень легкий, она прижимает его к себе, потому что не только льет сильный дождь, но еще и дует порывистый ветер.
Матильда не колеблется и доли секунды.
Она выбирается из машины, обходит ее, она уже промокла до нитки. Открывает пассажирскую дверцу, наклоняется, шарит в бардачке. Когда она распрямляется, молодая женщина уже поравнялась с ней, но она идет быстро, с низко опущенной головой. Ей приходится шагнуть в сторону, чтобы не наткнуться на открытую дверь, она вдруг поднимает глаза на пожилую полную женщину, у которой нет ничего, чтобы защититься от ливня, но резко останавливается при виде дула пистолета, которое кажется ей очень длинным. Подумать об этом она уже не успеет.
Матильда почти в упор стреляет ей в сердце.
С прилипшими ко лбу мокрыми волосами, в облепившей тело одежде, Матильда возвращается в машину.
Меньше чем через тридцать секунд она трогается с места.
Кто-то подбегает, прикрывая голову газетой, и кричит, заметив распростертое на тротуаре тело и стекающую в водосточный желоб кровь…
Матильда выезжает на главную улицу по направлению к «Ла Кустель». Протирает запотевшее ветровое стекло тыльной стороной ладони.
