для трех машин, и еще осталось столько же. Тогда Сонни вспомнил, как когда-то работал с деревом, и переоборудовал пустую часть конюшни в мастерскую. Крыша была частично остеклена, что идеально подходило для занятий ремеслом. По окончании строительства Сонни оснастил мастерскую самыми современными станками и инструментами. Его мастерской позавидовал бы любой профессиональный столяр. Но купить станок — одно, а научиться работать на нем — совсем другое. Такую задачу поставил перед собой Сонни.
Глава десятая
Когда Патрик и Луиза Финнеган вернулись в Австралию, живот Луизы уже был довольно заметен. Они радовались предстоящему счастливому событию, а Джеймс не упускал возможности подтрунивать над ними, намекая на благотворное воздействие йоркширского воздуха.
Теперь, зная историю Джеймса и Элис, Финнеган ответил:
— А почему нет? На вас этот воздух тоже благотворно повлиял.
— Как и на моего брата, — рассмеялся Джеймс. — Пока вы плыли, мама прислала телеграмму: родилась моя племянница Фрэнсис Рэйчел.
Джеймс и Элис остались довольны рассказом Финнегана о слиянии компаний, а Джеймс особенно обрадовался, что три директора хорошо поладили.
— Знаете, что мне понравилось? — сказал Патрик Джеймсу и Элис. — Когда я вошел в зал для совещаний в конторе Брэдфорда, я словно очутился в этом самом кабинете. Сонни, Саймон и Майкл не просто сработались, они лучшие друзья. И прекрасно дополняют друг друга. Майкл опытен и обладает всеми нужными навыками и знаниями. Он отличный организатор и хорошо ладит с людьми. Я попытался подобрать для каждого из них слово, которое лучше всего бы их характеризовало. В случае Майкла это слово надежный.
— А как тебе мой брат? — спросил Джеймс.
— Сонни… обаянием он уступает только тебе. Прирожденный продавец, но, в отличие от большинства продавцов, не предается самолюбованию, а искренне расхваливает свой товар. Еще он талантлив, а испытания закалили его характер. О Сонни не переживай.
— И какое слово ты подобрал для него? — не терпелось узнать Джеймсу.
Финнеган улыбнулся.
— Слово Джеймс. Впервые его увидев, я чуть себя не выдал. Вы с ним как близнецы. Я догадывался, что вы будете похожи, но не настолько. Сходство просто поразительное. К счастью, он ни о чем не догадался, но вы похожи не только внешне. У него твои жесты, твой ум и повадки.
Джеймс задумался.
— Видимо, нам все-таки есть за что благодарить отца. А Саймон Джонс?
— О, этот парень — настоящая находка. Все хорошие отзывы о нем не могут передать всех его достоинств. В некотором роде он даже больше похож на тебя, чем Сонни. Превосходный бухгалтер, но этим дело не ограничивается. У Саймона особое чутье. Он умеет предвидеть события, а не просто реагировать на них. Я расспросил его о забастовке, которая только начиналась, когда мы приехали. Он предсказал, что правительство быстро разгонит бастующих и шахтеры останутся ни с чем. Так и случилось. Тогда я спросил, встревожен ли он усилением левых политических сил. — Финнеган сделал паузу и взглянул на Джеймса. — Знаешь, что он сказал?
Фишер отодвинул стул от стола, положил ногу на ногу и подпер подбородок рукой. Финнеган ухмыльнулся.
— Что смешного? — спросил Джеймс.
— Сонни точно так сидит, когда думает.
Джеймс понимающе улыбнулся.
— А ответ на твой вопрос — если Джонс действительно такой, каким я его представляю, он должен был ответить, что реальная угроза исходит от крайне правых, а не от крайне левых.
— Он именно так и ответил. Помню, ты предупреждал нас остерегаться фашистов — Муссолини и герра Гитлера, — и единственный человек, высказавший такие же опасения, — Саймон Джонс. Поэтому я решил охарактеризовать его словом провидец.
Отчет из английского филиала удовлетворил Джеймса и Элис, но еще больше они обрадовались, когда Патрик и Луиза рассказали о том, как идут дела в доме на мысе Полумесяц. Они долго разглядывали фотографии, которые прислала Ханна. Первой в пачке лежал свежий портрет Сонни; тот действительно очень походил на старшего брата, как и говорил Финнеган. Среди снимков была групповая фотография всех обитателей дома, включая слуг. Джеймс и Элис не узнали никого, кроме Ханны и Сонни, хотя некоторые лица казались смутно знакомыми. Патрик Финнеган указал на дворецкого Джорджа и Сару.
— Я их помню, — сказала Элис. — Когда я жила в доме, Джордж был у нас разнорабочим, а не дворецким. А Сара была служанкой, как я; мы с ней дружили.
Финнеган указал на маленькую девочку, стоявшую рядом с Марком, племянником Джеймса.
— А это Дженни, дочь кухарки, — сказал он. — Они с Марком жених и невеста.
— Ты глянь, пацан начал еще раньше, чем я, — воскликнул Джеймс, и Элис запустила в него подушкой.
В начале лета Луиза Финнеган родила мальчика, которого назвали Эллиотом. Гордый отец отправил телеграмму Сонни: «Эллиот здоров и весел. Планирую продолжать в том же духе».
Через несколько дней из Англии пришел ответ: «Если задумал меня переплюнуть, ищи машину побольше».
* * *
Когда Шарлотта и Джессика Танниклифф вернулись в Англию после долгого путешествия, Саутгемптон встретил их совсем другой погодой, чем когда-то Патрика и Луизу Финнеган. На пристани в гавани искрился утренний иней, а в пенном следе, оставленном величественным лайнером, сверкали солнечные блики.
В Лондоне мать с дочерью остановились на три дня, а после сели на поезд и отправились на север, в Йоркшир. Тяжелые чемоданы унесли в багажное отделение сопровождавшие поезд носильщики, но мать и дочь все равно были обвешаны рождественскими покупками: два дня активных походов по магазинам на Оксфорд-стрит не прошли даром.
В поезде свободных мест не оказалось даже в первом классе, и Шарлотте пришлось делить купе с соседом. На вид тому было около сорока, может, чуть меньше, а может, чуть больше. Когда Шарлотта открыла дверь и зашла, мужчина отложил газету и тут же вскочил, взял у дам самые тяжелые свертки и убрал на верхние багажные полки. Когда пассажиры расположились в купе, Шарлотта поблагодарила незнакомца; тот кивнул и вернулся к чтению.
Путешествия на поезде бывают быстрыми и веселыми, а бывают медленными и скучными. Эта поездка относилась к последней категории. Хотя у Шарлотты и Джессики было с собой достаточно книг и журналов, чтобы скоротать время в пути, поезд тащился еле-еле и, казалось, останавливался на каждом светофоре и станции, постоянно отвлекая дам от чтения. А когда кондуктор мрачно и монотонно объявил, что вагон-ресторан и буфет работать не будут, они и вовсе приуныли.
Спутника Шарлотты и Джессики звали Квентин Айвенго Дюрант[7]. Он был не виноват, что его отец был фанатом сочинений Вальтера Скотта, но порядком намучился от эксцентричности родителя (третьим именем Квентина Айвенго было Макгрегор[8], но об этом он предпочитал помалкивать). В школе его сразу прозвали «Дюрантом-дурындой», но те дни давно ушли, и теперь Квентин Айвенго представлял себя как Айво.
Прочитав
