пинка её костлявой рукой. Я, как стоял, так и отлетел не знаю куда. Сознание покинуло меня ещё в полёте. На этом моё участие в бою закончилось. Очнулся я только спустя полчаса. Надо мной стояли Нибелунг, Кобра и Лиана о чём возбуждённо разговаривая. Папаша Кац лежал на мне, облепив меня как любимая жена. Мне стало как-то не по себе от такого проявления чувств, что я тактично кашлянул.
— Уф! — знахарь отлепился от меня. Весь бледный и с виду похожий на скелет. — Ожил!
— С дней рождения, Женя, — Лиана присела на корточки рядом и засмеялась. — А вы смотритесь с Хоттабычем, вам можно выступать в бродячем цирке.
— Что происходит? Изя собрался меня поиметь на глазах у всех? — я скосил глаза в сторону знахаря.
— Вот, что я и говорил! — пробормотал знахарь. — Я так и знал, что как только он очнётся, то сразу скажет какую-нибудь пошлость.
— Между прочим, Изя спас тебя, Лесник! — с негодованием прищурилась Плакса.
— От чего? — не понимая спросил я. — От венерической болезни?
— Ну ты подумай, какой нахал, — всплеснула руками Плакса.
— Жень, тебе почти пополам разорвало. Ты, как бы умер ещё в полёте, — весело сообщила мне моя суженая. — То, что от тебя осталось, упало вон там, и на месте падения, похоже также осталась почти вся твоя кровь. Папаша накрыл тебя своим телом, а Плакса развернула над вами купол. Горгона успела ещё раз заорать и блевануть ядом, но купол на удивление выдержал. После чего в обморок от перенапряжения упала уже сама Плакса. Папаша Кац спас тебя, поделившись с тобой своей плотью.
— Э…?
— Да, да. Вы теперь с ним братья. Или отец с сыном, я уж не знаю. Отдав свою плоть тебе, он тем самым смог зарастить пробоину в твоём теле. Ведь эта сучка не только завизжала, когда ты ей отчекрыжил ногу, но и плюнула в тебя. Плевок, к счастью, прошёл мимо, но часть кислоты всё же попала тебе на спину мгновенно съев всё. Приземлился ты уже с половиной сердца.
— Не врёте? — слишком уж фантастические показались мне её слова.
— Ты гадкий поц, Лесник! Я родил тебя сегодня заново, ты даже спасибо не сказал, — худющий Изя шатался на ветру поддерживаемый Плаксой.
— Даже боюсь спросить, как, — мне стало смешно и то же время смешно.
— Живой, — констатировал папаша Кац.
— Да, определённо ожил, — поддакнула Плакса.
— Скреббер то где? — спросил я. — Он не принимал участие в родах?
— Нет. С ним разобралась Кобра! — подключился Нибелунг. — Пока ты мусолил ей лапку, она добралась до самой головы. Кстати, чуть не упала вниз, когда Горгона осталась без ноги.
— Кобра, я всё хотел спросить, а что за трюк ты показывала. Где твоя телепортация? — с недоумением спросил я.
— Забыла, Лесник, веришь? — она кивнула. Странно, но она была замотана каким-то тряпьём как в смирительной рубашке.
— И что было дальше, — я сел, грудь ощутимо побаливала, но я терпел.
— А дальше, дорогой, наша амазонка выбила ей глаза двумя руками и чего-то там внутри оторвала, да так, что скреббер никак не рассчитывал на такой фокус и сдох.
— Чё реально? — я даже открыл рот от удивления.
— Ещё как. Видимо она дотянулась до спорового мешка, но через голову, сквозь мозг, — заключил Череп.
— Мама дорогая, — я почесал затылок. — Бывает же такое, а почему они тебя связали?
— Не связали, — ответила Плакса. — У неё рук нет…
— Бля! Сожгла в кислоте? — спросил я, уже догадавшись каким будет ответ. Кобра кивнула и поморщилась.
— Больно?
— Терпимо, я под спеком. И потом папаша Кац нам обоим заблокировал болевые рецепторы.
— Ну не знаю, я, например чувствую боль, — я рефлекторно дотронулся до груди.
— Ну вы видите? Боль он, видите ли, чувствует! Шлемазл! У тебя там нет ничего. Точнее не было. Нечему болеть, понимаешь? Сейчас же, после моего вмешательства в твоей груди заново формируются органы, — рассерженно воскликнул папаша Кац.
— Изя похудел на десять килограмм! — укоризненно сообщила Плакса.
— Послушай… подружка, — в последнее слово Лиана вложила как можно больше желчи. — Если бы не Лесник, то мы все сейчас похудели на сто процентов своего веса. Поняла? Изя отожрётся за два дня, ничего с ним не случится.
— Я поняла, — пристыженная Плакса заткнулась. Если бы Лиана узнала о её подвигах сегодня ночью, то ещё одной погибшей на скреббере стало больше.
— Ну чего нос повесили? — растолкав всех в круг влез Пробка. — Вот!
— Поимей меня Ктулху! — вскричал карлик, рассматривая пакет с шестью белыми жемчужинами.
— Белые!
— Охренеть!
— Слушай, Лесник. Помнится, мы на одну шестую с тобой договаривались, но судя по тому, как вы спасли нас всех, уступаю тебе треть. Две твоих, выбирай, — он протянул пакет Лиане. Высыпав шесть штук на ладонь, она зачем-то нажала на каждую, покатала её и одним ей ведомым способом выбрала две штуки. Они заметно отличались от прежних и достигали размера грецкого ореха. Положив их в отдельный пакет, она спрятала его во внутренний карман.
— Дома в спокойной обстановке решим, правильно, Жень? — спросила она.
— Да. Дойти бы только ещё до этого дома.
— Янтарь, в ней ещё два ведра янтаря! — напомнил папаша Кац.
— Да. На янтарь мы тоже рассчитываем. Папаша Кац сделает превосходный спек, — сказала Кобра.
— Вы хотите весь забрать? — спросил Нибелунг.
— Переработаем и тогда уж поделим готовый продукт, — предложил Изя.
— Идёт, забирайте. У меня одна идея на мозг пришла, — добавил Нибелунг. — Мне думается, что миньоны были связаны с ней, со Скреббером. Когда мы убили их, она стала слабее. То есть они и она это было одно целое.
— Чего же она тогда так лоханулась? Если бы все сразу навалились, то нам гарантированно пришёл бы конец, — спросила Лиана.
— Наверное решила, что мы для неё лёгкая добыча, — обрадовался Пробка.
— Так он нам практически и пришёл если бы они, — Нибелунг поглядел на нас с Коброй, — не пожертвовали собой.
