что нам придется с этим бороться, но все же я надеюсь, что мы с тобой еще выпьем по бокалу хорошего вина и повспоминаем наши былые времена!
̶ Непременно, мой друг, все так и будет!
После этого два воина обняли друг друга, кивнули на прощание и разошлись. Это был не первый раз, когда они так прощались, но все же это было нелегко. У каждого была своя цель, и они уверенной походкой двинулись к ее исполнению, как будто снова стали молодыми, а жизнь только набирала обороты.
В этот раз Дариус возвращался уже не таким рассеянным, как тогда, при первой встрече с канцлером, который сообщил ему не очень приятные новости. Мысли прояснялись, мелькавшие толпы людей казались лишь серой массой, опытный ветеран не растерял всех своих навыков и стремительно шел домой, чтобы собрать необходимые вещи и завтра на рассвете двинуться в путь.
На пороге дома он сразу небрежно приказал слуге: «Вина мне!», ̶ и двинулся к себе наверх. Жены дома не было, поэтому с расспросами никто не приставал, когда магистр Сцириус начал собираться.
Вещи собирались очень тщательно: снаряжение, снедь и все самое необходимое. Всплывали в памяти старые походы, вспоминалось, что требовалось взять с собой, оказалось, что это не забыто, просто дремало где-то там, в глубине сознания. Слуги собрали в походную суму все, что указал им хозяин: вяленое мясо, кожаный бурдюк, наполненный разбавленным вином, еще один просто с водой, пшеничные лепешки, взял он также сухих овощей. Возможно, придется питаться на ходу, а это самый лучший способ. Распорядился заранее накормить коня овсом, подковы приказал снять, так как идти предстояло не по мощеной дороге, а по пересеченной местности, а это может только навредить. Дошло и до амуниции. Естественно, как и сказал Грэгор, магистр, который не раз сходился в жаркой сече со Свободным Народом, знал, как необходимо одеться, чтобы голова осталась на плечах хоть какое-то время. Поэтому Дариус выбрал свой изысканный, хоть и потрепанный временем и чужим лезвием панцирь, шлем, наголенники, налокотники, кольчугу, хорошо прилаженную к нижней рубахе. Поверх всего он собирался надеть невзрачную серую мантию без шлема, но наручи он взял кожаные, под них хорошо прятался нож, который мог выручить всегда. Из оружия ̶ его меч, который подарили ему в царстве гномов, отлично выкованный, легкий, но и, что самое главное, острый и без единого рубца. Меч и Дариус Сцириус были единым целым и не раз доказывали это всем. Кроме того, он предпочел боевой лук с двумя видами стрел ̶ полтора десятка с легкими наконечниками и два с бронебойными, чтобы разить наповал; топор, но больше для бытовых нужд; два ножа ̶ один боевой, за поясницу, второй, легкий кортик, за нарукавник; сапоги выше колен; плащ с капюшоном, закрывающим лицо.
Сборы заняли около трех часов. Время уже перевалило за полдень. Дариус сидел у себя за столом с бокалом вина и, опустив голову, рассматривал карту. Тонким кинжалом он прочерчивал путь на пергаменте. За этим делом он даже не заметил, как вернулась жена, лишь ее голос вывел его из задумчивости.
̶ Ты снова возвращаешься к старой жизни? — голос ее звучал спокойно, хоть в нем и была слышна нотка горечи.
̶ Сегодня утром я был на совете, я снова нужен королю и народу, ̶ Дариус бросил эти слова небрежно, через плечо, хоть и понимал, что это неправильно по отношению к жене.
̶ Но ты ведь обещал, что больше не вернешься к военному ремеслу, ты же говорил мне… ̶ голос Контомеи стал надрывистым, она схватила руку мужа, тот повернулся, и они встретились взглядами. Всю строгость и суровость воина как ветром сдуло. На магистра смотрели безумно любящие глаза, в которых, как в весеннюю оттепель, застыли слезы.
̶ Контомея, любимая! ̶ Дариус встал, прикоснулся своей тяжелой рукой к ее нежному лицу, она в свою очередь схватила эту руку и прижала ее еще сильнее, слезы покатились из ее изумительно красивых глаз. Она не знала, куда и зачем отправляется ее муж, но этого и не требовалось, она знала его профессию, знала, кто он такой, и этого было достаточно, чтобы ее сердце наполнилось беспокойством и горечью. — Я не могу бросить народ и страну, ты это знаешь, и раз от меня требуют, нет, не требуют, меня просят… то я не могу отказать. Ты меня полюбила таким, ты знаешь это…
̶ Да, ты прав, мой муж, мой любимый муж, я знала тебя именно таким, и ты не изменился, хоть и говорил мне об этом, но от этого моя любовь к тебе только станет крепче. ̶ Она обняла его сильную грудь, они сели на кровать, молча держа друг друга за руки, им не требовались слова, чтобы выразить свои чувства, они все понимали без слов.
Вечером, когда на небосводе уже появились первые звезды, прибыл гонец от Грэгора, он передал свиток, о котором говорил канцлер. Дариус, в свою очередь, уложил его со всеми вещами. Все было готово. Рано на рассвете он двинется в путь. Эта была последняя ночь, которую он провел с тем человеком, которого любил больше всего на свете. Сон не шел, они пролежали до самого утра, не сомкнув глаз. Контомея гладила его волосы, держала за руку, страстно целовала и так же горько плакала, для нее муж был чем-то большим, чем просто любимым человеком, он был для нее всем.
Рано утром она лично помогла ему одеться, сняла со своей нежной руки то первое кольцо, которое еще не магистр, а просто молодой рыцарь подарил ей в знак своей любви, перевязала его кожаным шнурком и повесила мужу на шею. Дариус стоял в полном облачении, во дворе слуга держал снаряженного коня под узды.
̶ Как в былые времена, моя любовь, я отправляюсь снова, а ты ждешь меня, ̶ Дариус улыбнулся, горячо поцеловал свою любимую женщину, потом еще поцеловал ̶ в нежную шею, как она любила, вдохнул полные легкие ее аромата и, резко развернувшись, вышел во двор. Она не последовала за ним. Он был прав. Как в прежние времена, а тогда она не бежала за ним, и не сделает это сейчас. За окном послышался стук копыт, который раздавался все тише и тише, пока вовсе не затих.
Ранним утром из ворот Гордогона выскочил одинокий всадник и двинулся на запад. Стража не узнала в нем Дариуса Сцириуса, но это было и к лучшему. Никому из встреченных им
