свое дело и балдеют. А ты ходи девять месяцев, потом рожай, ори от боли на всю Ивановскую, зато устали они! Так что это даже хорошо, Юль, тебе такое не грозит. Папаньки это еще одни дети. За ними глаз да глазоньки.
— Угу, — отворачиваюсь к окну.
Женя, наверное празднует. Только не рождение дочери, про которую он ни сном, ни духом, а свою свадьбу с красавицей женой.
— Какая ты баба противная, Верка! — осуждающе шепчет Соня, укладывая сына в прозрачную кроватку. — Довела девчонку!
— Да нет, все нормально, — давлю из себя улыбку.
От неприятного разговора меня отвлекают девочки. Забирая друг у друга трубку, кричат как они за меня рады и какая Настя на фотографиях лапочка. Мы болтаем об учебе, рассказываю как провожу время. Про Настеньку. Тема про дочь — это надолго, могу болтать часами, не могу остановиться. Меня в ней всё восхищает, а грудную клетку разрывает от гордости. Подруги уже нервно смеются. А я все рассказываю, сколько она раз поела, как смешно трет кулачками пухлые щечки. Не знаю, сколько бы это продлилось, нас прерывает звонкий плач.
— Это Настя? — спрашивают подруги.
— Ага.
— Какая звонкая и мелодичная. Точно певицей будет и переплюнет своего горе-папашу, — быстро прощаюсь с ними и беру малышку на руки.
Я готовилась, к вопросам про папу, но не думала, что это будет так неприятно.
Моя красавица дочка лишена полноценной семьи, лишь потому, что я пошла на поводу чувств, не думая о последствиях. Я хочу подарить ей целый мир, но главное дать не в состоянии.
А что будет, когда Настя вырастет? Будет ли она ощущать себя так же, как я сейчас, когда соседки болтают об отцах детей? Будет ли задавать вопрос: «а где мой папа?»
* * *
Утро выдается суматошным. Три дня мы провели в роддоме и сегодня выписка. Сдаю постельное, жду выписку. И волнуюсь.
Я и хочу домой и боюсь, что не справлюсь. Тут все же медсестры, врачи. Помогут, подскажут, а там я останусь с дочкой один на один и некому будет помочь, подсказать.
Наконец, медсестра берет Настю на руки. Она в красивом конвертике, куксится, ей явно не нравятся все эти переезды, толстое одеяло и незнакомая тетенька. И то, что ее куда-то несут.
Я орлицей вьюсь рядом, с желанием забрать ее, успокоить. На моих руках она так не нервничает.
Внизу меня встречают друзья. Света передает магарыч в пакете и букет цветов медсестре.
— Ну, папа! Принимай дочку! — обращается она к смутившемуся Арсу.
— Он не папа, — отвечаю я.
— А можно мне? — робко просит Нина. Я вижу как ей хочется поддержать племянницу на руках.
— Хорошо.
— Привет, моя лапочка, — сюсюкает она. — Какая красавица! Тьфу-тьфу на тебя, — я все же злюсь на нее.
Не было ее столько месяцев, а тут пришла, как ни в чем не бывало. Словно не она меня выгнала на улицу. С этой самой лапочкой, на которую смотрит с такой любовью.
Настя начинает голосить, с облегчением забираю ее. Нина поджимает губы, смотрит виновато.
— Такси уже ждет, — перебивает Света нашу борьбу взглядами. — Я подумала, что на восьмерке с ребенком было бы неудобно.
— Правильно ты подумала. Мне хватило того, что я со схватками туда еле залезла.
Мы с Ниной, Таней садимся в комфортную иномарку. Арсений со Светой едут за нами следом.
— Вот зачем было на последнем месяце ездить на работу? — не может промолчать Нина.
— А то ты не знаешь? — закипаю я. — Любимая сестра выкинула меня на улицу, предпочитая своего Толика, только потому что не хотела слушать правду! Так что нет у тебя такого права меня упрекать. Мне нужно было самой зарабатывать на жизнь. Знаешь сколько всего нужно? Ванночка, коляска, кроватка, пеленки, распашонки. Шезлонг для дочки.
— Шезлонг?
— Да, это такая штука прикольная! Малыши в ней сами качаются! Такие смешные! Я в интернете видела и на форуме отзывы читала. От него все в восторге. Вот и решила, что и нам нужно, — срывается радостный комментарий.
Я тут же прикусываю щеку. Это моя гордость неуместная, что у моей дочки будет не хуже, чем у других, и на это я сама заработала. Говорю, напрочь позабыв про обиду.
— И как же ты оставила своего драгоценного Толика одного?
— А нет больше никакого Толика, — с печальной улыбкой сообщает Нина. — Я его выгнала. Давно уже.
— Почему? — какая мне разница?
— Застала его с крановщицей. Прямо в нашей кровати. Молоденькая совсем девчонка, как на этого мудака повелась? Ты прости, что не поверила тебе тогда. Он мне уходя во всем признался. И про нашего ребенка и про то, что к тебе приставал, — Нина говорит хрипло, глаза полны мольбы и отчаяния.
— Давно все узнала, — вдумчиво тяну. — А что ж не пришла?
— Я не знала как приду, после всего того, что сделала и наговорила.
Отворачиваюсь к окну. Вроде она получила по заслугам, а торжествовать не могу. Жалко ее.
— Так что? Простишь.
— Простила, уже давно.
— Так может поедем к нам в квартиру?
— Нет. Я не готова к таким переменам, — да и люблю я свою комнатку. Арсений сделал в ней ремонт, у меня там все обустроено. Я чувствую себя свободной, самостоятельной. Мой личный уголок. Мне никто не указывает, никто не запрещает. Все решаю сама.
— Я понимаю, — Нина опускает взгляд и протирает запотевшие очки платком. — Но приходить к племяннице разрешишь? — прижимаю Настеньку к себе.
— Приходи, — скупо отвечаю я, но Нина, по-моему, и этому рада.
Нам предстоит непростая работа, чтобы вернуть прежние отношения и доверие. Но в праве ли я лишать Настю тети? Хватит и того, что у нее будет отца.
Глава 6
Пять лет спустя
Смотрю на огромный дом, огороженный высоким забором. Нажимаю на звонок. Дверь мне открывает хмурый охранник.
— Медсестра на дому? Юля?
— Да, — немного теряюсь.
— Проходите.
Меня обыскивают с помощью металлоискателя, другой охранник открывает чемоданчик, перекладывает шприцы.
— А это обязательно?
Мне часто приходилось выезжать в этот район. Но с такой проверкой я столкнулась впервые. Богатые люди не хотят посещать поликлинику и стоять в длинных очередях, чтобы проставить курс инъекций. Предпочитают нанимать таких, как я. Работа медсестрой в больнице не позволяет оплатить ипотеку, приходится крутиться и искать подработку.
Во двор выходит мужчина, в строгом черном костюме, осматривает меня с ног до головы.
— Как у вас всё серьезно, — говорю с улыбкой.
— Меры предосторожности. Мне нужен ваш паспорт. И еще. Нужно подписать договор о неразглашении имен пациента и этого
