помянем князя и всё расскажу.
Они выпили вина и снова наполнили бокалы.
— Еще по одной за тебя и всё узнаешь.
Тенгизу уже было почти ясно, что причина какая-то не слишком серьезная, но ведомство, лишившее его допуска, к шуткам не располагало, и он с тревогой ожидал продолжения.
— Тебя подозревают, — шепнул дядя Резо, оглядываясь на телефон, — в подготовке государственного переворота.
— Меня?! Ну, я тогда важная птица.
— А что я говорил? Так слушай. Если я опишу что-то не так, потом поправишь. Выяснилось, что тебе не нравится наше общественное устройство…
— Дядя Резо, — перебил Тенгиз. — Теперь выяснилось, что оно не нравится никому.
— Не спеши. Дай изложить все нарекания. Тебе не нравится устройство государства, правительство и весь правящий класс. Ты хотел бы, чтобы всё было «по-честному» и народ не страдал, в твоем собственном понимании. Организовал подпольную группу единомышленников в составе трех мужчин и двух женщин, которые разрабатывают эту программу на тайных сборищах. Иногда вы предпринимаете акции, которые называете экспериментами, чтобы прозондировать некоторые скрепы в небольших коллективах. Есть и перечень таких экспериментов. Твоя цель — теоретическое обоснование возможности переделки общества на идеальных принципах. А уж обкатка этих принципов в нашей реальности произойдет автоматически. В чем я ошибся? Слушаю тебя.
— Всё правильно, дядя Резо. Только я не вижу в этом криминала. С каких это пор желание улучшить положение народа считается преступлением.
— Всегда считалось. Все государственные перевороты предпринимали с этой целью. Так ее декларировали вожди. Они, вроде бы в интересах народа, сместят правящую верхушку. А республике, то есть правящей верхушке, это, естественно, не нравится. Теперь понятно, почему это деяние считается более опасным, чем жалкие усилия какого-то шпиона?
— Но ведь речь не идет о вооруженном восстании. Это теоретическая проблема.
— Да. Пока. Если бы у вас обнаружили оружие, мы бы сейчас с тобой тут не сидели. А так, вы попали в удачный момент. Сейчас полстраны соображает, что делать дальше.
— И всех таких лишают допуска?
— В нашем ведомстве — не дураки. Ясно, что вы безобидны. Пока.
— Но допуска лишили в реальности…
— Плюнь. Это перестраховка. Поступил сигнал, нужно было как-то реагировать. Не на Соловки же тебя посылать.
— А кто доносчик, Соков?
— Агента, Тенгиз, даже мне не сдали. Это — святое. И мой тебе совет. Если догадываешься — не реагируй. Тот не должен знать о твоих подозрениях. Иначе тебе пришлют другого. Веди себя, как свой собственный агент.
19. Бомба под Катю и Витю
Тенгиз, Соков и Юля защитились без всяких эксцессов. Затем пришла очередь Кати. Естественно, на заседание пришла вся компания в полном составе. Катя рассказала историю исследования и описала вклад всех участников, Вити, Юлии, Тенгиза и Сокова в создание приспособления, имитирующего живой организм. Потом она описала свои теоретические расчеты и кратко остановилась на основах электронного блока, который находится в рабочем состоянии и через неделю должен быть представлен Витей Коровым на своей защите.
Её доклад вызвал оживление, Катя ответила на вопросы и уточнила некоторые положения. Но вдруг один из членов комиссии, пожилой профессор, попросил разграничить степень участия Вити в работе Кати и Кати в работе Вити.
— Разграничить не так просто, уважаемый профессор, — попыталась ответить Катя. — Всё это время мы корпели над моделью вместе. Грубо можно считать, что теория создана мною, а реализация модели — Витей. Но есть весомый вклад Вити в теоретические достижения и мой вклад в конструирование модели. Это наш общий труд, но выполнен объем исследований, достаточный для защиты двух проектов. Может быть, уважаемый профессор подразумевает, что наш труд должен быть предметом защиты лишь одного дипломного проекта, либо моего, либо Корова. Но мы оставим этот вопрос на усмотрение комиссии.
— Вы совершенно неправильно восприняли мой вопрос. — Возразил профессор. — Мне хотелось бы знать, не принадлежит ли ваш проект целиком Корову. Может быть, вы здесь присутствуете из-за особых отношений между вами? Я не собираюсь ссылаться на слухи, забудем о них. Но вот на днях в Ростове-на-Дону опубликовали сборник молодежных статей, мне кто-то переслал, и там есть заметка В. Корова, которая в подробностях описывает вашу сегодняшнюю презентацию. И Коров ни разу не ссылается на какое-либо ваше участие.
Катя непонимающе уставилась на Витю, а Витя на профессора. Предъявили ростовский сборник, и Катя попросила время для изучения статьи.
Слова потребовал Соков. Его защита была позади, и он мог не лебезить перед аудиторией.
— Уважаемые коллеги. Мы уже на завершающем этапе конструирования робота, способного осознавать себя. Действующую модель такого робота вам вскоре предъявит Витя Коров. Вы непосредственно увидите аппарат, который поступает, как живое существо. В это невозможно поверить, пока вы не потрогаете его своими руками. Намеки на неформальные отношения между Катей и Коровым — позорны. Скорее можно было бы заподозрить интригу между мною и Катей, но и это неправда. Либо нападки уважаемого профессора продиктованы его ревностью к студентке, несмотря на седину, либо завистью к нашим достижениям. Мы одни дерзнули воссоздать мыслящую тварь. А вы не посмели даже замахнуться на эту задачу.
Соков сел, а председатель комиссии встал. По его ухмылке видно было, что слова Сокова подействовали на него, как лай безобидного щенка из подворотни.
— Ну что, коллеги, мы здесь выслушали нападки задиристого студента. Насколько мне известно, Екатерина Борова — ответственная дипломница, преданная своему делу. А тут ей приписывают любовные треугольники и даже квадраты. Видимо, она слишком долго игнорировала потенциальных кавалеров и тем воспалила их воображение. Мне жаль, что и член комиссии допустил какие-то намеки. Я предложил бы выделить ей несколько дней для разбора статьи, и уверен, что она легко с этим справится. Хочу еще сказать о смелой попытке сконструировать робота. Никто, мол, не решался, а они осмелились. Могу уважаемых авторов разочаровать. Вы были отнюдь не первыми. Еще двадцать лет назад, вы тогда в детский сад ходили, у нас уже шутили над вашими предшественниками: «Это быль, а не реклама, робот роет людям яму». Но, похоже, ваши усилия были более плодотворны.
Комиссия постановила продолжить защиту через несколько дней. Катя с трудом сдерживала слезы на плече у Вити, а Тенгиз убеждал Катю, что никакой трагедии нет. Выступление Сокова они не услышали: занимались друг другом. Сема после заседания рассказал подробности Тенгизу, и предположил, что Соков немного приболел на голову. Тенгиз думал по-другому, но промолчал.
Нужно было наметить план своих контрмер. Витя был задет и попросил Тенгиза раскопать корни этого наезда. Поэтому тот связался с ростовской редакцией сборника, изложил ситуацию и попросил выслать
