Книга Ангел для сестры - Джоди Линн Пиколт

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

ОПЛ, мы получили возможность задать вопросы. Кейт в компании со специалистом по детскому развитию мажет бумагу клеем с блестками, пока мы беседуем с целой командой докторов, медсестер и психиатров. Сестры, как я уже поняла, дают ответы на самые жгучие вопросы. В отличие от врачей, которые ерзают, будто им нужно быть где-нибудь в другом месте, медсестры терпеливо все разъясняют, словно мы первые, а не тысячные родители, с которыми они встречаются по такому поводу.

— С лейкемией дело обстоит так, — говорит одна из них, — что мы, еще не сделав первую инъекцию, уже думаем о трех следующих процедурах, которые могут понадобиться. Это заболевание трудно прогнозировать, поэтому мы должны стараться предвидеть варианты его развития. Немного более коварным ОПЛ делает то, что это химиорезистентное заболевание.

— Что это значит? — спрашивает Брайан.

— Обычно при миелогенных лейкозах, пока органы не разрушены, можно возвращать пациента к ремиссии каждый раз, как происходит рецидив болезни. Тело истощается, но понятно, что оно ответит на проводимую терапию еще и еще раз. В случае с ОПЛ после проведения курса лечения уже нельзя полагаться на то, что он снова принесет успех. В настоящее время больше мы ничего не можем сделать.

— Вы говорите… — Брайан сглатывает. — Вы говорите, что она умрет?

— Я говорю, что нет гарантий.

— Так что вы будете делать?

Отвечает другая медсестра:

— Начнем с недельного курса химиотерапии, таким образом мы надеемся уничтожить больные клетки и вернуть девочку к ремиссии. Скорее всего, ее будет тошнить и рвать, мы попытаемся свести эти симптомы к минимуму с помощью противорвотных средств. У нее выпадут волосы.

Тут я издаю тоненький всхлип. Это такая мелочь, но тем не менее — знак, который покажет всем окружающим, что происходит с Кейт. Всего шесть месяцев назад ее впервые подстригли; золотистые колечки рассыпались, как монетки, по полу парикмахерской.

— У нее может развиться понос. Так как иммунная система ослаблена, велики шансы, что она подхватит какую-нибудь инфекцию и потребуется госпитализация. Из-за химиотерапии может возникнуть задержка в развитии. Недели через две после первого ей будет проведен курс закрепляющей химиотерапии, а потом еще несколько курсов поддерживающей. Точное их количество будет зависеть от результатов периодических заборов костного мозга.

— А потом что? — спрашивает Брайан.

— Потом мы будем наблюдать за ней, — отвечает доктор Чанс. — При ОПЛ нужно тщательно следить за признаками возвращения болезни. Ее надо будет привозить в больницу в случае кровотечений, повышения температуры, кашля или инфекций. Болезнь может протекать по-разному. Цель — заставить организм Кейт производить здоровый костный мозг. Маловероятно, что мы добьемся молекулярной ремиссии с помощью химиотерапии, мы можем брать клетки у самой Кейт и вводить их заново — это аутогенный сбор. Если наступит ухудшение, можно попытаться пересадить Кейт чей-нибудь костный мозг, чтобы он вырабатывал клетки крови. У Кейт есть братья и сестры?

— Брат, — говорю я, и в голову камнем падает ужасная мысль. — А у него это тоже может быть?

— Едва ли. Но он может оказаться подходящим донором для аллогенной пересадки. Если нет, мы включим Кейт в национальный реестр нуждающихся в доноре. Тем не менее брать материал для трансплантации у подходящего донора-неродственника гораздо опаснее, чем получить его от человека, связанного с больным родством. Риск смертельного исхода сильно возрастает.

Информации нет конца, дротики вылетают с такой скоростью, что я перестаю замечать причиняемую каждым в отдельности жгучую боль. Нам сказали: «Ни о чем не думайте; просто отдайте нам вашу дочь, потому что в противном случае она умрет». Каждый полученный ответ вызывает новые вопросы.

Волосы у нее станут черными?

Будет ли она когда-нибудь ходить в школу?

Сможет ли играть с друзьями?

Это случилось из-за того, где мы живем?

Это случилось из-за нас?

— Если она умрет, — слышу я свой голос, — как это случится?

Доктор Чанс смотрит на меня и объясняет:

— Это зависит от того, чему не сможет противостоять ее организм. Если она подхватит вирусную инфекцию, у нее будет подавлено дыхание и придется прибегать к вентиляции легких. Если возникнет кровотечение, она будет терять кровь даже в бессознательном состоянии. Если откажет какой-нибудь орган, симптомы будут различаться в зависимости от того, какая система затронута. Часто все это комбинируется.

— Она будет понимать, что происходит? — спрашиваю я, хотя на самом деле имею в виду: «Как я переживу это?»

— Миссис Фицджеральд, из двадцати детей, находящихся сейчас здесь, десять через несколько лет будут мертвы, — говорит врач, словно услышав мой незаданный вопрос. — В какой группе окажется Кейт, мне не известно.

Для спасения жизни Кейт часть ее должна умереть. Вот в чем смысл химиотерапии — вытравить все пораженные лейкемией клетки. Ради этого под ключицей Кейт появляется катетер, вставленный в вену, — трехзубый порт, который станет точкой входа для разнообразнейших медикаментов, внутривенных вливаний и заборов крови. Я смотрю на торчащие из худенькой груди Кейт трубки и вспоминаю фильмы в жанре научной фантастики.

Ей уже сделали ЭКГ, чтобы проверить, выдержит ли сердце химиотерапию. Ей капают глазные капли дексаметазон, потому что одно из лекарств может вызвать конъюнктивит. У нее взяли кровь из вены, чтобы проверить, как работают почки и печень.

Медсестра вешает пакеты с инфузионными жидкостями на подставку и приглаживает волосы Кейт.

— Она что-нибудь почувствует? — спрашиваю я.

— Нет. Эй, Кейт, смотри сюда. — Женщина показывает на пакет с даунорубицином, накрытый черным чехлом для предохранения от воздействия света.

На чехле ярко раскрашенные наклейки, которые она помогла сделать Кейт, пока мы ждали. Я вижу одну тинейджерскую с надписью: «Иисус спасает. Химия помогает».

Вот что начинает курсировать по венам Кейт: даунорубицин, 50 мг в 25 см3 Д5В[9]; цитарабин, 46 мг в Д5В, в продолжение 24 часов ВВ[10]; аллопуринол, 92 мг ВВ. Иными словами, яд. Я представляю себе, какая великая битва идет внутри тела Кейт. Сияющие доспехами армии, испаряющиеся сквозь поры кожи жертвы.

Нам говорят, что Кейт будет тошнить через несколько дней, но не проходит и пары часов, как у нее начинается рвота. Брайан жмет на кнопку вызова, и в палату входит сестра.

— Мы дадим ей реглан, — говорит она и исчезает.

Когда Кейт не рвет, она плачет. Я сижу на краю постели и держу ее наполовину у себя на коленях. У медсестер нет времени возиться с нами. Их мало, они добавляют противорвотное средство в капельницу, остаются ненадолго, чтобы посмотреть, как реагирует Кейт, но их неизбежно вызывают куда-нибудь еще по очередному неотложному случаю, и остальное выпадает на нашу долю. Брайан, который раньше всегда уходил из комнаты, если кто-нибудь из наших детей подхватывал желудочный вирус, сейчас — образец

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105