стены, телевизор на другой… Всего Данила не успел разглядеть. Следом за парнями он поднялся по деревянной лестнице, ведшей по дуге на второй этаж. Апартаменты Кати, скромно именуемые комнатой, больше походили на двухкомнатную квартиру со снесёнными перегородками.
— Прямо студия, — изумился Данила, не решаясь переступить порог.
— Вот и снимай кино! — Стас сложил вещи у резной спинки двуспальной кровати в готическом стиле.
Вся деревянная мебель — стулья с высокими спинками, трёхстворчатый шкаф до потолка и даже стойка бара в мини-кухне — блестела чёрным, местами потёртым лаком, укрывающим мудрёную резьбу.
— Ты сегодня в главной роли, — Валера для убедительности хлопнул Данилу по плечу.
Парни спустились на первый этаж. Послышалась приглушённая эмоциональная речь и следом — взрыв смеха.
Данила быстро открыл чемодан — только молния жикнула. Полосатое поло упало на красное стёганое покрывало кровати, брюки звякнули пряжкой со львом и распластались поперёк коврика на полу. Данила попрыгал, влезая в коричневые шорты а-ля гитлерюгенд, и натянул белую футболку. По другую сторону кровати укоризненно играло отражениями старинное трюмо. В зеркалах трое увальней с волосатыми руками удивлённо глядели на Данилу. Он чертыхнулся, и все четверо потрогали выпирающие на футболках бугорки сосков.
В коридоре Данила размял шею, стряхнул руки и выбежал на лестницу, вымахивая ногами, как чистокровный ахалтекинец.
— Идём, пупсик, собак покажу! — Катя радостно замахала ему.
— Бубсег, — передразнил Валера.
Аглая с Мариной прыснули.
— Он что, ещё не видел?! — Стас превратился в само недоумение, но сию же минуту схватился за голову: — Блин, я же их покормить забыл! С вечера ещё…
— Заодно и покормим. — Катя вышла на крыльцо и потянула руки к солнцу.
За домом Даниле открылась обширная обустроенная территория. Каждый квадратный метр, каждый уголок предназначался для увеселений и пользы хозяев. Каждая постройка зазывала ухоженным видом, архитектурой и отделкой воспользоваться её услугами. По левую руку топилась баня. На её крытую веранду вела лесенка в три ступеньки. Крышу несли квадратные столбы, и на каждом висел фонарь, стилизованный под старину. Бассейн неправильной формы приглашал охладиться на мелководье и понырять в тёмно-синем бочажке. Справа возвышалась просторная беседка с печью барбекю из красного кирпича. По обе стороны к ней примыкал каменный стол с плитой и переносным тандыром. В одном из плетёных кресел около печи спал на лоскутных подушках белый котище. По центру, длиной едва ли короче дома, протянулся стеклянный павильон. Изнутри проглядывали бильярдный и теннисный столы. Позади этого сибаритского рая начиналась поляна не меньше футбольного поля. На нём, за баней и бассейном, расположились под навесами спортплощадка и псарня, а со стороны беседки шелестел фруктовый сад — яблони, орешник и вишни.
По выгулу псарни ходили три мощные лохматые собаки. Выгул с трёх сторон ограждал зелёный сетчатый забор, а с четвёртой, дальней, стороны — два вольера. Повсюду валялись обглоданные кости. Собаки, завидев людей, залаяли басом. Взметая песок и опилки, псы подбежали к забору и встали на задние лапы. Данила отступил на шаг — мохнатые чудовища оказались выше него.
— Что за порода? — он восхищённо посмотрел на Катю.
— Кавказские овчарки, — с обожанием в голосе ответила Катя и пританцовывая направилась через поле к саду.
Валера зашёл в продолговатую бытовку, пристроенную углом к вольерам.
— Стас, кокой корм им сегодня? — крикнул он из темноты.
— Погоди, Валет, — Стас почесал затылок, — может, пробежимся?
— Ой, давайте, мальчики! — Марина захлопала в ладоши.
— Пробежимся? — насторожился Данила. В глубине души он любил спорт, но любовь всю жизнь оставалась неразделённой.
— Сейчас Аглая откроет калитку, а мы втроём побежим. Собаки — за нами. — Валера потянул Данилу за локоть и поставил напротив широкой калитки в ограждении выгула.
Аглая, прищурив глаз, держалась за щеколду. За сеткой заходились лаем и бесновались кавказцы. Данила запаниковал:
— Но чем быстрее бежишь, тем быстрее собака догонит, известно же! Да и что потом-то? — он выглядывал из-за Стаса и Валеры, вставших в стартовую позу.
— Не хочешь, оставайся, — огрызнулся Стас.
Лязгнула сброшенная Аглаей щеколда. Лай оборвался. Гора шерсти протиснулась в калитку. Данила рванул через поляну. В ушах пульсировала фраза: «Не оборачивайся!» Казалось, собачье дыхание обжигает затылок, а тяжёлые лапы вот-вот собьют с ног.
— Катя! — не выдержал и закричал Данила, добежав до окраины сада. — Тут же будто тиски зажали кроссовок на правой ноге. Данила упал ничком.
— Нельзя! — крикнула Катя. — Сидеть!
Псы послушно сели, высунув языки.
— Лилит, Палач, Нерон! — Катя погрозила собакам пальцем. — Как вы себя ведёте?!
Данила перевернулся на спину и сел. Ребята никуда не побежали. Стас и Валера стояли около псарни и смеялись вместе с девушками. Данила вопросительно посмотрел на Катю.
— Собаки же знают парней, они их кормят вот уже месяц почти, пока меня нет. — Катя присела рядом на корточки. — А ты человек новый, вот они тобой и заинтересовались. — Она ласково отёрла Данилины щёки, вытряхнула солому из его волос.
Запах разогретой солнцем женской кожи, смешанный со свежим ароматом тонких духов, успокоил Данилу. Катино расположение — повод простить насмешников.
— Прости, старик, не удержались, — повинился Стас, когда Данила и Катя вернулись к псарне под эскортом собак, ставших вдруг ручными.
Собак загнали за изгородь. Валера наполнил миски кормом. Под стрёкот кузнечиков, над поляной кружили бабочки. Жужжали мухи. Оводы, возникая из ниоткуда, садились на руки. На ноги они тоже садились, но посадка обнаруживалась только после укуса.
— Ребята! — позвала Марина со спортплощадки. — По-моему, нам пора… потерять девственность.
Марина успела сходить в дом и принести на подносе бутылку водки, тарелку черешни, блюдце с ломтиками сыра и прозрачный соусник с мёдом.
— Ну-у! — Валера развёл руками. — Такой праздник надо сперва отработать.
— Точно, — поддержал Стас, — кто больше подтянется. — Он встал лицом к турнику.
— А лучше так, — Валера щёлкнул пальцами, — хлопаем по маленькой и подход, ещё по одной и ещё подход, м? — он хитро оглядел присутствующих.
— Вещь, — согласился Стас. — Мариш, разливай. Данила, ты в деле?
Марина поставила поднос на скамью и разлила водку по стопкам.
Сердце Данилы заныло. Он отрицательно покачал головой, но перехватил Катин взгляд и согласился.
— А проигравшему что? — Аглая откинула чёрные кудри, обнажая длинную шею.
Стас и Валера переглянулись.
— Да как обычно, наверное, — неуверенно промычал Стас. — Разницу — в задницу.
Он вытащил из кармана бермуд плётку из шнура длиной сантиметров тридцать-сорок. Аглая намотала плётку на ладонь и хлестнула ею по стойке турника. Металлическая труба денькнула и застонала. Данила сглотнул, но рот пересох, и глоток получился болезненным.
Выпили по первой. Хрустальные стопки звякнули о поднос. Стас подпрыгнул и повис на перекладине.
— Раз! Два! — считали девушки. — Три!
Сорок девять. Стас,
