ее номера: два, четыре, один, пять.
Так или иначе, стекло опустилось. Лицо сидящего внутри мужчины лет тридцати пяти было мне незнакомо. По его мускулистым рукам, которые, казалось, вот-вот разорвут рукава пиджака, можно было догадаться, в чем состоит его работа. Но, вопреки его суровому виду, он казался растерянным. Мне стало немного смешно от того, насколько выражение его лица не подходило под его образ.
— Передайте им.
— Что?
— Что я хочу поговорить.
— Что вы…
— Просто передайте им.
— Нет, что…
Я развернулся и пошел прочь. Шагая, я чувствовал, как он буравит меня взглядом. Прежде чем зайти в дом, я повернул голову и увидел, что машина уже исчезла. Ровно через час я получил сообщение:
«Вы прошли испытание. Пожалуйста, свяжитесь с нами, если согласны продолжить работу».
Далее были указаны время и место. И это все? Видимо, вживую они не общаются. Лишь устраивают проверки и раздают инструкции.
За день до встречи я отправился в деревню, где жил погибший фермер. На въезде предлагали услуги обманщики-риелторы. Вскоре мне удалось выяснить, что на месте взорвавшейся фермы собираются строить новый торговый центр. Война во Вьетнаме оказалась ни при чем: старый фермер просто не желал продавать свой дом, что мешало стройке. Он был одинок, потому что жил настолько бедно, что никогда бы не смог позволить себе отправиться во Вьетнам или любую другую страну Юго-Восточной Азии. Война во Вьетнаме… Я покраснел от стыда, вины и гнева.
— Я не могу ничего сделать. И не мог ничего сделать, — бормотал я по дороге домой.
Только тогда я осознал, во что ввязался. По приходе домой я удалил все написанные мной «романы». Другого выбора не оставалось. Я уже слишком много знал и слишком далеко зашел. Неужели это все правда? Я не мог ответить на этот вопрос. По крайней мере, тогда мне так казалось. Я принял приглашение и впервые встретился с красоткой-менеджером.
Позже мне на мобильный пришло СМС, сообщающее, что я принят. Но Компания кое-что от меня скрыла. В том сообщении было пропущено одно важное слово. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы это понять.
Клиенты и заказчики
Людей, в отношении которых мне приходится работать, я называю клиентами. А людей, которым я предоставляю свои услуги, — заказчиками. Я не испытываю к ним каких-то особенных чувств. Потому что эмоции — это продукт взаимодействия. Но ни клиенты, ни заказчики со мной практически не взаимодействуют. Для меня они существуют лишь в виде чисел на страницах документов.
Первое время я чувствовал угрызения совести и поэтому искал причины, по которым заказчики могли желать смерти клиентов. Я хотел придать своей работе легитимности. Конечно, в толстых папках документов, присланных Компанией, не оговаривалось, почему клиент должен умереть. Но в основном мне не требовалось много времени, чтобы понять мотивы заказчиков. Если честно, такие расследования никогда не занимали у меня больше трех часов.
Господин А., управляющий крупным фондом, был моим пятым клиентом. Раньше он работал во всем известной иностранной инвестиционной компании, но однажды решил сыграть на бирже и получил рекордную прибыль. Больше всего он заработал на кукурузе. Из-за неожиданных заморозков цены на нее выросли, а именно тот сорт, что он успел купить, стал стоить неслыханных денег. Сильнее всего от роста цен на кукурузу пострадали страны Африки, в которой началась засуха. Сотни тысяч человек тогда погибли от голода. Спасаясь от смерти, они бежали за границу, и многие из них умирали по пути. Международные благотворительные организации пытались в срочном порядке закупить для беженцев продукты, но особенно не преуспели. Все потому, что тогда мой клиент уже полностью контролировал рынок.
Цены на кукурузу продолжали расти даже несмотря на вмешательство международных организаций. Теперь это касалось уже не только стран Африки. Другие южные страны, которые раньше экспортировали кофе в обмен на кукурузу, постигла та же участь. На них повлияло то, что в том году цены на кофе, о котором все забыли, наоборот, резко упали.
Что было действительно интересно, так это то, что до самой продажи кукурузы господин А. ее даже в глаза не видел. К тому времени на полях еще не успел взойти ни один росток. Он покупал кукурузу, которая еще даже не выросла, и продавал урожай, который еще никто не собрал.
Самым забавным стало то, что он сколотил целое состояние, не вложив ни воны. Он заработал, покупая несуществующую кукурузу на чужие деньги. Господин А. торговал нереальным товаром, получая реальные деньги и становясь причиной смерти реальных людей. Кто сказал, что невозможно что-то создать из ничего?
Из-за его махинаций погибли тысячи человек. Он зарабатывал пропорционально повышению уровня смертности населения в бедных южных странах. Я не сентиментальный человек. Если бы не он, то нашелся бы кто-то еще, кто точно так же монополизировал рынок. Он просто сделал это первым. Можно ли оправдать последствия его действий? Лишь за пару щелчков мыши и нажатий клавиш он убил больше людей, чем Гитлер или Сталин, хотя кто-то назовет это экономической эффективностью. Насколько примитивны и малоэффективны по сравнению с игрой на бирже оказались танки и бомбардировщики, пушки и ружья, трудовые лагеря и газовые камеры. Деньги господин А. потратил на покупку новой машины, а еще щедро отблагодарил всех, кто поверил в него и вложил средства в его предприятие. Кто-то получил недвижимость, кто-то — новую шубу для своей любовницы, а кто-то — членство в гольф-клубе. Какой хороший человек!
Но кроме него были и другие. Например, лидер профсоюза, который вел переговоры, призывая людей выходить на улицы с протестами, из-за чего погибла целая семья. Или мой восьмой клиент, директор банка, который лоббировал южноамериканские облигации и в результате от холеры умерли сотни детей, что подорвало экономику страны. Вот такой поворот событий.
Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Они отнюдь не были чудовищами. Не психопатами или типичными черствыми толстосумами, которых интересуют лишь деньги. Все они были умными и приятными людьми.
Например, господин А., повинный в смерти тысяч человек, делал пожертвования в благотворительную организацию по борьбе с голодом. Правда, это освобождало его от уплаты огромного подоходного налога, так что ничего ему не стоило. Тем не менее он никогда не отказывал в помощи нуждающимся. Он был большим патриотом, который не мог сдержать слез, услышав национальный гимн, и готов был пойти на жертвы ради других. Фактически он не был виноват в гибели тех людей. Но, следуя этой логике, и я не ответственен за его смерть. «Фактически» никто не в ответе за смерть другого человека.
