Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
как говорится в одной русской летописи[152]. Это дало Ивану IV контроль над западным берегом Волги и по сути помогло разделить территорию ханства надвое, отделив запад от востока.
Крепость Свияжск позволила русским войскам заполучить военную базу на Волге, с которой можно было снабжать войска, осаждающие Казань с севера. Сначала Иван пытался потребовать от Казани полной зависимости от Москвы, включая вход в саму Казань постоянного русского гарнизона. Когда это предложение было отвергнуто традиционным образом (хана свергли, а русский гарнизон перебили), Иван собрал новую огромную армию из 150 тысяч человек и осадил город, отрезав его не только от Волги, но и от рек к северу и югу от Казани. У русских были обученные саперы и лучшая артиллерия, а также 12-метровая осадная башня, на которой можно было укрепить пушку и обстреливать из нее стены и валы цитадели.
Полностью отрезанные татарские силы в цитадели, значительно уступавшие в количестве, смогли оказать жесточайшее сопротивление, но все же не смогли ничего противопоставить русским и их осадной тактике. 2 октября 1552 года русские и их союзники штурмом взяли цитадель Казани. Всех выживших защитников, за исключением хана, истребили, а здания в цитадели разрушили.
Контроль над западным берегом Волги стал ключевым фактором успеха кампании Ивана IV. В народных песнях описывается «укрощение» реки по воле царя, которое и помогло добиться победы. Среди песен, собранных Николаем Аристовым в конце XIX века, был рассказ о том, как Иван IV заставил бурную реку смириться перед его волей, чтобы его войска смогли успешно пересечь Волгу и подойти к Казани:
«“Палача сюда подать, – крикнул царь, – вот я тебя проучу!”
Пришел палач, мужчина здоровенный, и велел ему царь сечь реку кнутом, чтобы она не бунтовала против царской рати. Взял кнут палач, засучил рукава красной рубахи, разбежался да как свистнет по Волге – вдруг кровь из воды на аршин вверх брызнула и лег на воде кровяной рубец в палец толщиной. Потише пошли волны на реке, а царь кричит: «Не жалей, валяй крепче!»
Разбежался палач дальше прежнего и хватил сильнее: кровь брызнула еще выше и рубец лег толще. Волга утишилась больше прежнего. После третьего удара, который палач отвесил изо всей мочи, кровь махнула на три аршина, и рубец оказался пальца на три толщины, – совсем присмирела тогда Волга. «Довольно, – сказал Грозный царь, – вот как вас надо проучивать».
После того благополучно переправилось через реку все войско и ни один солдатик не утонул, хотя много приняли страху»[153].
Более чем в тысяче километров к югу от Казанского ханства лежало ханство Астраханское, находившееся в Нижнем Поволжье и в дельте Волги. В 1554 году Иван IV посадил на ханский трон марионеточного правителя, но, когда тот оказался недостаточно лояльным, по Волге спустилось войско из 30 тысяч человек и вместе с ногайцами осадило Астрахань. В 1556 году город пал, почти не оказав сопротивления.
В краткосрочной перспективе последствия военных кампаний для местного населения были чудовищными. Ногайцы, поддержавшие нападения Ивана IV на Казань и Астрахань, оказались в подчиненном по отношению к русским положении и должны были теперь платить им дань. Их вождь Исмаил-бий обратился за помощью к Ивану IV, заявив, что Волга (и Яик) ранее были ногайскими реками, но «ныне Волга у тебя, как у нас же потому что есмя в братстве… А на усть Волги люди брата нашего белово Царя. И то как нашижь люди, потому есмя улусных людей своих голодных и нужных там пооставили были»[154].
Иван IV не просто разорил Казань, но и изгнал из города татар. Даже сейчас деревни вокруг Казани преимущественно русские, а татарские села находятся не ближе чем в 30 километрах от города. Англичанин Энтони Дженкинсон в 1558 году ездил по югу России по поручению английской Московской компании в поисках торговых путей вниз по Волге и по Каспийскому морю в Персию. Он отметил не только завоевание Казани, но и опустошительное воздействие военных кампаний на татарское население, бежавшее из города и переселившееся в Астрахань:
«Во время моего пребывания в Астрахани население страдало от сильного голода и мора; в особенности они свирепствовали среди татар и ногайцев, которые в это самое время пришли сюда в большом числе, чтобы отдаться своим врагам русским и искать их помощи вследствие того, что, как я уже сказал выше, вся страна их была опустошена. Однако их плохо приняли и мало им помогли: большое число их умерло от голода; их мертвые тела кучами валялись по всему острову, непогребенные, подобно зверям; жалко было смотреть на них. Многих из оставшихся в живых русские продали в рабство, а остальных прогнали с острова. В это время было бы легким делом обратить в христианскую веру этот беззаконный народ, если бы сами русские были добрыми христианами: но как могли они выказать сострадание к другим народам, когда они так немилосердны к своим собственным соотечественникам?
Когда я был в Астрахани, я мог бы купить много красивых татарских детей, целую тысячу, если бы захотел, у их собственных отцов и матерей, а именно мальчика или девочку за каравай хлеба, которому цена в Англии 6 пенсов, но в это время мы сами нуждались в съестных припасах более, чем в каком бы то ни было товаре. Астрахань – самая отдаленная крепость, которую русский царь завоевал в сторону Каспийского моря; он старается, чтобы она была очень сильной, и ежегодно посылает туда людей, припасы и лес для постройки замка. Здесь производится некоторая торговля нужными населению товарами, столь малая и нищенская, что не стоило бы о ней упоминать»[155].
Город Болгар, переживший монгольское нашествие, после завоевания Казани тоже пришел в полное запустение[156]. «Булгар, ислама дом святой, – теперь он превращен в руины», – писал поэт Гали Чокрый в поэме «Восхваление Казани»[157]. Город действительно обратился в развалины, и есть своя ирония в том, что восстановить его приказал в начале XVIII века Петр I, который в то время проводил активную и порой насильственную политику обращения мусульман в христианство в Среднем и Нижнем Поволжье. Однако поэма Гали Чокрыя была написала в середине XIX века – в период интеллектуального возрождения волжских татар. Волжская Булгария и город Болгар много значили (и значат до сих пор) для развития идентичности волжских татар в XIX веке и в наши дни.
Завоевание Казани, а затем и Астрахани в то время и впоследствии воспринималось как триумф православия над исламом и, соответственно, оправдывалось и легитимизировалось в этих рамках, что стало плацдармом для утверждения православия во всем регионе. В русской летописи сообщалось: «…благочестивый царь и всей Руси самодержец,
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
