и греметь, пробирался к постаменту, где восседал отец.
Однако жизнь злодейка — судьба копейка. Из-за ограниченной видимости я не заметил одну из колонн и с чудовищным лязгом зацепился за нее, родимую. От столкновения у меня над головой зазвенели звездочки, как рисуют в мультяшках. В глазах потемнело, но равновесие я чудом сохранил. Кажется, кто-то не сдержался и громко захохотал.
Я же, обливаясь потом и превозмогая боль и унижение, продолжал свое громогласное шествие. Наконец-то, я дошел до назначенного пункта и встал по правую сторону от отца.
— Эрик, ты издеваешься?! — разъяренно прорычал отец, старательно при этом глуша голос, чтобы его никто кроме меня не слышал. — Какого черта ты так вырядился?!
— Не хочу, чтобы простолюдины, видели мое лицо! — прогрохотал я из доспехов, старательно искажая голос под Дарт Вейдера.
Получилось слишком громко, но видимо не очень разборчиво. Отец тем не менее сердито шикнул на меня.
— Заткнись, Эрик! Твои причуды сведут меня в могилу!
Я подумал, что лучше прослыть чудаком, чем быть обвиненным в убийстве, которого не совершал. И переступил с ноги на ногу, раздался грохот.
— Еще один звук, Эрик, — тихо сказал отец. — И пусть Триликий будет свидетелем, я стяну с тебя эти проклятые доспехи и выпорю прямо здесь!
Я не на секунду не усомнился, что так оно и будет, поэтому застыл, стараясь не дышать.
— Итак, господа, — обратился отец к стражникам. — Прошу, расскажите нам во всех подробностях и без утайки, о том, что случилось.
Вперед вышел толстяк с подкрученными усами, похожий на Карабаса-Барабаса — глава стражи. Прокхекался и начал.
— Ваша светлость, сегодня мои стражники обнаружили тело женщины. Даю им слово.
Двое из ларца вышли и робко поклонились. От их былой бравады здесь не осталось и следа. У белобрысого опухла челюсть от моего удара, поэтому говорить вызвался чернявый.
— Ну, вот значит, ваша светлость, стоим мы на посту, несем дозор и разбудил… ну то есть окликнул нас господин один благообразной наружности. Но мы его в потемках не рассмотрели толком, ну вот, значит, и говорит он нам такой, мол, в доме рыжухи чет творится, порешили ее и убивцы там еще, мол, поспешите и будет вам дело раскрытое. Мы опомниться не успели, а свидетель исчез. Мы, конечно, сразу пошли разбираться.
Я подметил, что, судя по всему не сразу, так как стражников мы встретили, когда уже светало, а разбудили их, когда еще темно было.
— Ну и мы такие прибегаем в дом. А там двое — с виду безобидные пацанята, в вещах ее роются. Ну, мы им: кто будете и зачем женщину убили? А они гнусно так рассмеялись и как давай в нас огненные шары метать. Мы глядь, а это вообще не пацанята, а маги уровня пятого не меньше, которые личины мальчишечьи на себя напялили, а у самих бороды за ними проглядываются. Ну, мы, конечно, все равно не сдались, сражались до последнего. Одного мы почти поймали, но те маги хлоп клац, и мы оба потеряли сознание. Очнулись, а их уже и след простыл, — самозабвенно брехал чернявый, а белобрысый ему подмыкивал.
Стыдно видимо им было, что они упустили пацанов, да еще и не сразу отреагировали на вызов, вот и брехали, как дышали. Но вполне могло статься и что-то посерьезнее стыда.
— Вы проявили себя храбро, — величественно кивнул отец. — За проявленную отвагу я объявляю вам благодарность.
Стражники не очень-то и обрадовались, видимо рассчитывая за свое вранье что-то более материальное получить, чем благодарность.
— Для нас честь служить дому Гербертов, — все же почтительно поклонились они.
— Вы можете подождать за дверью, мы обсудим сказанное вами с главой стражи.
Стоило за стражниками закрыться воротам, как лицо отца застыла в холодную гримасу.
— Ваши люди врут, — с презрением заключил отец.
Я даже от такой проницательности слегка забывшись пошевелился, опять издавая грохот на весь зал.
— Зачем им это, ваша светлость? — испуганно спросил толстяк. — Они честные ребята!
— Причины могут быть самые разнообразные, — пожал плечами отец. — Их могли подкупить или угрожать их семьям, а возможно они просто стыдятся своей трусости.
— Но с чего вы взяли, ваша светлость?
— Ну, хотя бы из того, — рявкнул отец, — Что у меня шестой уровень силы и, чтобы мне сотворить один огненный шар — нужно задействовать столько ресурсов, что я потом неделю буду отлеживаться! А эти, якобы маги, ими как камушками швырялись и при этом меняли личины на права и налево и прочие байки, которые ходят в народе об избранных Треликим! Включайте голову! Расколите их и завтра ко мне с доносом! Если я не услышу правды, я найду себе другого начальника городской стражи!
— Завтра правда будет установлена, ваша светлость, — испугано пообещал толстяк, растянувшись по стойке смирно. — Можно идти?
— Нет. Распорядитесь, чтобы женщину похоронили со всеми положенными почестями за счет городской казны. И найдите ее дочь!
— Дочь? — удивился глава стражи.
— У убитой была дочь, — сердито процедил отец. — Вам как главе городской стражи об этом должно было быть давно известно! Идите, пока должность при вас! Иначе я вас разжалую сию же минуту!
Толстяк, едва помня себя от страха, пятясь спиной, откланялся.
Отец развернулся в мою сторону. Теперь подошла моя очередь для разноса.
— Эрик! Какого лешего ты опять устроил здесь цирк?! Ты что не мог хотя бы попросить Роджера правильно закрепить эти чертовы доспехи?!
— Вот еще этого урода просить о чем-то, — прогремел я в шлем.
— Сними этот чертов шлем, когда я с тобой говорю!
Я послушно стянул с себя шлем. Дышать стало немного легче. Отец скрестил руки и вдруг требовательно поинтересовался.
— Что ты думаешь по поводу того, что здесь услышал?
— Что тебе давно пора поменять этого толстяка на нормального главу городской стражи, — не растерявшись, нагло заметил я.
— Верно, — согласился отец. — Но сейчас не время. Пока новый войдет в курс дел, преступники ускользнут.
Я согласно кивнул, действительно, начальников в экстренных ситуациях меняют только дураки.
— Убитая была матерью Фила, — добавил отец. — Я хочу, чтобы ты ему сообщил о ее смерти сам. Я распоряжусь, чтобы его отпустили с работы на похороны.
— Хорошо, — не стал спорить я.
Кажется, моя покорность удивила отца, но он не стал заострять на этом внимание.
— Ладно, можешь идти, — махнул он рукой. — Но еще одна такая выходка и порки тебе не избежать!
Я надел шлем. Повернулся и собрав остатки силы-воли погрохотал обратно, мысленно проклиная долбанные доспехи. Сзади мне послышалось, что отец тихонько хохотнул, но обернуться, чтоб проверить сил уже не было.
