смысле? — не поняла Лиза.
— В самом прямом. — Теперь Ляхова уже посмотрела почти умоляюще, но через секунду набычилась, заговорила сердито: — Понимаешь, полицейские сегодня Володьку трясли. Он ведь вчера в школе был, когда химозу убили. Но это ладно, не один он в школе околачивался. Только полицейские разузнали, что Володька из школы линял, а потом снова появился, но не слишком в себе. Так вот эти стражи порядка подозревают, что Володька мог в открытое окно к химозе влезть, ее там пристукнуть, а потом — назад.
— Чушь какая! — возмутилась Лиза.
— Это для тебя — чушь, для меня — совершеннейшая чушь, а для стражей — совсем даже нет.
— А что Володя?
— Всякую лабуду нес. Вроде как пить захотел, к киоску поперся, да деньги забыл, на улице свежим воздухом дышал… Полицейские его жалкую дребедень быстро растрясли.
— А при чем здесь мой звонок?
— Твой — ни при чем. Только в звонке все и дело. Мне-то Володька врать не стал, хотя и всей правды, паразит, — Зойка горестно вздохнула, — не сказал. Там, понимаешь, вот что получилось. Сначала позвонила ты. А следом за тобой еще один человек позвонил и Володьку на разговор вызвал. Вот с этим человеком он и трепался на улице.
— Так это Володя и должен был полицейским рассказать. — Лиза недоуменно пожала плечами. — Зачем огород городить с киосками всякими да деньгами, когда все так просто?
— Должен был! — едва ли не взревела Ляхова. — Но не хочет! Уперся, гад! Даже мне не колется, кто ему мозги компостировал! Вроде как это никого не касается, отношение ни к чему не имеет и тому подобное. Стражи его прессовали, я его прессовала, а он ни в какую!
— Может, — осторожно предположила Лиза, — это что-то очень личное?.. Может, женщина?
— Женщина?! — зашлась сатанинским смехом Зойка. — Сейчас умру от хохота! Чего ему от меня бабу скрывать?! С какой такой дури?! Я что, баб его никогда не видела?! — И тут же стала серьезной. — Нет, это что-то другое. Но идея с женщиной самая подходящая. Я сама об этом с ходу подумала, потому и к тебе явилась. Не догадываешься, куда клоню?
— Не догадываюсь, — призналась Лиза.
— Тогда слушай. — Зойка навалилась на стол, придвинула свое лицо к Лизиному, зашептала жарко: — Я тебя прошу: скажи, что это ты Володьку на свиданку вытащила. Вроде как объясниться хотела… в неформальной обстановке…
— По поводу чего объясниться? — прошептала в ответ Лиза.
— Ну ты даешь! — Ляхова отпрянула. — По поводу любви! Вроде как неравнодушна ты к Володьке, а он не замечает. Вот тебя вдруг и приперло. Ну, бывает же такое? Вдруг окончательно нахлынет, и надо действовать. Немедленно! Вот ты и вызвала Володьку на разговор. А он мужик порядочный, не стал тебя закладывать. Полицейские ведь копаться бы стали — что да как. А он не захотел им правду выкладывать. Девичья честь и все такое…
— Зоя, ты с ума сошла! — оторопела Лиза. — Ты предлагаешь мне выставить себя влюбленной дурочкой?
— Да-а?! — вновь взревела Зойка. — А Володька шибко умным был, когда в твой первый год работы за тебя вступился?! Забыла, как те обалдуи из десятого класса тебя травили?! Разве что за задницу не щипали и всякие сальности болтали? А Володька тебя пожалел, пацанов тех в спортзал загнал и объяснил по-серьезному, что еще раз к тебе сунутся, он им морды начистит. И начистил бы, Володька свое слово держит. А, между прочим, двое из той оравы сынками сильно крутых папаш были. И через такое объяснение с мордами директриса Володьку махом бы из гимназии выперла, причем с волчьим билетом. А тебя никто не выгонит. Ты девица свободная, он парень тоже свободный, ну, посплетничают малость… Так ведь это ж ерунда. В любви обвинить — это ж не в убийстве! Или ты думаешь, Володька и впрямь химозу на тот свет отправил?
— Что ты! — совершенно искренне воскликнула Лиза. — Я совсем так не думаю! Я думаю, Володя очень хороший человек…
— Ну и?.. — Зойка в упор уставилась в Лизины глаза, аж в зрачки впилась.
— Я согласна, — тихо проговорила Лиза.
— Молодец! — с облегчением выдохнула Ляхова. — Теперь пойду Володьку трамбовать.
Глава 7
Володя Гриневич никогда не ругался с Зоей Ляховой и даже голоса на нее ни разу не повысил. Она — да, могла, и повысить, и превысить, но никакой ругани это не означало, просто манеры у Зойки были такие.
Однако на сей раз Володя выдал подруге по полной программе. А в ответ получил сверх всякой программы — слова «идиот» и «кретин» в Зойкином лексиконе были едва ли не самыми ласковыми. Под конец никаких слов ей уже не хватило, и она от всего сердца двинула своей мощной дискобольной рукой Володю в грудь, отчего в изрядно накаченной груди мастера спорта по гимнастике чуть ли не вмятина образовалась.
— Ты спятила?! — опешил Гриневич, распрямляя мышцы.
— Это ты спятил! — констатировала Ляхова, потирая кулак.
Физическое воздействие, нелепое до смешного, вдруг разом охладило эмоции, и оба тут же успокоились.
— У тебя нет другого варианта, — веско заявила Зойка. — Ты самый подозрительный, полицейские будут тебя плющить. И что-нибудь обязательно придумают, им ведь обязательно надо кого-то найти.
— Можно подумать, они всегда и всех находят, — буркнул Володя, прекрасно понимая, что Зойка, конечно, права: здесь случай особый.
Убийство в школе — это раз. Убийство в такой школе — это два. Убийство сестры замначальника ГИБДД, пусть даже и бывшего, — это три. Мало того, что Рогова полгорода на уши поставит, так еще и гибэдэдэшники наверняка подключатся. Поэтому работать полиция станет во всю силу и, если реального убийцу не найдет, то постарается кого-то на эту плачевную роль назначить. А самый подходящий он, Владимир Николаевич Гриневич, простой учитель физкультуры, никакими регалиями и знакомствами не прикрытый, но подозрительный уже тем, что спортсмен. Сколько всяких историй рассказано-перерассказано про спортсменов, которые в преступники подались!
Конечно, он сам виноват. Поперся на допрос, или как это называется, совершенно неподготовленным. Не удосужился поразмыслить, с чего это вдруг к нему интерес проявили. Не соизволил пусть на мгновение прикинуть, что вчерашняя его отлучка из школы может кого-то заинтересовать. Не придумал никакого внятного объяснения.
Но ведь он не знал, что Пирогову убили в то самое время, когда он выходил на улицу. Он вообще не знал, что ее убили вчера вечером, и почему-то решил, что ее убили чуть ли не полчаса назад. Ему ведь никто ничего толком не объяснил заранее. Да и кому было объяснять?
Уроки у него начинались не с утра, а после большой перемены, и на подходе к гимназии на его мобильник позвонила Капитоша, заявила, дескать, ему следует прямиком идти
