и Т. д.
В своих построениях «бастардисты» (так стали называть сторонников версии о королевском происхождении Жанны) запутываются в целой цепи неразрешимых противоречий. Например, чтобы объяснить, почему д’Аркам было поручено воспитание Жанны, их объявляют зажиточными людьми, имеющими родственные связи с дворянскими семьями. А когда утверждают, что свои знания она никак не могла приобрести в этой семье, тех же родителей Девы рисуют невежественными пастухами. Или другое. Жанне якобы с самого начала была уготована ее миссия. Но ведь родные Карла VII никак не могли заранее знать, окажется ли ребенок, «отосланный в Домреми», пригодным для такой миссии и сумеет ли он выигрывать сражения там, где потерпели неудачу опытные военачальники?
Мы уже не говорим о том, что с 1407 или с 1412 г. политическая ситуация не раз претерпевала изменения, менялась и позиция возможных участников «заговора», причем некоторые из них даже вступали в соглашение с бургундцами — союзниками англичан. Так, предполагаемая главная заговорщица — Иоланта Арагонская в 1412 г. находилась в дружеских отношениях с герцогом Бургундским, в 1419–1422 гг. жила вдалеке — в Провансе, а в 1423 г. заключила сепаратное перемирие с англичанами, чтобы сохранить свои владения в Анжу. Если появление Жанны при дворе было заранее подготовленной инсценировкой, почему же Деве в ее поездке чинили препятствия местные власти? Почему Карл VII, если Жанна представила ему доказательства, что она его сестра, не признал ее достойной доверия до тех пор, пока Деву не подвергла всесторонним расспросам специально созданная комиссия, которая, кстати, могла раскрыть тайну происхождения пастушки из Домреми? Почему король, вместо того чтобы поспешить выдать Жанну замуж и отослать ее подальше как свидетельницу неверности своей матери, поставил Деву во главе армии? Почему незаконная дочь герцога Орлеанского должна была преуспеть там, где потерпел неудачу его незаконный сын граф Дюнуа? Если уж на роль освободительницы необходима была принцесса королевской крови, почему было не выбрать, допустим, Маргариту Валуа?
Во время следствия, проводившегося в марте 1450 г. по предписанию Карла VII для выяснения «ошибок и несправедливостей» процесса, в числе свидетелей были Мартин Ладвеню и Изембар де ла Пьер, присутствовавшие при смерти Девы[50]. Изембар де ла Пьер держал крест прямо перед глазами осужденной, пока она не скончалась[51]. Неужели и он был участником заговора?
«Новая» версия совсем не нова[52]. Сведения о Жанне д’Армуаз известны давно (их упоминает и Анатоль Франс в; своей биографии Жанны д’Арк). Время от времени еще с начала XIX в. появлялись отдельные работы, авторы которых пытались поставить под сомнение традиционное жизнеописание Жанны д’Арк. Многое в работах поборников «новой» версии идет от желания создать сенсацию вокруг старой исторической загадки. Большинство ученых подчеркивали полнейшую недоказанность «новой» версии, основанной во многом просто на домыслах. Однако возражения против нее диктовались не только научными соображениями, но и нежеланием пересматривать историю Жанны д’Арк, превращенную в житие католической святой, которое так характерно для клерикальных биографов Девы. За последние десятилетия возникла целая литература по вопросу о происхождении и о спасении Жанны д’Арк.
По существу фигурируют уже четыре варианта истолкования «загадки» рождения и смерти Жанны. Согласно первому, «официальному», Жанна родилась в 1412 г. в Домреми и погибла на костре в Руане в 1431 г. По второму — Жанна родилась в 1412 г., но спаслась от костра в 1431 г. и вернулась во Францию под именем Жанны д’Армуаз. Третий вариант — Жанна — дочь Изабеллы Баварской, родилась в 1407 г. и была сожжена в 1431 г. И наконец, четвертая версия — Жанна родилась в 1407 г. и как принцесса королевской крови спаслась от костра и жила после 1431 г. под именем Жанны д’Армуаз. Имеются авторы, отстаивающие каждую из указанных версий. Более того, среди сторонников тезиса о спасении Жанны (будь то поборники второй или четвертой версии) наметился раскол: считать ли Жанну д’Армуаз Орлеанской девой или полагать, что Жанна д’Арк прожила остаток жизни под каким-то другим именем, а «дама д’Армуаз» была ловкой самозванкой (либо даже сестрой Орлеанской девы — есть и такие досужие вымыслы).
По мнению сторонников традиционной версии, гипотеза о том, что Жанна — дочь Изабеллы Баварской, не подтверждается каким-либо документом, в котором бы говорилось об этом и который имел бы доказательную силу. Ж. Банкаль в немало нашумевшей книге «Жанна д’Арк — принцесса королевской крови» считает чрезмерным требование представить такой документ. Ведь, мол, и сторонники классической версии не располагают документальным подтверждением, что матерью Жанны была Изабелла Роме, да его и быть не может, поскольку в XV в. не велось метрических записей.
Страсти вокруг Жанны не стихают уже пять с половиной веков. Во время гитлеровской оккупации предатели французского народа — коллаборационисты пытались представить Орлеанскую деву не как символ борьбы за национальную независимость, а лишь как «врага англичан». Сторонники «наднациональной» Европы объявляют что подвиг Жанны роковым образом помешал начавшейся еще в XV в. «европейской интеграции» путем объединения в одно королевство Англии и Франции. Впрочем, другие, более ловкие «европеисты», не смущаясь, рисуют Деву чуть ли не предтечей «европейского строительства» [53].
Многие доводы сторонников нетрадиционной версии о спасении Жанны д’Арк, несомненно, относятся к области фантазии. Многие, но не все. Это заставляет внимательно прислушиваться к защитникам этой захватывающей воображение гипотезы, когда они рассказывают сказку, которая, будь она правдой, стала бы одним из самых ярких эпизодов в закулисной истории политических процессов.
МЕТАМОРФОЗЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗМЕНЫ
Процедуры юридического убийства
…В преддверии Возрождения, как бы замыкая английское средневековье, высится «готическая» война Алой и Белой розы, как ее позднее поэтически назвал Вальтер Скотт[54]. Так именуют растянувшуюся на три десятилетия междоусобицу между двумя ветвями королевского дома — Ланкастерами и Йорками — в борьбе за королевский престол (1455–1487). Английские бароны, для которых после окончания Столетней войны исчезла возможность при помощи грабежа во Франции приумножать свои доходы, рьяно включились в эту борьбу. Правда, время активных военных действий за эти 32 года исчислялось 12–13 неделями и в большинстве сражений (кроме самых крупных) участвовало всего по нескольку сот воинов, все же в войнах Роз погибло свыше 100 тыс. человек[55]. Победившая сторона овладевала поместьями побежденных и, что не менее важно, получала возможность благодаря близости к короне обогащаться за счет налогов и других поборов с населения. В ходе многолетней войны престол несколько раз переходил из рук в руки, что всякий раз сопровождалось казнями побежденных «изменников».
Последние отзвуки этой борьбы относятся к самому концу XV и началу XVI в. В это же время, а именно
