ноги отступали назад и искали опору. Краем глаза он заметил, как к лежащему Ансельму подбегает брат Эмерон, бывший кандидатом в апотекарион и успевший даже кое-чему научиться прежде чем решил, что ему больше подойдёт другое занятие, более прямолинейное.
— Помоги ему! — взмолился Гальярд, вдруг осознав, что самые крепкие узы связывают его именно с братом Ансельмом, который всегда находил в себе силы для позитивного настроя, своевременной шутки и доброго совета.
Менее всего он хотел потерять его, уравновешивавшего собственный скептицизм и цинизм Гальярда, и ярость придала ему сил, чтобы таки найти опору около ящика, а затем оттолкнуть врагов назад, машинально работая локтями и плечами, чтобы искрошить мерзостей.
— Живой, — констатировал Эмерон, убрав руки Ансельма от его окровавленного лица.
Один глаз затёк и опух, превратившись в сплошной синяк, но второй, пусть и показавшийся вдруг глубоко запавшим, смотрел на них ровно, а неконтролируемые спазмы прекратились.
— Я в порядке, — прохрипел ветеран, и его губы от напряжения стали тоньше, а затем он поднялся, отвергнув помощь Эмерона.
Гальярд ощутил холодок в сердце и крепче сжал иззубренный о сотни костей врагов боевой нож, но когда брат подошел, удар не нанёс. Не смог. И Ансельм молча вступил в бой, быстрыми точными ударами кулаков кроша умертвий пока его топор лежал под ногами.
XVIII
Красные глазные линзы окрашивали окружающий мир в ядовито алый цвет, напоминающий о его внутреннем пламени, которое угаснет лишь тогда, когда Император посчитает его долг исполненным. Он давно перестал обращать внимания на обозначения в бесконечно сменяющихся коридорах, потому что те перестраивались перед ним и за ним, стоило лишь повернуть. Истинной была лишь вера, лишь тяжесть крозиуса арканум в керамитовой перчатке и стук розариуса по серебряному орлу, раскинувшему свои широкие крылья на груди космического десантника. Остальное ложь.
Капеллан потерял счёт времени с тех пор, как длительное сражение с Предателями закончилось тем, что раненое им чудовище сбросило его в шахту лифта, но знал, что теперь время бессмысленно, как и всё остальное, кроме его охоты. Нет больше братьев, требующих его вдохновения и наставлений. Нет корабля и нет цели вернуться к ордену, потому что скиталец крепко держал его вдали от всего, что на что-то влияло, и, куда бы Везувий ни шел, всегда приходил к внешним отсекам, за которыми были лишь холод и пустота бесконечного космоса.
Но по пути ему постоянно встречались враги. Сначала он считал этих в разной степени усохших марионеток исчадиями Хаоса, поднятыми силой из-за пелены и брошенными на него в своём безумии. Затем, уловив связь между их активностью и выходом из варпа, посчитал зараженными или отравленными несчастными душами, попавшими в плен скитальца. Теперь же он был уверен, что все его предположения были ложными. Это было нечто иное, нечто новое, с чем еще только предстояло разобраться.
Шанс разобраться представился, когда он снова вышел к внешним отсекам, холодным и мрачным, как разрытая могила, и заметил движущиеся тени. Эти передвигались осторожно и напоминали людей. Живых людей, отличных от тех дёргающихся существ, которыми кишел скиталец. Это мог быть как новый вид, так и случайные мародёры, решившие поживиться содержимым вынырнувшего из варпа скопления кораблей. Такую глупость совершали многие смертные, а расплачивались потом миллиарды их сородичей на планетах, куда они занесли ксеносскую и варповскую погань. Этим Везувий собирался помочь избежать такой участи.
Его рывок был мгновенным, а рука, обхватившая горло мародёра, крепко прижала его к стене коридора пока другой он направлял плазменный пистолет в сторону семерых оставшихся грабителей. Если это новый вид умертвий, то стрелять будет бессмысленно, ибо проще упокоить их кулаками, а вот если жадные падальщики, то вид оружия в руках Ангела Императора вселит страх. Но прежде чем они среагируют, капеллан пристально посмотрел на свою жертву, ища признаки врага: запавшие глаза, тонкие натянутые губы, слегка приоткрытый рот и характерная сухость.
Вместо них Везувий обнаружил за стеклом шлема пустотного скафандра очень красивую молодую женщину с собранными в пучок белоснежными волосами и расширенными от страха глазами, а затем только обратил внимание на то, что она дрожащими руками держала упирающийся ему в нагрудник дробовик.
— Вам что, делать нечего? — почти прокричала она, пытаясь вывернуться из его мёртвой хватки, чем заставила капеллана усомниться в душевном здоровье оной.
Сомнения эти только усилились, когда он понял, что остальные космические воришки смотрят на него с удивлением и никто даже не поднял оружия. Безумцы.
— Господин, — позвал его самый дальний из мародёров, пробираясь к нему через своих побратимов, — вы…
Слова заглохли в горле человека, едва его взгляд с череполикой серебряной маски и черной брони упал на окаймлённый бронзовыми шипами желтый наплечник, посредине которого красовался черный кулак на белом кругу.
— Назовите себя и я решу достойны вы жизни или Милости Императора, — прорычал в вокс Везувий, испытав внезапный прилив гнева, когда рассмотрел на скафандрах всех восьми грабителей символ большеглазой птицы, сидящей за черепом. Поскольку таких символов орденов он не знал, а люди явно имели дело с космическими десантниками, то служить они могли лишь Предателям, за что наградой их станет смерть.
Рассказ сервов ордена Ангелов Ночи, тем не менее, как и дополнительные вопросы, которые он задавал, чтобы выявить ложь, выявили лишь то, что они говорили правду. Везувий теперь знал, что скиталец находится в системе Фрация где-то на восточной окраине пролива Иерихон, отравленного сиянием аномалии Гадекс, но от своей текущей цели он был всё так же далёк и приблизиться к ней мог лишь чужими руками. Да простят его братья из нового ордена.
— Выключите вокс и двигайтесь вглубь скитальца, — приказал он, понимая, что, возможно, обрекает этих людей на смерть, но зная так же, что кровью мучеников жив Империум. Чудовище внутри этого адского скопления должно умереть от его руки, иначе долг перед Императором и его павшими братьями останется неоплаченным.
XIX
"Огненная слеза" плыла в пустоте следом за вращающимся скитальцем, словно мелкая рыбёшка за китом, и она была не одна. Рядом с фрегатом двигались два других эскортных корабля магоса Вульфа, "Острота разума" и "Дробящий молот", а так же буксиры, которым теперь сложно было бы приблизиться к слипшейся громаде из-за множества обломков, вращающихся вокруг неё и остающихся позади, как хвост кометы. Но кроме очевидных проблем в космосе были и другие.
Гавин старался держаться спокойно, но отсутствие связи с отделениями Янтаря, Уильяма, Ноа и единственной попавшей на скиталец группой ауксилии заставляло беспокоиться. Конечно, новость о
