месту сбора, а не дожидаться его в этой дыре.
— Боишься, что твои приятели уплывут и оставят тебя здесь? — процедила Леу. Она прижалась лицом к холодным доскам, напрягла зрение, отчаянно надеясь, что из опустившегося на землю пропитанного влагой тумана вот-вот появится Мартин.
— Конечно, мы предполагали, что некоторые могут задержаться, и договорились дать тем, кто не явится вовремя, несколько дней форы, — сказал посланник Высокого Престола. Как же Леу бесил его невозмутимый, снисходительный тон! — Но я не люблю опаздывать.
— Мне плевать. Если Мартин не вернется до утра, я пойду за ним.
— Не пойдешь.
Леу наконец обернулась, тяжело дыша и сжимая кулаки от гнева. Каэрден сидел у стены, издевательски улыбался.
— А то что? — выпалила она. — Свяжешь меня, чтобы не убежала⁈
— Хорошая идея, — сказал он. — И, наверное, лучше сделать это сейчас, не дожидаясь рассвета. С тебя станется улизнуть посреди ночи.
— Ну попробуй!
— Только вот веревки у меня у меня нет, — продолжал Каэрден как ни в чем не бывало. — Зато есть пояс. Привяжу тебя за руку. Будет неудобно, но ничего, потерплю.
Он снял с себя кожаный пояс, обмотал вокруг запястья, сделал петлю на другом его конце.
— Иди-ка сюда.
— Уже бегу, — презрительно фыркнула Леу.
— Не заставляй меня подниматься. Подойди сюда.
Она отступила назад.
— Ладно, ладно, успокойся. В этом нет нужды. Я никуда не убегу, обещаю.
— Почему-то мне в это верится с трудом. Подойди.
— Честно… — протянула Леу жалобным голосом. — Я не убегу. Не нужно меня привязывать.
— Девочка! Иди сюда! Сейчас же!
Леу всхлипнула. Опустив голову, сделала несколько неуверенных шагов к Кардену, который протягивал ей пояс.
— Пожалуйста, не надо. Честно, я…
— Руку!
Она покорно протянула руку. Посланник королевы подался вперед, чтобы затянуть петлю на ее запястье.
Сейчас.
Леу пнула его в лицо. Каэрден удивленно вскрикнул, прижал ладонь к переносице, а Леу метнулась к двери, распахнула ее настежь и нырнула в молочно-белый туман.
Ее первой мыслью было — как же здорово было наконец врезать этому высокомерному гаду. Второй — что делать дальше?
Леу успела отбежать, может, шагов на десять, когда за ее спиной хлопнула дверь лачуги, а оглянувшись, она разглядела размытый серый силуэт и две ярко-синие искры.
Глаза! Если не успокоиться и не взять себя в руки, глаза выдадут ее!
Она побежала дальше, стараясь ступать как можно легче — и налетела на угол какого-то сарая, не удержалась на ногах и покатилась на землю, в последний момент прикусив губу, чтобы не вскрикнуть. На мгновение Леу скорчилась в грязи, замерла и даже перестала дышать. Что, если Каэрден услышал?
Точно, услышал — до Леу донесся его тихий, звенящий от холодной ярости голос, зовущий ее по имени. Потом шаги, мягкие, почти неслышные, но приближающиеся с каждым мгновением. Она успела заметить, как из тумана снова выплывает его тень, и сжалась в комок, зажмурилась, опять затаила дыхание.
Он остановился совсем рядом с ней, помедлил какое-то время, потом раздраженно выдохнул: «светлая луна!». Судя по звуку, приоткрыл дверь сарая, заглянул внутрь, а потом шаги стали удаляться.
Леу, не веря своей удаче, еще немного полежала, не смея шевельнуться, потом поднялась на ноги и скользнула внутрь сарая. Не станет же Каэрден проверять дважды. По крайней мере, она на это очень надеялась. Тихонько прикрыла дверь, обернулась и тихо пискнула от неожиданности, увидев, как из темноты на нее таращатся несколько пар перепуганных глаз.
— Еще один… Небо, охрани, — хрипло прошептал чей-то голос.
Леу напрягла зрение. У дальней стены, закутавшись в какие-то тряпки, сжались четверо людей — длинноволосый бородатый мужчина со шрамом через все лицо, изможденная на вид, почти полностью поседевшая, хотя совсем еще не старая женщина, и двое детей — девочка постарше и малыш, почти грудничок, которому она зажимала рот. Из-под ладони девочки раздавался приглушенный кашель.
— Миледи, не трогайте нас, пожалуйста, — жалобно зашептала женщина. — Сейчас вот, только что, товарищ ваш заглянул, да и дальше пошел, и вы идите себе. Небом клянусь, мы эльфам в жизни зла не желали, и доносить на вас не станем, вот порази меня молния, если вру!
— Идите себе, — подхватил мужчина. Он старался казаться решительным и грозным, но получалось у него так себе. — Идите, миледи, а то ведь нам есть чем защититься.
Он поднялся на нетвердых ногах, вытащил из-за пояса нож из плохого, побитого ржавчиной железа.
— Байл! — испуганно вскрикнула женщина. Девочка молчала, только глядела на Леу расширившимися от страха глазами. Малыш захныкал, потом снова закашлялся.
— Если хотите Гэлиш или детей обидеть, вам придется сначала меня убить!
Светлая луна, ну зачем они так шумят? Каэрден услышит, вернется, и…
— Тише! Ну тише, пожалуйста! — шепотом взмолилась Леу.
— Так вы по-нашему понимаете! Так я еще раз вам повторю, миледи, будь вы хоть трижды эльфа, если тронете жену или детишек, я жизни не пожалею, а…
Этот Байл говорил все громче, почти кричал хриплым надтреснутым голосом. Ну как же заставить его замолчать⁈
— Прикуси язык, а то заколдую! Нашлю проклятие на всех четверых! Превратитесь в… в зайцев! — прошипела Леу, и выбросив вперед руку с растопыренными пальцами, нараспев произнесла несколько фраз на языке фаэйри. Совсем безобидных — куплет из песенки, которую пела ей мать, когда Леу была совсем маленькой. «За руку меня возьми, лес тебе шепнет — усни. Ветер колыбель качает, тихо песню напевает» — кажется, так. Мужчина захлопнул рот, издал горловой звук, будто поперхнулся чем-то, и в панике обернулся к семье, словно проверяя, не обернулись ли они зайцами.
— Сядь! Сядь, кому говорю! — приказала Леу. — Убери нож! И не шумите, а то…
Байл, белый, как молоко, выронил оружие и отступил
