учётом современных возможностей и уровня развития науки и техники. За четверть века после Филадельфийского эксперимента, физика ушла далеко вперёд, – невозмутимо ответил Дэвид, – Х&P давно нуждается в реализации того, что наработала за все эти годы в области космологии. Кроме того, мы в состоянии делать источники энергии, способные производить настоящий фурор! Пентагон своим опытом презентует новые ядерные генераторы Х&P. О такой рекламе нашей продукции можно только мечтать! Мы же с тобой за неё ещё и денег получим!
– Старина, ты меня знаешь, я за любые проекты! Но только не за этот… При одном воспоминании о Филадельфийском эксперименте в моих жилах стынет кровь! Страшно подумать, сколько он исковеркал судеб и унёс жизней! – воскликнул Хьюл.
– Если подходить с такой меркой ко всему новому, то человек никогда не пересел бы с лошади на автомобиль. Не поднялся бы в небо. Космос был бы недосягаем… Не стоит забывать, что люди умирают по разным причинам. Основные из них: болезни и войны. Гибель, в результате научных экспериментов, занимает в этой печальной статистике весьма скромное место! Опасности подстерегают нас на каждом шагу и можно запросто «сыграть в ящик», не выходя из дома. Никто не властен перед развитием научно-технического прогресса, даже смерть, – на одном дыхании произнёс оппонент.
– Дэвид! Ты учёный и должен отдавать себе отчёт в том, что опыты по телепортации – это прямое убийство их участников! – настаивал Хьюл.
– Мы оба – практикующие физики с многолетним стажем. Согласись, что мгновенное перемещение в пространстве и времени, как и любое другое научное направление, имеет полное право на эксперименты. Это ещё Эйнштейн сказал! – воскликнул Дэвид.
– Эйнштейн опередил время! Осознавая, что человечество не готово к телепортации, сжёг свои труды, – парировал Хьюл.
Установилась пауза. Друзья закурили. Макс Хьюл подумал, что собеседник согласился с его доводами и, решив поставить окончательную точку в споре, произнёс:
– Опыты в области Единой теории поля преждевременны. Факты говорят не в её пользу.
– Старина! Я с тобой не согласен! Если руководствоваться исключительно научными результатами, то, как таковая, она уже состоялась в 1943 году, когда эсминец «Элдридж» мгновенно переместился из Филадельфийской гавани в «Норфолк» и вернулся обратно, и ты не хуже меня об этом осведомлён! – горячо возразил Дэвид.
– В ходе этого эксперимента погибли люди! Десятки офицеров и матросов исчезли без следа. Как быть с ними? – не сдавался Хьюл, – Это ли не доказательство того, что далеко не всё, что доступно научной теории, должно быть реализовано на практике?
– Правильнее поразмышлять над тем, что большая часть членов экипажа «Элдридж», по сей день, живы и здоровы, а это значит, что миссия по мгновенному перемещению живой материи из точки А в точку В, посредством воздействия мощного энергетического поля, выполнима! – настаивал на своём Дэвид.
– Ты рассуждаешь, как циник, – разозлился Хьюл, – Речь идёт не только о погибших членах миноносца в 1943 году. ВМС США своими экспериментами в области Единой теории поля сделали аномальной зоной Саргассово море, омывающее Бермудские острова! Пробили брешь в пространстве и времени, в которой теперь пропадают корабли и самолёты.
– Ты что, всерьёз увязываешь Филадельфийский эксперимент с Бермудским треугольником? – удивился Дэвид.
– Факты говорят сами за себя! – ответил собеседник, – В зоне островов, так называемого Бермудского треугольника, образовалась «чёрная дыра» после того, как там обосновалась американская военная база.
– Брось, старина! Саргассово море имело дурную славу задолго до того, как англичане передали их в аренду Пентагону! Ещё Колумб, во время своего первого путешествия, зафиксировал в том районе отклонение стрелки компаса на несколько градусов. Записи в бортовом журнале свидетельствуют, что его флотилия едва не погибла, когда «небо озарилось вспышкой и жёлтым пламенем». Воздух вокруг корабля начал дрожать и искривляться. Небесная твердь обратилась в «чёрную дыру», втянув в себя три фрегата, – с жаром воскликнул Дэвид.
– Позднее астрономы доказали, что это был метеор, энергия от которого привела к эйнштейновскому искривлению пространства. Колумб описывал факты, а команда рассказывала небылицы, порождённые ужасом перед морской стихией. О загадочных водорослях, опутывающих, во время штилей, днище судов, и утаскивающих их в океанскую бездну. Этому феномену тоже есть разумное объяснение. В Саргассовом море живёт червь-древоточец, который, действительно, превращает дерево в труху, – парировал собеседника Хьюл, – Бермуды окрестили «Дьявольскими» с давних пор. Но если до новейшего времени Саргассово море была естественной средой аномалии, то после размещения там военных баз, природа уступила место военным экспериментам. Чего стоит история про пять бомбардировщиков-торпедоносцев типа «Эвенджер», исчезнувшие без следа в декабре 1945 года? Чтобы ты не говорил, я убеждён, что Пентагон испытывает на Бермудах новые виды оружия. В частности, это идеально увязывается и с Филадельфийским экспериментом.
– Дружище, это лишь подтверждает, что несмотря на громкие декларации о закрытии «антигуманных» опытов, США продолжает исследования в области телепортации и никакая сила не сможет это остановить. Пришла пора окончательно сформулировать Единую теорию поля. Поставить её на военную службу США и сделать бесполезными все другие формы оружия…, пока до этого не додумались наши враги. У нас с тобой есть возможность встать во главе этого процесса, или самоустраниться… Выбирай! – воскликнул Дэвид Парк, обращаясь к партнёру.
Новоиспечённый продюсер
Январь 1969 года. Вашингтон.
Три года назад36 оказавшись в системе ФБР, прагматичный Николас Рюэфф37, какое-то время, чувствовал себя скованным процедурами спецслужб, претившими неугомонной натуре трейдера, привыкшего из всего делать деньги. Прошло совсем не много времени и до него дошло, что возможности агента ФБР значительно шире, чем у простого предпринимателя. Кроме того, служба отнюдь не только не вредила бизнесу, но и во многом способствует его процветанию.
Прирождённый финансист Рюэфф быстро адаптировался к новым условиям. Наловчился увязывать работу своей конторы с заданиями ФБР. Научился извлекать профит из своего агентского положения и даже ловить кайф от адреналина, который ему, время от времени, впрыскивало амплуа осведомителя.
Один из необходимых навыков работы спецслужб – умение использовать всех и вся для выполнения задания – был принят банкиром с величайшей лёгкостью и полным пониманием. Конспирация, осмотрительность, осторожность тоже давно были вписаны в стиль жизни финансиста. Единственное требование, которое никак не давалось женскому сердцееду и раздражающе действовало на нервы – это поддержание имиджа хорошего семьянина.
Николас частенько срывался с этой заповеди, уходил в загул: влюблялся, терял голову, потом приходил в себя и начинал усиленно отыгрывать пошатнувшиеся имиджевые позиции. Благодаря своему величайшему дару лавировать и убеждать, наводить мосты с многочисленными любовницами и женой, ему удавалось утрясать семейные проблемы, при этом, даже с заметной выгодой для семейного бюджета.
В нынешней ситуации,
