Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
– Ну, не знаю, Мейзи, – говорит она наконец. – По-моему, пусть лучше сходит Лили. А ты поможешь мне выбрать, в какие игры мы будем играть на празднике.
Я сдала десять экзаменов на аттестат зрелости, и почти всё на высшие баллы. Я учусь в Открытом университете и готовлюсь получить степень по математике и физике. Но мама упорно продолжает обращаться со мной как с младенцем.
– Не хочу я никаких игр, мама! Я просто хочу, чтобы ты разрешила мне самой сходить в магазин. Мне уже десять лет! – На этот раз я почти кричу, и вид у мамы слегка опешивший. К вспышкам Лили она уже привыкла, а я почти никогда не повышаю голос. Но сейчас мне нужно, чтобы она наконец осознала, как это для меня важно. – Пожалуйста, мам.
Мама хмурится, глядя на меня, но вдруг я замечаю, что тревожные морщинки вокруг её глаз начинают разглаживаться, и уже жду, что она скажет «да». Но тут в дверях появляется Лили и немедленно всё портит.
– В чём дело? – осведомляется она.
Сейчас в ней не узнать ту заплаканную встрёпанную Лили, которую я оставила в ванной. Папину футболку с длинными рукавами она сменила на курточку-варёнку и джинсовые шорты, синяки под глазами замазала тональным кремом. Её бледная кожа сияет, и я едва замечаю полоску пластыря на внутренней стороне её запястья.
При виде неё мама сразу успокаивается.
– Вот ты где, – кивает она, отряхивая руки о фартук и беря со стула свою сумку. – Мне нужно, чтобы ты купила в магазине ещё бумажных тарелок. – Я пытаюсь возражать, но мама уже достаёт из кошелька двадцатифунтовую банкноту и суёт мне в руку. – И ещё напитки. Колу там, лимонад, апельсиновый сок – на ваше усмотрение. Как раз вдвоём и дотащите.
Я готова ещё поспорить, но Лили ловко выхватывает банкноту из моих пальцев.
– Идём, Мейзи, – говорит она, поглядывая на меня со значением. – Развлечёмся. Заодно и поболтаем немножко по дороге.
11
В голове всё летит кувырком, пока саму меня по спирали затягивает в чёрную сферу. Эта сфера растёт и растёт, пока не становится такого размера, что полностью занимает всё поле моего зрения. Всё вращается вокруг этой пустоты в калейдоскопе цветов, предметы меняют форму, вытягиваясь и изгибаясь. Перед собой я вижу папину зубную щётку: она растягивается в нечто немыслимо тонкое, достигающее самых границ черноты, а её цвет меняется с синего на красный.
Я чувствую, что и сама тоже растягиваюсь, утончаюсь; чудовищная гравитация тянет к себе каждый атом моего существа. Кажется, меня вот-вот разорвёт на части. Теперь всё, что я вижу, – это только темнота: остальное превращается в едва различимые искажённые формы почти за пределами восприятия.
И это происходит всё быстрее и быстрее.
Чёрный шар уже окружает меня. Я одновременно и внутри, и снаружи его. Смятение в моём мозгу доходит до предела, когда я вдруг переваливаю через край и начинаю падать в пустоту, не зная, закончится ли это падение хоть когда-нибудь.
А потом в темноте я вижу купол света, сжимающийся в точку. Я стремительно несусь к нему, не видя уже ничего, кроме ослепительного света. Сейчас я столкнусь с ним и…
Я зажмуриваюсь, ожидая удара, но его так и не происходит. Я снова открываю глаза – и обнаруживаю, что всё вдруг изменилось.
Я стою на лестнице, ведущей к комнате Лили.
Никакой чёрной сферы больше нет. И точки ослепительного света тоже. Сокрушительная сила, разрывавшая моё тело, куда-то исчезла. Есть только лестничный пролёт, ведущий к комнате моей сестры. И я, где-то посередине него.
Теория гравитации Эйнштейна объясняет движение каждой звезды и каждой планеты, и ещё – как червоточины могут соединять две разнесённые точки пространства-времени. Эдакий мостик во Вселенной. Или короткий маршрут из ванной на лестницу. Только этим я могу объяснить, как я вдруг здесь оказалась.
Я начинаю подниматься по ступенькам – мне не терпится поскорее увидеть, есть ли там, в её комнате, моя сестра, – но, едва взглянув вперёд, я понимаю, что мой кошмар ещё не кончился.
У вершины лестницы я не вижу двери в комнату Лили. В сущности, я не вижу даже вершины лестницы – только бесконечную последовательность ступеней, уходящую в никуда.
Я замираю. Меня шатает, снова накатывает тошнота. Я оглядываюсь назад – и вижу ту же картину, только наоборот: бесчисленные ступени, ведущие вниз, вниз, вниз, так нигде и не кончаясь.
Сердце глухо бухает от страха. Я напрягаю мозг, пытаясь разобраться во всём этом, но по-прежнему ничего не понимаю и снова принимаюсь карабкаться вверх, думая, что это, должно быть, какая-то оптическая иллюзия – вроде той картины с невозможной лестницей, которую видела в художественной галерее, куда меня водила миссис Брэдбери.
По большей части миссис Брэдбери занималась со мной дома. Мы устраивались за обеденным столом на кухне, открывали учебник и разговаривали о жизни, о Вселенной и обо всём на свете. Но иногда миссис Брэдбери водила меня куда-нибудь в интересные места.
Как-то в местной галерее открылась выставка художника Маурица Эшера, и миссис Брэдбери сочла, что его картины могут оказаться мне полезны с точки зрения геометрии.
– Эшер называл себя «энтузиастом реальности», – объясняла мне она, пока мы бродили по галерее. – В своём искусстве он прибегал к языку науки и математики, чтобы показать нам образ Вселенной.
Я подумала о картинах, которые мы уже успели увидеть – ящерицы, выползающие из кусочков мозаики, перетекающие друг в друга рисунки птиц и рыб, смотрящий прямо на вас единственный глаз, в котором отражается череп.
– Странное у него представление о реальности.
Миссис Брэдбери рассмеялась.
– Что ж, Вселенная и впрямь довольно странное место, – согласилась она.
Возле следующей картины толпилась группа школьников, и, чтобы посмотреть её, нам пришлось подождать, пока они двинутся дальше. Это были примерно ровесники Лили, все в одинаковой коричневой форме, хотя несколько девочек нашли способ подправить её так, чтобы выглядеть наряднее. Когда их учитель закончил разговор о картине и повёл их к следующей, прикрикнув на парочку девиц, чтобы они прекратили болтать и не отставали, я невольно им позавидовала. В смысле мне, конечно, нравится заниматься с миссис Брэдбери, но иногда мне кажется, что «особо одарённые» упускают шанс обзавестись друзьями.
– Ну-ка, а что ты скажешь вот об этой? – спросила миссис Брэдбери, когда мы остановились перед картиной.
Это был чёрно-белый рисунок какого-то старинного здания, вроде замка, изображённого с высоты птичьего полёта. Мой взгляд сразу зацепился за центральную лестницу на самом верху, пролёты которой располагались квадратом. Вверх и вниз по ним маршировали зловещие на вид человеческие фигуры в капюшонах. Но стоило мне вглядеться повнимательнее – и мой мозг как будто взбунтовался, но я не сразу поняла, что здесь не так.
– А куда же ведёт эта лестница? – спросила я. – Они словно идут вверх и вниз одновременно.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
