– Ты не должен упустить ее, Женюля, – протянул дребезжащий женский голос. – Удача сама в руки пришла. Везунчик!
– Я просто обалдел, когда ее увидел! – ответил тролль. – Теперь, может, и получится!
– А не сбежит от тебя царевна?
– Я иголку ей в шарф воткнул, приворотную, моя мама наворожила.
– А мне ты часом ничего не втыкал?
Волк осторожно заглянул в окно и увидел хозяйку дома – высокую, рыжеволосую, крупную женщину, кокетливо улыбающуюся троллю. Если бы не зеленоватая кожа, была бы ничего, аппетитная. Тролль протянул к ней ручищи, сгреб в охапку.
– С тобой ничего колдовать не хочу, у нас же по-настоящему, Кикиморка моя болотная, лягушечка моя ненаглядная, пиявка моя ненасытная.
Женщина игриво шлепнула его по руке, вывернулась из объятий.
– Иди царевну свою жамкай!
– Не моя она…
– Я серьезно, Женя. Иди к ней. Сначала дело. Ты вот что…
– Погоди! – тролль напрягся, подошел к окну и, рывком распахнув его, высунулся на улицу чуть не по пояс.
Огороды спускались к пруду, в котором оглушительно квакали лягушки, за плетнем чуть качала ветвями ива, толстый соседский кот вальяжной походкой возвращался домой. Тролль шикнул на него, и котяра прытко припустил прочь. Женя втянул воздух, осмотрел окрестности еще раз и плотно закрыл окно. В сумерках от ствола ивы отделилась тень, присела и вдруг изменила очертания, превратившись в крупного серого волка. Оборотень оскалил зубы и легкими прыжками помчался к царевне.
Когда он вошел в дом, на ходу превратившись в мужчину, Лада стояла посреди комнаты с засученными рукавами.
– Не знаю, куда он мог засунуть шкатулку, – девушка шмыгнула, вытерла нос рукавом, оставив на лице широкую полоску грязи. – Я все перевернула! Волк, понюхай, а? Может, тайник какой найдешь?
Серый осмотрелся и присел на табуретку. Ему казалось, что хуже, чем было в доме тролля, бардака не сделаешь. Он ошибался. Лада перетряхнула постель, разрезала матрас и подушку, вытащила все вещи из комода и шкафа, вывернула все горшки и кастрюли. Повсюду летали перья, пух, в носу свербело от пыли. Портрет бабы Яги стоял на полу, уткнувшись носом в одуванчик, распустившийся в холодной печи тролля.
– А что нюхать-то? Шкатулка давно троллем провонялась. Ты ж ее три года в руках не держала, так?
– Так, – приуныла Лада. Она села на второй стул, поджала под себя ногу. – Узнал что?
– Ничегошеньки, – ответил Волк. – Только то, что Кикимора – дама не ревнивая. В сговоре они с троллем. Отправила его сюда, жамкать тебя будет.
Лада вскинулась, напряглась.
– Бежать нам надо, – вздохнул оборотень. – Тем более разгром, что ты учинила, никак не объяснишь.
Дверь скрипнула, отворилась, пропуская хозяина дома. Тролль шагнул внутрь, застыл и взялся за косяк.
– Что здесь произошло? – хрипло спросил он.
– Так это, – Лада вскочила со стула, разминая затекшую ногу. – Прибраться я решила.
Женя хватал ртом воздух, его сероватое лицо покраснело, приобретя вполне здоровый на вид румянец.
– Спасибо, милая, – выдавил он наконец. – А зачем перину порезала?
– Женечка, представляешь, там были клопы! – Лада шагнула к бывшему мужу, демонстративно поправила на шее опостылевший шарф, положила руки Жене на грудь, а потом, будто смутившись, отшатнулась.
– А комод, а… мама?
– Ты так неаккуратно вещи складываешь, – пожурила его Лада. Волк с сомнением покосился на кучи барахла, разбросанные по полу. – А Ядвига Людвиговна в спальне все же лишняя, не считаешь?
Девушка отвела взгляд, будто засмущавшись. Оборотень тайком показал «класс».
– В общем, поздно уже, я в сарае переночую, – Лада попыталась протиснуться мимо тролля, и тот прижал ее к дверному косяку.
– Я думал, ты останешься здесь. Кровать широкая.
– Женя, ты знаешь, мы давно не виделись, и я боюсь, что не смогу совладать с нахлынувшими на меня чувствами, – пробормотала Лада, решив не уточнять, что больше всего ей хочется хорошенько лягнуть его ногой. – Утро вечера мудренее, и все такое.
Волк вышел во двор за ней следом, прихватив уцелевшее одеяло.
– Сладких снов, – оборотень продемонстрировал троллю оскал, который должен был означать улыбку, и открыл перед Ладой дверь сарая.
К удивлению девушки, там оказалось куда чище, чем в доме. Половина сарая была занята инструментами, зато во второй была пышная охапка сена, предназначающаяся, вероятно, для ослика, который мирно похрапывал во дворе, устроившись под горячим боком Беляша. Лада расстелила одеяло, устроилась на сене, которое пахло летом и солнцем. Волк стоял рядом, глаза его в темноте светились.
– А ты молодец, – сказал он. – Не растерялась.
– Спасибо, – пробормотала она.
– Знаешь, ты не такая, как я думал, – признался Волк. – И, если честно, мне жаль, что именно ты идешь со мной к Ивану.
– Ты что имеешь в виду, Волк?
В сарай вошел Проша, и оборотень повернулся к нему.
– Где шлялся? – спросил он.
– Купался я, – ответил богатырь. – Надо блюсти чистоту и духовную, и телесную. В здоровом теле – здоровый дух.
– А то, что Кикимора возле пруда живет, так то совпадение, да? – уточнил Волк, неприязненно рассматривая мужчину.
– Где она живет, мне неведомо, – степенно ответил молодец. – А теперь спать пора, чтобы сил набраться.
Он забрал себе дырявое одеяло Волка и, улегшись с другого края сеновала, тут же уснул.
– Да уймись ты, Серый, вон, у него кудри влажные, – прошептала Лада. – Помыться решил, ну и правильно. Ты что там говорил про Ивана?
– Ой не верю я ему, – не обратил внимания на Ладин вопрос Волк. – Не может человек быть таким простым и бесхитростным.
– По себе не суди, – сказала девушка. Она хотела снова переспросить оборотня, но тот кувыркнулся, превратился в волка и улегся между ней и Прошей. Лада вздохнула, повернулась к нему спиной, и положила ладонь под голову. Волку жаль вести ее к Ивану. Он не хочет, чтобы она целовала царевича. Почему? Ревнует? Лада улыбнулась. Внезапное открытие, что оборотень неровно к ней дышит, хоть и скрывает это, оказалось приятным. Конечно, он не ее типаж – вредный, оборванный и вообще – волк. Надо будет как-то мягко ему объяснить, потом. Лада закрыла глаза и провалилась в сон.
Лада проснулась на рассвете и со стоном скатилась с сеновала. Все тело кололо и чесалось. Девушка провела пальцами по спутанным прядям, потрясла головой. Пыль закружилась в столбе солнечного света, пробивающегося через дыру в крыше.
Лада покосилась на своих спутников: Проша мирно сопел, обняв правой рукой Волка, а тот едва заметно дергал лапами, наверное, снилось что-то. Девушка вышла во двор, заглянула в колодец и, скрипя воротом, вытащила ведро. Она поставила его на землю, потрогала кончиками пальцев воду – ледяная. Беляш вскочил на ноги, мотнул головой, грива засияла на солнце, как свежевыпавший снег. Конь подошел к Ладе, потерся носом о плечо и опустил голову к ведру. А девушка, подумав, направилась за калитку. Ей нестерпимо захотелось помыться. В пруду вода уж точно теплее, чем колодезная.
