Книга Разрушь меня - Слава Соло

– Привет, – глухо произносит он.

От воспоминаний о нашей последней встрече, жгучий стыд заставляет кровь подняться к щекам.

– Здравствуй, – глухо отзываюсь я.

Мы молчим, словно каждый пытается подобрать слова, но не находит их. Он ведь только кажется мне родным. На самом деле я совсем ничего о нем не знаю. Так, только слухи, которые к тому же не говорят в его пользу.

– Прокатимся? – внезапно предлагает он.

Я поднимаю на него не верящие глаза и понимаю, что до этого момента боялась, что он подумал обо мне после той встречи возле спальни. От чего-то мне ужасно хочется, чтобы Матвей думал обо мне хорошо.

– Сейчас, – киваю, – только куплю…

Слово «сигареты» не желает сходить с моих губ. Опять какой-то стыд и желание казаться перед ним идеальной.

Да какого черта?!

Кто он такой в самом деле?!

Подхожу к продавщице, прошу пачку «Вога» и зажигалку чуть более горделивым тоном, чем того требуют обстоятельства.

Матвей никак это не комментирует, и даже в его глазах я не вижу никакого презрения.

Он открывает мне дверь машины, и я приземляюсь на переднее сидение, всё ещё внутренне сжавшись.

– Можешь курить в машине, – беззаботно бросает он, трогаясь с места.

– Вот так просто? – удивляюсь я.

– Что именно?

– И ты даже ничего мне не скажешь? – я вдыхаю сигаретный дым, чувствуя желанное расслабление во всем теле.

Матвей смеется, даря мне лукавый взгляд:

– Я ведь не твой папа и не твой парень, чтобы что-то говорить тебе.

И то верно. Только почему это его «не твой парень» отзывается ноющей болью в животе?

Матвей не включает кондиционер, а открывает окна в машине и включает музыку погроме. Мне мчимся по дороге, минуя указатель «Ласточкино» и, чувствуя ветер в волосах, я забываю о том, что произошло со мной. Я наконец-то свободна, голова кристально чиста, пока мы живем в этом моменте. Мне всё равно, куда он едет, главное, чтобы он просто не останавливался.

Проезжающие автомобили иногда моргают фарами, и Матвей периодически поднимает руку вверх в знак приветствия, – знакомые.

– Не спросишь куда мы едем? – кричит он сквозь музыку и шум ветра.

Я легонько качаю головой, смотря на него счастливыми глазами.

– Значит так тебя всё задолбало, – грустно усмехается он.

Вопрос не подразумевает ответа, и я отворачиваюсь к окну, где мимо нас проносится бескрайний хвойный лес. Высовываю руку в окно, подставляя её под сопротивление воздуха и громче подпеваю попсовой песенке о любви.

Матвею тоже хорошо, он улыбается совсем по-мальчишески и качается в такт музыке.

На одном из поворотов он притормаживает, сворачивая влево на лесную дорожку.

– Задумал моё погребение в лесу? – усмехаюсь я.

– Не, – кривится он, – слишком много мороки с трупом, да и посадить могут, риски слишком велики, – я смеюсь, – прости, что разрушил твои планы.

– Хотя бы планы, а не меня, – продолжаю веселиться я.

– Успеется, – многообещающе отвечает он.

Дорожка обрывается тупиком, и мы выходим из машины. Здесь совсем лес, даже не верится, что всего в нескольких метрах от нас существует цивилизация и большая дорога с рычащими автомобилями.

Матвей увлекает меня за собой дальше вглубь леса, и теперь мне становится по-настоящему интересно, куда он меня ведет.

– Тут клад, зарытый пиратами? – вновь выдаю я предположение.

– Опять нет, – море слишком далеко, – серьезно отвечает он, прокладывая нам путь сквозь ветви.

Вокруг нас щебечут птицы и какие-то существа копошатся в траве. Пожалуй, не будь я с Матвеем, уже бы труханула. Но его спокойная уверенность передается и мне.

– Ты же любишь всё мистическое, да? – я вижу, что он остановился и смотрит куда-то вдаль.

– Это ты с чего так решил? – спрашиваю я, осторожно подходя ближе.

– Ну, ведь подобное должно притягивать подобное.

Ответить я не успеваю, потому что перед моими глазами открывается необыкновенная картина: лесная, чистейшая речка, на другой стороне которой стоит покошенный домик из цельных деревянных брусьев. Над речкой раскинулась такая яркая радуга, какой я не видела никогда в своей жизни.

– Вау, – медленно тяну я, не в силах облечь восторг во что-то более осмысленное.

– Да, – боковым зрением я вижу, что взгляд Матвея прикован к моему лицу, – дом не жилой. Говорят, что раньше тут жила тут жила ведьма, знахарка, как хочешь. А потом её то ли выгнали их этого дома, то ли убили, и она прокляла воду в Ласточкино. После этого в озере и правда потонуло достаточно много народу.

– В нашем озере? – ужасаюсь я.

– Ага, – подтверждает Матвей. – При чем случаи были действительно странные.

– То есть эта речка…

– Да, тянется к нашему озеру. А радуга вроде как свидетельствует о том, что чары ведьмы ещё действуют.

– Какой ужас, – хмурюсь я.

Матвей неожиданно начинает смеяться:

– Да ладно, Лиз, это всего лишь сплетни и деревенские поверья.

– То есть ты в это не веришь?

Он отрицательно мотает головой:

– Конечно, нет. Я реалист. И радугу эту вполне можно объяснить влажностью и ярким солнцем. Просто здесь красиво, вот я и решил тебе показать, – небрежно добавляет он.

– Но ведь в Ласточкино правда аномальная погода, – неожиданно вспоминаю истории, рассказанные мне бабушкой Лидой, – здесь молнии часто бьют в деревья, и погода может быть отличной от той, что стоит в паре километров отсюда.

Матвей улыбается и прикрывает глаза:

– Так и знал, что ты любишь мистику.

– Просто скучно жить, если не верить ни во что, – дуюсь я.

– Я уже говорил тебе, – терпеливо напоминает он, – я верю в себя. Чем тебе не религия?

– Возводишь себя в статус бога? – иронично выдаю я, пробираясь вслед за ним обратно к машине.

– Верю в теорию о сверхчеловеке.

Я встаю как вкопанная, переставая бороться с березой:

– Ты читал Ницше?

Матвей оборачивается ко мне, чуть с приподнятыми бровями:

– Что тебя удивляет? Думала в Ласточкино читать не учат?

Мне становится как-то неловко от своих выводов в голове. Я ведь и правда была невысокого мнения об интеллектуальных способностях жителей деревни. Хотя с чего бы это?

Я просто допустила ошибку, вечную как мир, – делала выводы о людях по первым признакам, случайному впечатлению и собственным ассоциациям.

– Матвей, – внезапно смелею я, а голос звучит здесь, где властвует природа, нетронутая человеком, чуть ли не вызывающе, – чем ты занимаешься на самом деле?

Беззаботность тут же улетучивается с его лица, и я вижу, что он уже закрылся от меня. Парня, приоткрывшего мне завесу своей души всего на несколько минут уже нет.

– Даю людям то, чего они хотят, – с усмешкой отвечает он, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к машине.

Мне остаётся