— А может, оно и к лучшему, Ань, — выдаёт она свой вердикт. — А то у тебя карма подпортилась явно, когда вы расстались. Сто лет в обед прошло, а порой мне кажется, ты так и не отошла от той истории. Пока то, сё, заодно и точки над «і» расставите.
— Не хочу я никаких точек, — отвожу взгляд. Я устала, мне не до откровенностей.
— Ну, не хочешь точек, будут запятые, — хлопает себя по коленям Ирка.
— Вариковы, может, мы всё же поедим? — появляется в дверном проёме лицо Никитоса. Он же Трофим, он же Иркин муж — Никита Трофимов. — Дети голодные.
— Муж холодный, — язвит Ирка, а я отвожу взгляд. Иногда я не могу на них смотреть — такой любовью от этих двоих пышет.
Это не зависть. Ирке я не могу завидовать — только радоваться. Но и греться у чужого костра для меня мучительно больно порой. Особенно сейчас, когда свои реки повернулись вспять и по старым ранам прошлись.
Мы вместе ужинаем, ещё о чём-то говорим, но под конец семейного вечера я тупо выпадаю из пространства.
— Ладно, сестра, мы свалили, а ты отдохни и сил наберись. И да. С лицом нужно что-то делать. Я тут интернет пошерстила. Попробуй маслом ещё.
Я понуро киваю, как лошадь. Ярким маркерам, наверное, и масло до одного места. Но попробую, конечно.
— Замажу тональным кремом, — успокаиваю я Иру. И когда за ними наконец-то закрывается дверь, без сил падаю в кровать. Гори всё синим пламенем. Тональный крем — это наше всё. Уже засыпая, я вспомнила о пакете с водкой и платьем, но не пошевелилась. К концу дня даже любопытство притупилось. Завтра. Я надену его завтра — платье от Иванова. Любое. Даже если я в нём буду выглядеть как воронье гнездо на высоковольтном столбе.
Дмитрий
Я стучал по полу ногой, сам того не замечая. Отбивал такт, будто слушал какую-то очень зажигательную музыку. Я ждал Варикову.
Нет, она не опаздывала, но время критически приближалось к семи. Мне минут через двадцать выходить уже, а её нет. Дети спят, естественно, в такую рань. Каникулы. Младший так и не пошёл в детский сад. Аня права, нужно с этим тоже что-то решать.
Вот Григорьевна — молодец. Пришла загодя и вовсю орудует на кухне. Ворчит под нос, я слышу. Ну, да. Мы насвинячили вчера с детьми. К тому же, я так устал, что не было сил хоть как-то замаскировать наше безобразие. Я ещё и поэтому Аньку ждал. Она мне детей за три часа умудрилась испортить. Шутка ли!
Без пяти. Её нет. Без трёх — нет! Это вообще как называется? Нарушение трудового договора!
Ровно в семь — звонок в дверь. Соизволила наконец-то! Дверь я открывал рывком.
Анька стояла на пороге в том самом платье, которое я вчера купил для неё. Ничего такого. Обычное, в синюю клеточку, но выглядела она в нём так, что я на секунду забыл, что злился и на часы поглядывал.
Варикова кудряшками встряхнула и через порог переступила. Лицо у неё матовое, Мишкиных художеств не видно.
— Водка помогла? — тяну к ней руку. Это какое-то сумасшествие, но мне хочется её потрогать.
— Макияж, — уклоняется она от моих пальцев. — Боевая раскраска по-женски. Ни фига не отмывается до конца. Поможет только время. Здравствуй, Дима.
Я моргнул. Ах, да. Не поздоровался. Если здесь кто и осёл, то это я. Но мне простительно: Варикова вышибает мозг с ноги, как каратистка.
— Привет, Ань.
— Список, — протягивает она руку в повелительном жесте. Я снова моргаю.
— Какой список? — спрашиваю машинально, уже понимая, о чём она.
— Да ты с ума сошёл, Иванов! — шипит она, как змея. — Мне расписание нужно, чем с детьми заниматься! Я ж не массовик-затейник, между прочим! И хочу знать круг обязанностей! И нормированный рабочий день!
— Забудь, — быстро вклиниваюсь в её речевое фламенко.
— Что значит — забудь? — наступает Варикова на меня, как в танце.
Я чувствую себя матадором. Немного сумасшедшим и разгорячённым. Взбудораженным от адреналина, что бьётся тяжёлым пульсом в венах.
— О нормированном рабочем дне забудь, — вызываю огонь на себя и любуюсь, как опасно зажигаются Анькины глаза.
Она близко. Очень близко. Я ловлю её дыхание — возмущённое и бурное. Я любуюсь её кудряшками и не могу оторвать взгляд от ярко-малиновых губ. Улавливаю запах — тонкий аромат духов, что окутывает её, словно облако.
— Я тебя придушу, Иванов! — шепчет она яростно.
— Лучше я тебя, — отвечаю ей тихо. — Ты что вчера в обед устроила? Они ж ужинать отказались. Капризничали. Ромка ныл, что с тобой он был пиратом, а я, видишь ли, заставляю всякую бурду есть. Так что, будь добра: завтракать, обедать и ужинать — вместе.
— А плохо тебе не станет? — ставит она руки в боки. — Я не согласна!
— А двойной оклад руководителя маркетингового отдела получать согласна? — бью по больному месту.
И тут она улыбается зловеще, разворачивается и к дверям марширует.
— Стой, Варикова! Это что ещё за цирковые номера? — бегу за нею вслед.
— Засунь свои деньги сам знаешь куда, — кидает она заносчиво через плечо. — И найми себе квалифицированную няню-раба. А лучше — купи андроид. Включил — выключил. Есть не просит. Платить не надо.
— Робота, — поправляю я её.
— Да хоть козу на верёвке!
— Одна у меня уже есть, — хватаю Аньку за руку, не давая ей коснуться двери.
Естественно, она начинает вырываться. И, конечно же, у меня нет другого выхода, как её обездвижить. Но стоит только коснуться, прижать к себе, как меня током прошибает с головы до ног. Вспышка.
— Пусти! — шипит Анька.
— Не пущу, — отвечаю я ей и делаю наконец-то то, что хочу, — накрываю её губы своими.
«Ошибка! — вопит мозг.
«Сбой системы!» — орёт где-то внутри сигнализация.
«Чёрт с ним», — думаю я. Плавьтесь схемы, выходите со строя предохранители. Торжествуй хаос.
Анька затихает, становится податливой, а я наконец-то чувствую вкус поцелуя и выхожу в космос без скафандра. Мне хорошо. Безумно хорошо.
Уволочь бы её куда-нибудь и выбить из головы все ненужные мысли. Привязать к себе, приковать. Чтобы и думать забыла о побегах и прочей ерунде… Она мне нужна. Нам нужна. Как воздух. Иначе — гибель.
Но тут раздаётся звонок в дверь. Как гром среди ясного неба.
Мы отрываемся друг от друга. Дышим тяжело. Я всё ещё не могу разомкнуть руки — держу Аньку в объятиях и не хочу, не желаю отпускать.
А звонок трезвонит и трезвонит, как пенопластом по стеклу, ей-богу. И кого это нелёгкая принесла в семь часов утра?!
16
Анна
Это как провалиться в кроличью норку и попасть не в другое царство, а в прошлое. Когда Димка меня поцеловал, я подумала: ничего не изменилось. Вот он, тот самый, нужный мне мужчина. Ни с кем у меня так не зажигались звёзды, а я не выпадала из реальности, как с ним.
