которой я был напрочь морально разбит, а потому и беззащитен?
— Думать надо было, когда повторял всякую услышанную непонятно от кого чушь!
— Эту чушь произнесла ты.
— Ну и что? Нам, девушкам, свойственно болтать всякое, — Ольга придвинулась чуть ближе.
— Но это же простая игра, в конце концов!
— Для тебя она могла стать не только простой, но и короткой. Поверь, все могло обернуться гораздо хуже, — произнесла она тихо и попыталась взять его за руку.
— Куда уж хуже! — Юрий зло отдернул локоть. — Вот, кое-что я забыл тебе отдать. Мне оно ни к чему! — он сунул ей в руку коробочку и быстро пошел, не оглядываясь.
В части стадиона для лагерников было довольно тесно. Кроме одетых в красные робы, присутствовали те, кто был одет в синие. «Значит, праздник всеобщий, раз согнали два барака вместе. Интересно, что на нем происходит и в чем заключается наше участие?» — Юрий стал пробираться поближе к Лехе, чтобы спросить об этом, но громкий звук гонга отвлек его.
Охранники, ругаясь и нахлестывая дубинками, построили всех в четыре шеренги. Ударами плетей они выровняли ряды, заставив лагерников замереть по стойке смирно, чтобы не вывалиться из строя под новые удары.
Под жидкие аплодисменты зрителей, на центр оцепленной площадки с достоинством вышел Макс. На нем была белая рубашка, прихваченная у горла черным галстуком-бабочкой. В одной руке у него был большой беспроводной микрофон, а в другой большая стеклянная банка с шариками красного и синего цвета.
— Дамы и господа! — объявил он. — Еженедельный праздник во славу бога предков наших, Перуна, сына Сварога, объявляю открытым. Да ознаменуется праздник во имя его состязаниями свирепыми. Пусть все жертвы, кои могут во время оного случиться в честь и во имя славы его принесены будены!
— Не понял, — повернулся Юрий к своему соседу, — так это что получается, битва какая будет?
— Самая настоящая, — подтвердил сосед.
— Итак, — снова закричал Макс, — отбор участников поручим самому честному и неподкупному человеку, то есть мне! — он поклонился в сторону зрителей и был встречен смехом и редкими хлопками. — Первый участник…
Макс зажмурил глаза и запустил руку в банку. Пару секунд мешал шарики и вытащил синий с номером четыре, о чем громогласно объявил публике. Судя по тому, что следующий шар оказался красным, поверить в его беспристрастность было бы опрометчиво.
— На кону целая кастрюля дополнительного питания для этих людей, дамы и господа! — разливался соловьем Макс. — Кто победит: синие или красные? Делайте ставки!
Юрию показалось, что Макс насмехается, но, как оказалось, слова о похлебке возымели нужное действие в строю.
— Ты просто слишком мало здесь побыл, — нравоучительно произнес сосед, видя недоумение на его лице. — Жратва — это то, чего здесь постоянно не хватает. Голод и плеть испокон веков были главными орудиями принуждения.
Тем временем двое бойцов покинули свои углы, окрашенные в их цвета, и обернулись рабочей ипостасью. Они некоторое время ходил вокруг друг друга и Юрию на миг показалось, что лагерники не будут драться на потеху публики. Но в ту же секунду раздались глухие шлепки, будто пинали кожаные мешки, набитые песком – это противники принялись с воодушевлением мутузить друг друга. Через пару секунд они отскочили друг от друга и принялись кружить по импровизированному рингу. Потом снова сошлись в скоротечном обмене ударами, и снова отскочили друг от друга…
Мощные удары, заставляющие противника отлетать на сетку, смотрелись эффектно, но однообразно. Побеждал тот, кто успевал проскочить до чужого угла и коснуться его любой частью тела. Либо загибался под ударами соперника и тогда победу назначал судья. То есть Макс.
— Рабочая ипостась это не только лапы, — пояснил сосед. — Меня, кстати, Андрей зовут. Рабочая ипостась дает защиту от острых камней и небольших завалов, из которых можно вытащить тебя за ноги, поэтому такие удары и не калечат противников.
— Значит, битва вполне безобидна?
— Так же, как и битва боксеров на ринге. Можно отделаться легким испугом, а можно потерять здоровье так, что потом не оправиться.
— А от чего это зависит?
— Странный вопрос. От силы, ловкости, опыта, наконец. Все, как в настоящей жизни. Батый, хоть и сволочь порядочная был, но в бою ему равных не было, — Андрей зло сплюнул. — Всегда побеждал и пайку лишнюю приносил.
«Барин лютый, но добряк — косточку иногда кинет или еще какими объедками угостит. Что нужно людям — свобода, когда каждый принимает решения и несет за них ответственность, или рабство, когда не приходится думать своей головой, зато ни за что ненадо отвечать и гарантированно получать миску похлебки?» — Юрий подумал, что стань он просто на место Батыя, никто бы и не пикнул, а новый порядок теперь придется отстаивать. «Только та революция чего-нибудь стоит, которая умеет защищаться», — вспомнил он классику.
— Тебя вызывают, вроде как, — прервал его мысли Андрей.
— А?
— Иди, иди, пока охрана за шкирку не выволокла. Может выиграешь чего, — Андрей снова сплюнул, но уже презрительно.
Юрий не собирался серьезно биться. Зачем? Чтобы развлечь зрителей и заработать для кого-то из них денежек? Нет уж, ищите дураков в другом месте. Он оглянулся на трибуны, чтобы еще раз убедиться в своих чувствах к тем, кто сел по другую сторону сетки.
Один из зрителей снял маску и под ней оказалось так хорошо знакомое лицо. Ему показалось, что Ольга даже попыталась что-то изобразить рукой, стараясь, чтобы это не попало в поле зрения тех, кто сидел с нею рядом.
«Вот, пусть посмотрит, на что она меня обрекла», — Юрий представил, как она будет переживать, когда его забьют на арене чуть ли не до смерти. Неожиданно ему стало жалко себя, и он подумал, что, наоборот, покажет себя героям и пусть некоторые умрут от зависти, следя за поединком.
В это время на середине арены появился Макс:
— Дамы и господа! Вам не кажется, что наше мероприятие проходит скучновато? Не добавить ли нам перцу? Я тут, как всегда, подготовил два лика временного ношения, и сейчас два наших героя почувствуют себя настоящими бойцами.
Такую удачу упускать было нельзя. Нет, не приобретения какого-то непонятного лика, тем более временного, а появления Макса внутри боевой площадки. Юрий ринулся вперед, желая от души ему припечатать со всей силы.
Макс ожидал чего-то
