– Все! Десять минут вышло! – звонким голосом выкрикнул Бобби, открывая дверь.
– Хорошо, – сказал я. – Господин Гредли, я надеюсь, что мы с вами поняли друг друга, и ваше самочувствие к вечеру улучшится. Я заеду сегодня и обязательно вас проведаю, договорились?
– Да, – только и выдавил он.
– А мне пора, – махнул я рукой и направился к двери, – дела сами себя не сделают, до вечера.
– Бобби, ты куда? – попытался остановить его Питер.
– Я провожу мистера Моррисона до машины, пап, калитку нужно запереть.
– Так вы приедете вечером? – спросил мальчишка, возвращая мой хронометр. – Классная штука! Вы, оказывается, из НОБНОТа?
– Да, я из НОБНОТа. И да, я приеду вечером, – кивнул я. – Передай миссис Эгельберд, что я не простился, так как еще появлюсь. И если папа будет выпивать – рецепт волшебного коктейля ты уже знаешь.
Я потрепал его по затылку, а он улыбнулся.
Глава 4
Strange day[9], «филин» и смерть «коня»
Древний город – осколок жизни в океане ледяной смерти, и даже здесь люди не чувствуют уважения к жизни. Отнимают ее у других ради существования под Куполом: вкусно есть, сладко спать, поменьше работать и претворять свои идиотские радости в реальность…
Пройдет какое-то время, и наших ресурсов будет не хватать, а население вырастет, несмотря на Закон о семье (максимум двое детей, которых позволено иметь).
Внезапно меня накрыло жизнью. Я вдруг понял, насколько же это непонятная штука – вроде такая сложная система, уникальная, непостижимая. Но вокруг царит полнейший хаос. Жизнь работает на противоречиях, но кто ее построил? Древние? Боги?
Если это так, то они гениальные, но крайне недальновидные и тупые. Или конченые циники и мерзавцы.
И я, одна из мельчайших частиц этой жизни, также отбираю ее у других, чтобы жить лучше или не пострадать самому: или ты, или тебя.
Так хотелось летом развеяться от всех этих мыслей и съездить на море, позагорать на пляже, попить коктейлей вместе с Алисой. Но нет же! Дела-дела…
Ровно урчал мотор «роллинга»…
Набежали тучи, и редкие крупные капли стали размазываться по ветровому стеклу. Я включил дворники, громко посигналив какому-то бежевому «роялу», который пытался меня подрезать с левой полосы на повороте.
От прекрасного утреннего настроения не осталось и следа. Нет, оно не было прям паршивым, как позавчера, но какое-то серое, как пресная каша. Снова ощущение некоего серого взгляда, давящее. Не хотелось портить таким настроением прекрасный джаз, и я включил «Радио-Фауд», чтоб отвлечься новостной болтовней и дурацкими бодрыми песенками.
– И немного об уличных происшествиях, – прозвучал из динамиков звонкий девичий голос, – с вами я, Катя Бланк! Вчера в районе двух часов пополудни было перекрыто движение на участке Пиллар-стрит на Шилд-сайд. Около сотни человек из движения «Луддитов» вышли на демонстрацию протеста, как всегда, призывая сограждан к полному отказу от артефактов. Полиция применила дубинки и водометы после того, как в стражей порядка полетели камни и бутылки со стороны протестующих…
Делать им нечего! Даже если бы у меня возникла такая идиотская мысль – отказаться от артов и возделывать капусту на своем участке, я бы понял бесполезность этой мысли сразу. Ни правительство, ни жандармерия, ни сотни тысяч, а то и больше обычных людей никогда не откажутся от этих очень полезных вещиц. Это как если ты собрался купить машину, а тебе предложили сделать ее самому, до последнего болта изготовив детали. Это, конечно, возможно в теории… но вот перед тобой стоит готовый автомобиль, который тебе советуют положить под пресс. Да и превосходство жандармерии над прочими силовыми структурами строится как раз на редких артах, и что уж говорить – и правительство за этот счет сильно. Или тогда нужно вообще начать с нашей главной энергетической установки Древних – «ГоГена»? И не будет Купола – будет ледяная смерть… Нет – им, как всегда, хочется, чтоб все плохое ушло, а хорошее осталось… так не бывает… да и предложить им взамен – нечего.
Скорее всего, эту шайку сумасшедших прикрывает кто-то в правительстве, иначе давно бы всех пересажали или привели в чувство другими способами. Политика – игра без правил, сэр.
Интересно, Катя Бланк красивая? Только голос ее слышал…
– Глава собственного фонда Мозес Шпигель сказал, что уже через полгода новейшее медицинское оборудование будет поставлено во все больницы Нью-Фауда, а позднее и по остальным населенным пунктам….
Машина плавно катилась по асфальту, а я размышлял о чем-то своем.
Зазвучала композиция группы «Окна» – «Странный день».
Монтгомери-стрит прямая как стрела, чиркнув по краю Центрального района, два раза пересекла Фируз-авеню. Постояв в небольшой пробке и пропустив аптеку Лесли Адамса, я, миновав Арт-авеню, припарковался у публичного дома мадам Пиланж.
В глубине души почему-то пошевелилось некоторое беспокойство… Хотя беспокоиться-то в целом не о чем.
На вывеске этого модернового трехэтажного особняка, конечно же, не было подобной надписи. На фоне серого неба красовалась вывеска: «Ночной клуб Степ-Гоу».
На первом этаже был бар и сауна. На втором – казино. Третий же этаж напоминал отель: коридор с комнатками по обеим сторонам и небольшая гостиная с кожаными диванами.
Вот это, собственно, и был тот самый «дом для девочек» Пиланж. Там работали несколько девушек-сиблингов, по слухам, умеющих доставлять мужчинам какие-то сказочные ощущения.
От воспоминаний меня плавно обдало волной легкого адреналина.
В юности, да и потом иногда я часто ходил в бар «Степ-Гоу», где мы устраивали студенческие вечеринки и просто всякие сборища, цены вполне умеренные. Это только немного повзрослев, я переместился в «Синий бутон», там несколько иная публика.
Но услугами девочек Пиланж все мы тогда пользовались редко, так как пили с теми же девочками в том же баре и иногда закручивали с ними романы совершенно бесплатно. Кто-то даже находил себе пару для женитьбы. Да и клиенты Пиланж были чаще всего людьми более-менее солидными и воспитанными. Трое громил, которым платила местная мафия, умели отсеивать потенциально опасных клиентов. Наверное, поэтому полиция и обходила стороной данное заведение, поскольку мафия делилась доходом, а если нужна была информация, не вредящая хозяевам, полиция легко ее получала. В общем, всех все устраивало, и заведение процветало.
Я криво ухмыльнулся, вспомнив, зачем я сюда приехал. И слова песни «Странный день» вторили мне:
Поднимаю свой бокал,Чтобы окончился скандал!Кто виноват, и чья вина?Не хватит всем того вина…Мы отмечаем, как хотим,Под Купол скоро улетим…[10]
Распахнув красивую деревянную дверь с никелированными ручками, поздоровавшись с заспанным швейцаром и двумя вялыми охранниками, я пересек пустой полутемный бар, где официант протирал бокалы белоснежным полотенцем, и проследовал к лестнице, покрытой бордовой дорожкой с медными креплениями.
