горцев в черных, расшитых золотыми узорами, бурках.
Джунгары рассмеялись, когда два полка конницы русичей пошли в атаку. Джунгаров-воинов было раз в пять больше, и они с дикими криками понеслись навстречу, подхлестывая своих низкорослых коней. Русичи не приняли бой, а повернули в сторону, пытаясь укрыться за грядой холмов. Джунгары, обрадованные бегством пижонов в черных бурках, всей своей воинственной толпой кинулись вслед и втянулись в узкую балку между холмами.
Но тут, с холмов, картечью рявкнули пушки, превращая торжествующих джунгаров в кровавое месиво. А конница русичей, сделав крутой поворот, понеслась в атаку. Пушки смолкли и, пижоны в бурках, гортанно крича, затолкали в месиво тех джунгар, кто ещё был жив.
Казахи потом три дня раскачивались с тихим пением около костров, бросая в огонь трупы джунгаров, и вспоминая, как русичи в бурках чистили свои кривые сабли.
Так уж повелось, что политика это не только правильные и мудрые слова, способные примирить вражду. Это ещё и бряцанье оружием и сотрясание кулаками, в ожидании, что противник испугается твоего большого кулака и длинного, острого меча. А ещё хитрые игры с подтасовками событий и прямые забросы заведомой лжи.
Никто не знал, кто надоумил группу османов на такое действие, но спустя неделю после бойни в казахской степи, они захватили в заложники семью дипломата русичей в Милане. Миланский король что-то невнятно бормотал в своё оправдание, отбиваясь от гневных нот МИДа императора Руси и заверяя, что ситуация под контролем его карабинеров.
— Гриша! Твою мать! — кричал Николай Александрович на своего начальника Тайной жандармерии. — Сделай так, чтобы ни один баран, будь то осман, джунгар или ещё кто-то, больше не посягнул на жизнь моего поданного!
Скоков раздумывал пару часов, а потом сходил к патриарху, который широкой дланью и от имени Господа простил Григорию все его грехи.
Шпионы Тайной жандармерии через свои каналы и за немалые деньги узнали, кто входит в состав группы османов, захвативших посольство в Милане. Потом, на различных участках территории Рокан-баши были проведены скоротечные операции.
На следующий день перед посольством Руси в Милане стояла шеренга детей и жён османов-террористов, а перед входом в посольство лежал большой чёрный мешок. Террористы мешок приволокли внутрь и открыли… Сверху лежал сверток, скреплённый печатью императора Николая Александровича. Позвали главаря. Он прочитал записку императора:
«Ежели вы не отпустите моих поданных в течение пяти минут, то ваши дети и жёны будут иметь тот вид, что в мешке».
Террористы мешок открыли шире и расползлись по углам, отчаянно их заблевав. После этого заложников из посольства тут же отпустили…
Эта весть облетела все мировые СМИ, естественно интерпретированной в сторону устрашения, но МИДы государств уроки извлекли — открыто с русичами конфликтовать никто не решался.
— Герцог, — король Георг оторвал от грозди крупную виноградину, подбросил её вверх и ловко поймал в открытый рот, — а ваши планы получились негодными.
Герцог Виндзорский виновато поджал губы.
— Русичи натрепали задницы и Рокан-баши, и ляхам, и джунгарам, — продолжал король. — А теперь они стоят около границ индусов! И как вы это объясните?!
— Нужен решительный ход, ваше величество, — герцог вздернул подбородок.
— И какой же?
— Война…
Король Георг помедлил немного, потом с яростью скинул со столика тарелку с виноградом.
— И кто же будет воевать?
— Конечно не вы, ваше величество.
Король немного успокоился.
— А кто?
— Пусть русичи воюют между собой.
Георг усмехнулся.
— И как вы это себе представляете? Император русичей постепенно изживает со свету либералов на Руси и восстанавливает единую власть. Набрал в казну денег и сейчас модернизирует армию. Повторю, ваши планы насчёт разделения Руси провалились.
— Не совсем, ваше величество.
— Вот как? Так поясните!
— Хорошо, извольте, — герцог поправил камзол и выставил вперед правую ногу. — У меня есть исторические бумаги русичей. Путем переписи некоторых я установлю, что русичи силой поработили народы своих центральных и восточных земель. Что делали это агрессивно и не гнушались истреблением коренного населения. Выставлю бумаги на мировой суд и объявлю императора Руси тираном.
Король скривился:
— И что?
— Затем вы призовёте весь цивилизованный мир в крестовый поход на Русь, как рассадник тирании и правового беспредела, а я спонсирую на Руси несколько кровавых конфликтов.
— Хм, — Георг задумался. — А где взять столько денег на крестовый поход? Думаю, и у вас нет столько золота…
— Золото у вас будет, — повёл плечом герцог Виндзорский. — На новом континенте его залежи огромны.
Король грустно рассмеялся.
— Так ваша компания, герцог, контролирует всю его добычу!
— Возьмёте у меня кредит, — невозмутимо сказал герцог.
Король замолчал. Потом устало молвил:
— В лодке под названием Саксония капитан, как матрос — рулит туда, куда укажет пассажир. Мой брат Николай правильно сделал, когда своего пассажира сбросил в море.
— Он ещё пожалеет об этом! — прошипел герцог.
Король встал.
— Не надорвитесь, герцог. Русь велика, и там тоже много золота. Да и ещё полно всяких разностей…
Король уходил, сгорбившись. Утром он не проснулся. Вызванный лекарь объявил разрыв мозга…
Глава 7
Император сидел у открытого окна своей спальни, пил крепкий чай с мёдом и наблюдал, как гвардейцы во внутреннем дворе проводят смену караула.
Николай Александрович иногда посматривал на кровать, где на мятых простынях раскинулась после бессонной ночи дочь графа Маленковского. Её гладкая круглая попа с соблазнительными складками под упругими ягодицами оттопырено возвышалась по самому центру ложа и не давала императору сосредоточиться с мыслями.
Но тут в покои влетел Петька Разумовский, тараща глаза:
— Ваше величество, вас срочно ожидают!..
И осекся, увидев обнаженную Елену Маленковскую на кровати и задумчивого императора около окна.
— Чего орешь, Петр?
— Так ожидают вас, Николай Александрович, — развел руками Разумовский, не отрывая взор от стройного тела спящей Елены.
— Так одежду подай, нечего пялиться, — сурово сказал император, поднимаясь с кресла. — И найди кого-нибудь из фрейлин. Пусть помогут…
Он кивнул на кровать.
Шаги императора гулко раздавались по пустому коридору — он наспех одел тяжелые ботфорты. Петька семенил рядом.
— Хорошо покувыркались ночью, Ваше величество? — участливо улыбнулся Разумовский.
— Заткнись, Петька, — император был серьёзен, — не было у нас ничего.
— Так как же?! Неужто заболели?!
Николай Александрович резко остановился. Выражение его лица не предвещало для Разумовского ничего хорошего.
— Ладно… ладно, — поднял руки Петька. — Я же беспокоюсь только…
— Не изволь беспокоиться, — слегка потеплел лицом император. — Ты же ночью у графа Толстого в карты играл, да его горничную потом ублажал.
— И всё-то вам известно, Ваше величество!
— Да-с, а я в это время графа Маленковского в Гришкином подвале допрашивал.
— Так случилось-то что?!
Император зашагал по коридору,
