— Думаешь, я совсем пустоголовый, если читаешь мне лекции на эту тему, — сказал Мигель добродушно.
— Я так не думаю, но мне не хотелось бы видеть, как из-за нетерпения твои планы пойдут прахом. Ладно, я уже купил китового жира по низкой цене и советую тебе сделать то же самое как можно скорее.
— Придется подождать до расчетного дня. Я надеюсь получить несколько монет.
Турок поставил перед ними по маленькой чашечке. Это были самые маленькие сосуды для питья, которые Мигель видел в своей жизни. В них была черная и густая, как грязь, жидкость.
— Что это? — спросил Мигель.
— Это кофе. Разве ты не пробовал его раньше?
— Пробовал, — сказал Мигель, беря чашку в руку и поднося ее к масляной лампе, — но он был совершенно другим.
— Это кофе, приготовленный по-турецки. Они доводят его до кипения три раза в медной посуде, чтобы сделать темнее и извлечь самую сущность напитка. В их родной стране имеется целая церемония подачи кофе. В Амстердаме ни у кого нет времени на ритуалы. Осторожно. Не взбалтывай гущу.
— Когда я пил его раньше, — сказал Мигель, скептически разглядывая напиток, — он был сварен с молоком. Или со сладким вином. Точно не помню.
— Турки считают, что кофе с молоком вызывает проказу.
Мигель рассмеялся:
— Надеюсь, это не так. Как я вижу, ты знаток кофе. Что еще ты можешь мне рассказать?
— Я могу рассказать тебе о Калди, козопасе из Абиссинии.
— Боюсь, меня не интересуют козопасы.
— Этот тебе будет интересен. Он жил довольно давно и пас своих коз в горах Абиссинии. Однажды он заметил, что его козы более оживленные, чем обычно. Они скакали, вставали на задние ноги и блеяли. Несколько дней Калди наблюдал за ними, а они становились все оживленнее. Они бегали, играли и скакали, когда им пора было спать. Они прыгали и блеяли, вместо того чтобы есть. Калди был уверен, что в коз вселился демон, но он собрал все свое мужество и последовал за животными, надеясь, что ему удастся увидеть врага хоть одним глазом. На следующий день он увидел, что козы подошли к странному кусту. Поев плодов с этого куста, они снова принялись скакать. Калди сам попробовал несколько зерен и вскоре не мог побороть желания прыгать и скакать вместе с козами… В это время мимо проходил благочестивый человек. Он спросил Калди, почему тот скачет со своим стадом. Калди объяснил, что съел плод с куста и ощутил невиданную энергию. Благочестивый человек, который оказался человеком занудным, взял с собой несколько плодов. Ему не давал покоя тот факт, что ученики засыпали на его лекциях, поэтому он приготовил напиток из зерен и напоил им своих учеников. Скоро он прославился на весь магометанский мир как человек, который мог читать лекции с восхода до заката и его ученики при этом не засыпали. Мигель какое-то время сидел молча.
— Очень интересно, но я хотел узнать о том, как обстоят дела в торговле кофе сейчас, а не среди абиссинских козопасов.
Алферонда приподнял одну бровь:
— Никакой оживленной торговли кофе за пределами Востока не существует, и ее контролирует Ост-Индская компания. Для всех прочих мало что остается.
— Да, но ты говоришь о Востоке. Может быть, кофе станет популярным здесь, в Европе. Например, я не люблю спать. Мне это кажется тратой времени. Если вместо этого я смогу пить кофе, я буду очень рад.
— В конце концов тебе придется спать, — сказал Алферонда, — но я тебя понимаю. Люди, которые пьют кофе, ценят его превыше всего. Я слышал от турков, что женщина может потребовать развода, если муж не обеспечивает ее достаточным количеством кофе. Кофейные таверны на Востоке странные заведения. Кроме кофе там подают сильные снадобья, например экстракт мака, и люди ходят в такие места в поисках плотских удовольствий.
Мигель посмотрел вокруг:
— Ничего подобного я здесь не вижу.
— Турки не одобряют присутствие женщин в таких общественных местах, как кофейная таверна. В подобных местах удовольствия, за которые вы платите, предоставляют мальчики, а не женщины.
— Это довольно странно, — сказал Мигель.
— Для нас — да, но им это нравится. В любом случае держи меня в курсе по поводу своего интереса к кофе. Если я смогу быть чем-то полезен, можешь на меня рассчитывать. Но соблюдай осторожность. Кофе — это напиток, который возбуждает великие страсти в людях, и, если относиться к нему недостаточно серьезно, ты рискуешь выпустить на свободу великие силы.
Мигель допил остатки напитка, проглотив немного гущи со дна. Она неприятно осела во рту.
— Ты второй человек, который предостерегает меня по поводу кофе, — сказал он Алферонде, утирая рот рукавом.
Ростовщик вздернул голову:
— Ненавижу быть вторым. Кто же первый?
— Ты не поверишь, но это мой брат.
— Даниель? Если он отговаривает, это достаточное основание, чтобы заняться этим. Что он сказал?
— Только, что это опасно, — сказал Мигель. — Он откуда-то узнал о моем интересе. Он говорил, будто я бормотал что-то спьяна, но я в это мало верю. Более вероятно, что он опять обыскивал мою комнату.
— Я не стал бы обращать внимание на его предостережение. У твоего брата, прости меня, мозгов не больше, чем у слабоумного сына Паридо, которого тот запирает на чердаке.
— Мне это показалось странным, — сказал Мигель. — Может быть, он как-то узнал, что я думаю заняться торговлей кофе, и хочет отговорить меня назло. Ему не нравится, что я путаюсь с его служанкой.
— Она хорошенькая. Тебе она нравится?
Мигель пожал плечами.
— Наверное. Мне нравится ее внешность, — сказал он рассеянно.
На самом деле он считал ее дерзкой, но она первой начала флирт, а Мигель с ранних лет знал, что мужчина никогда не отказывает пылкой служанке.
— Но не такая хорошенькая, как ее хозяйка, да? — сказал Алферонда.
— Это правда. Моему брату не нравится, как я с ней разговариваю.
— Да? — Лицо Алферонды расползлось в широкой улыбке. — А как ты с ней разговариваешь?
У Мигеля было такое чувство, что он попал в ловушку.
— Она приятная, симпатичная и с живым умом, но Даниель ничего этого не ценит. Мне кажется, ей доставляет удовольствие разговаривать со мной время от времени.
Алферонда поднимал и опускал брови и раздувал ноздри.
— По-моему, раввины поступили совершенно правильно, аннулировав заповедь, запрещающую адюльтер.
— Не смеши меня, — сказал Мигель, отворачиваясь, чтобы скрыть краску на своем лице. — Я испытываю к ней жалость.
— Насколько я знаю, Мигель Лиенсо любит иметь дело с хорошенькими девушками и обычно не сожалеет об этом.
— Я не собираюсь укладывать в постель жену своего брата, — сказал он. — В любом случае она слишком добродетельна, чтобы это допустить.
