за ней, бросил быстрый взгляд на братьев. Митрофанушка кивнул ему, прикрыв глаза. Дело сделано. Гном выдохнул и пошёл догонять Рину. Она, как бешеная, ворвалась в техническую комнату, но нашла там только Иванушку и Тёмушку, метнулась в столовую, заглянула в костюмерную, но нигде не увидела нужных ей людей. В ярости Муэрте влетела на съёмочную площадку, тая внутри надежду. Но в зале никого не оказалось. Она их упустила.
— Все сюда! — рявкнула Рина диким, не своим голосом. — Сюда, я сказала!
Скромник сжался. Она накричит и убьёт его. Убьёт их всех. Она догадается, что произошло… Братья быстро сбежались на крик.
— Где они, — выдохнула Рина, подходя к ним вплотную. — Где Аня и Сёмушка?
— Аня вроде ещё не приходила, а Сёмушка был… — начал Митрофанушка, как вдруг Муэрте влепила ему хлесткую пощёчину.
— Ещё одна попытка, на это раз без вранья! Где они?
— Не знаю, — прошептал оператор, злобно и обиженно глядя на Рину.
Женщина толкнула его — и вдруг сильный молодой парень рухнул плашмя — взглянула на следующих братьев. Скромник почувствовал, что на этот раз она дойдет и до него. Страх начал сковывать гному тело, мысли, чувства. Он не сможет выстоять перед ней, не сможет соврать.
«Но я не могу выдать их!»
«Глупышка».
«Либо помоги, либо молчи».
Голос вздохнул.
«Ты актёр. Это твоя сцена. Так играй».
Гном схватился за край кофты. Играть. Будто он умел и знал как, будто это он выбрал такую профессию, не зная о ней ничего. Но выбора не было. Первым делом Скромник попытался успокоить дыхание и пульс, красные щеки выдадут его быстрее всего, поэтому нужно загнать стыд внутрь. Потом — лицо. Гном постарался испугаться, придать себе бедный, невинный и испуганный вид: расширенные зрачки, поджатые губы, приподнятые брови. И последнее — взгляд. «Он меня выдаст. Точно выдаст, ведь я не умею врать». Скромник попытался настроиться на определённые мысли, вспомнить чувства, какие испытывал при них.
«Я ничего не понимаю. Мне страшно. Ты меня пугаешь. Я не знаю что происходит. Не знаю, почему их ищешь. Я был всё время с тобой. Я ничего не знаю…».
Гном гипнотизировал сам себя, создавал другой образ, отделял телесную оболочку от реальных чувств. Он учился играть. И когда ярость Рины упала на него, Скромник оказался готов.
— Ты знаешь, милый, где Аннушка? — спросила она по-доброму, но сжимая кулаки со сбитыми костяшками. Братья перед ней штабелями валялись на площадке.
— Нет… — прошептал он, вжимая голову в плечи.
— Точно? Где был, пока я отсутствовала?
— Ждал тебя в кабинете…
Рина наклонилась и пристально посмотрела ему в глаза.
— Я не сделаю ничего плохого ребятам. Я просто переживаю за них. За их безопасность.
— Я не знаю где они.
Муэрте продолжала на него смотреть. Сначала мягко и по-доброму, потом добавилась злость и сила, а после — слепая ярость, недоверие, разочарование. Гном стоял, боясь шелохнуться, и прокручивал в голове мантры.
«Я ничего не понимаю. Мне страшно. Ты меня пугаешь. Я ничего не знаю…»
— Съёмки переносятся на завтра, — в конце концов Рина отвернулась. — Будем надеяться, Аннушка и Сёмушка вспомнят про свои обязанности.
Ни на кого не взглянув, быстрым шагом Муэрте покинула площадку. Братья нетвёрдо сели на полу, утирая кровь с лица.
— Получилось? — прошептал Скромник.
Митрофанушка поднял к нему голову и дерзко улыбнулся, демонстрируя белоснежные большие зубы, испачканные кровью.
Глава 8
Водитель за Скромником не приехал. «Неужели и тебе влетело? — задавался гном вопросом, глядя из окна любимого трамвая на спрятавшийся в тумане город. — Я же обещал тебя освободить… но как?»
«Очень сложным способом — подумав», — ответил голос.
«Когда ты говоришь, мои мысли только о гильотине».
«Что, осмелел? Спас друзей, отрастил колпак — герой? Ты подумал, что сделает с вами Рина? Думаешь, она не догадалась, твой театр её провел?»
«Она мне ничего не сделает. Я ей нужен».
«Аннушка тоже была нужна, однако…»
«Почему, кстати? Почему именно Аннушкина кровь, почему она не могла уйти? Как Рина вербует своих людей? Гранатовым соком, от которого меня спас ворон?»
«Хорошие вопросы иногда задаёшь».
«Тогда ещё один: ты — это я из будущего или из прошлого?»
«Я — это ты в вечности».
Медийный центр показался Скромнику блеклым и серым, хотя до этого здание даже в дождь выглядело жизнерадостным и необычным. На этажах царила пустота и тишина, в некоторых коридорах не горели лампочки. «Всё как вчера, только страшнее», — поежился гном. Однако, стоило ему добраться до съёмочной площадки, как атмосфера изменилась.
— Серый, здорово! — улыбнулся Митрофанушка и хлопнул его по спине. — Опаздываешь?
— Что? Разве? Извините, пожалуйста, на трамвае ехал, водителя с утра не… — Скромник пошёл красными пятнами.
— Да не нервничай, все хорошо, — успокоил его Иванушка, монтажер. — Рины сегодня не будет.
— Как это?
— Оставила записку, сказала снимать без неё, потом сразу показать смонтированное.
— А как же мир, сценарий…
— Всё здесь, — похлопал Тёмушка по бумагам на столе. — Я уже настроил телепорт — фантастическое местечко нас ждёт! Очень даже приятное.
— Которое показывать будешь ты, — напомнил Севушка.
— Что?
— Аннушки же нет, а единственный человек, у которого есть костюм ведущего — это ты.
Скромник обмер, перед глазами помутнела картинка. Он должен повести сегодня программу. Без Рины.
— Эй-эй, Серый, спокойно! — Тёмушка схватил его за плечи и усадил на стул. — Всё будет хорошо, мы поможем. Ты со всем справишься.
— Но… костюм же еще не готов…
— Мика всю ночь доделывал по приказу Рины, — объяснил Иванушка.
«Значит, она уже не думает, что Аннушка вернётся. Она все поняла», — пришло осознание к гному, он вскинул испуганный взгляд на братьев.
— С ними все хорошо, — прошептал Митрофанушка.
— Откуда ты знаешь?
Братец хитро улыбнулся.
— Я сфотографировал серийный номер телепорта перед запуском. Связался через блюдечко. В порядке, устроились. Твой брат помог.
— Да, он такой… — прошептал гном, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.
У них все получилось. Умник помог его друзьям, они будут вместе и в безопасности. Братья смогут связываться друг с другом, ведь знают номер мира. Все счастливы…
— Так что иди мерь костюм, — потрепал Митрофанушка гнома по голове.
Скромник стек со стула и слепо куда-то пошёл. «Что же теперь будет с нами? Со мной?»
От аккуратного, яркого костюмера, который вчера показывал свое творение, у Мики, открывшего гному дверь, остались разве что усики. Фиолетовые мешки под глазами, хаос на голове, одежда с кусочками ниток, изрезанные и исцарапанные руки — весь его вид кричал о бессонной, рабочей ночи.
— Ты? Заходи, раздевайся.
— Прям здесь? —
