государь наш. Да вот только когда гонцы до нас добрались, осенью уже Ненастье шарахнуло и помогать некому стало. Тогда гонцов расспросили, конечно, но... Эпицентр не там, да и связи, вроде, никакой. Так и забыли, только старшим офицерам положено знать по уставу — на всякий случай.
Нейт требовательно постучал полупустой кружкой по столу, забрызгав его пивом.
— Чего они видели-то? Не томи!
Огонек бесновался в лампе, заставляя тени пританцовывать вокруг стола и двух гвардейцев. За дверью слышались разговоры солдат и глухой топот сапог. В подсобке пахло пивом, старым деревом и вяленым мясом, которое Нейт заботливо разложил на куске грубой бумаги по центру столика.
— Они видели, как тени выходят из воды, — сказал наконец Киан и опрокинул остатки портера в рот.
Глава 3. Кровяной маг
Флин валялся на койке и лениво листал записи Доуэлла. Старик постарался — расписал биографию каждой жертвы, где кого нашли и при каких обстоятельствах, даже про погоду упомянул. Когда убили Виктора, всю ночь шел дождь, Нелу нашли при ясном небе, Берна — опять во время легкой мороси. Это все здорово, но проку мало — преступников, которые убивали бы погоде, ему еще ни разу не попадалось. В дождь, конечно, легче спрятать следы, но вот какая штука — местный Зверь ничего прятать, видимо, не собирался.
Вот это удивляло. Убийца явно работал напоказ и дело даже не в страшных увечьях, а в том, где он оставлял тела. Он не мог убить Виктора на улице — слишком долго и заметно, а значит сначала пришиб его где-то в укромном месте (да хотя бы у него дома), а потом вытащил то, что осталось, на улицу. Нелу он вообще держал где-то неделю — живую и, возможно, невредимую. Берна и вовсе закинул на крышу — ну что это, как не показуха, эпатаж?
Флину такие уже встречались. Три года назад в Кентаре всем отделением ловили маньяка — он резал людей в подворотнях, парках и на задворках домов. И каждый раз на месте убийства вместе с трупом оставлял зашифрованные записки — вот так вот игрался с полицией. Наглость поражала всех, но именно она в итоге и подвела душегуба, потому что поймали его по намекам в тех самых записках. Тогда многие считали, что маньяк просто просчитался, выдав себя, но Флин думал иначе. Убийца хотел, чтобы его поймали. Намеренно или подсознательно — это уже не важно. Он хотел, чтобы его история пришла к логическому концу, а его имя узнала вся столица. Подобные случаи были и раньше, Флин не знал, чем объяснить такую странную тягу, да и не только он, но кто же влезет в голову к маньяку?
Вот и здесь... Что и кому этот Зверь хочет доказать? Хочет ли, как тот, в Кентаре, чтобы его поймали и остановили? Или это тоже игра, но иного рода? Есть еще вариант, что Зверь, кто бы он ни был, ничего не планирует и действует наугад. Но не похоже, чтобы он был настолько глуп. Не похоже...
Флин достал еще один лист из папки — последний. О, смотри-ка, а Доуэлл хорош! То ли ему лекарь Сайлас подсказал, то ли сам додумался, но староста записал имена всех жителей Глухого лога, которые особо выделялись ростом и силой. Таких немного, да и откуда бы в таком мелком поселке? Флин быстро пробежался взглядом по списку: бывший кузнец, мясник, брат трактирщика, плотник и... Хм, повариха?! Ну, всякое бывает, лучше никого не исключать. Вдруг там и правда гора мышц?
И все же рвение старосты настораживало. Понятно, что решить проблему - в его интересах тоже, да и мужик он, вроде, неплохой. Но накатать такой труд ради заезжего дознавателя? Почему он, а не старшина? Не доверяет главе управы? Странновато, но пока ладно. Не главное.
Отложив папку с листами в сторонку, Флин присел на кровати. Голова еще чуток плыла, но почти незаметно, если не приглядываться, то и не поймешь сразу. Мелочи. Боль ушла совсем, так что теперь он наконец-то мог мыслить ясно.
Комнатка в местном трактире не поражала размерами и обстановкой, но жаловаться было бы глупо. Кровать есть, стол, тумбочка, кресло, мягкий ковер, умывальник, дряхлый шкаф для вещей — чего еще надо? Окно выходило прямо на центральную площадь и статую Томаса Лерро — сейчас там пара мальчишек и девчонка скакали по лужам, попрошайка все так же валялся у церкви, а совсем недавно приехала почтовая карета. Жалкие капли все еще валились с неба, но на них никто не обращал внимания.
В животе заурчало, напоминая Флину о том, что, кроме сайласовых бутерброда и чая, он ничего не ел с самого поезда. Его так развело после поездки, что в глотку ничего не лезло, а потом, уже после лекаря и его холодильной, Флин слишком торопился в заранее снятую комнатку в трактире — о еде тогда совсем не думалось. Но теперь башка прошла, тошнота тоже, можно и желудок потешить.
Флин вышел в коридор, запер дверь на ключ. Сумку брать с собой не стал, хотя и собирался до конца дня забежать еще в пару мест — лучше не таскать ее с собой от греха подальше, а то и сорваться недолго. Запас и так уменьшился не по плану.
Вообще-то, еще утром он думал, что закончит с основными визитами в первый же день, но, как всегда и бывает, все планы пошли Шриалу под хвост. Долгий путь, все эти поезда и дилижансы — это здорово подорвало силы, за что Флин потом и поплатился. Он удивлялся, как смог высидеть прием у Доуэлла, а потом еще и к лекарю зайти — сейчас это казалось подвигом. Хотя на самом деле ситуация грустная...
Лестница натужно скрипела под сапогами, навстречу попалась хорошенькая служанка с большим кувшином в руках, от которого приятно тянуло хмелем — пришлось осторожно протискиваться мимо друг друга. Служанка бодро упрыгала наверх, а Флин с ухмылкой подумал, что в Глухом логе ему все-таки еще может понравиться.
Народу в зале в эту пору было немного, но через часик другой, к вечеру, наверняка подтянутся уставшие за день сельчане. Несколько мужичков устроились за столиком в углу с кружками пива и азартно перекидывались в кости. Чуть поодаль в одиночестве обедал сутулый и костлявый парень, неприятно стуча ложной по миске с супом и громко при этом причмокивая. Ближе ко входу дремал уткнувшись мордой в стол,
