Пауза затягивалась, я готова была рухнуть на пол, но, как ни странно, на помощь пришёл Генрих. Он выскочил откуда-то из-за ноутбука Темнова, подбежал к краю стола и, встав на задние лапы, протянул ко мне передние, зловеще подмигнул и защёлкал зубищами, издавая леденящие кровь звуки. Клянусь, так и было!
В общем, клин вышибло клином. Отшатнувшись от стола, я, наконец, наполнила лёгкие живительным кислородом и обрела дар речи.
— Всё не так, как выглядит, Семён Степанович, — прозвучало, как в дешёвой мелодраме, но тут уж ничего не попишешь, — я вам сейчас всё объясню…
Дальше я рассказала ему о вреде совместного употребления лекарственных средств типа успокоительного и обезболивающего одновременно с алкоголем и попросила понять и простить. Темнов не проникся.
— Не утруждайся больше, Лисичкина, мне всё ясно. Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, — заявил, и я была с ним полностью согласна. Я ведь действительно делилась с коллективом своими мыслями и мечтами, и то, что какая-то с… курица их слила боссу, не делает их менее кровожадными.
— Я была не в себе не умышленно, это всё…
— Мне глубоко фиолетово, Лисичкина, под воздействием чего ты мечтала заняться членовредительством в буквальном смысле этого слова. Ответь мне только на один вопрос: тебе нужна эта работа?
Сердце и душа вопили: нет! Подавись своей работой, а разум им возражал: очень нужна. Денег нет. Во второй половине января суд, надо платить адвокату. Ты в долгах, как в шелках, Кира. Сядешь на шею Герде Генриховне?
— Очень! — разум победил, и ответила я твёрдо, хоть и подозревала подвох в вопросе.
— Тогда предлагаю сделку. Сейчас ты идёшь в отдел кадров и заявляешь Половинкиной, что выбрала в боссы меня. Потом вернёшься сюда, и мы с тобой отправимся за костюмом, потому что на корпоративе ты будешь моей снегурочкой и от меня не отойдёшь ни на шаг. — Зачем ему это всё? Я просто недоумевала. Правда, что ли, спор? — А завтра прямо с утра мы с тобой уезжаем на две недели в мой загородный дом…
Ну это уже край! Может, он ещё и ошейник на меня наденет с поводком?
— Вы в своём уме? Хотите меня принудить… взять… в сексуальное рабство? — заикаясь от негодования, спросила.
Темнов заржал так искренне, что мне даже обидно стало.
— Спустись с небес, Лисичкина! На фига ты мне сдалась? Будешь моей служанкой на все новогодние каникулы, а то я дом купил, а прислугой обзавестись не успел.
Ничего себе! Большего унижения я и не ожидала. Действительно, раскатала губу… Это, наверное, Розины разговоры завели меня не в ту степь, что я возомнила о себе…
Какой-то колкий комок пережал голосовые связки, и я сжала кулаки, пытаясь привести их в порядок, а глаза сами отыскали Генриха, который в это время гадил прямо на столе босса, и уцепились за эту картину как за якорь. Похоже, что такими темпами крысы, а особенно кудрявые рексы, вскоре станут моими любимыми животными. Вид откладывающего горошки Генриха умиротворял.
— Двадцать первый век на дворе, Семён Степанович, вы в уме ли предлагать мне такой унизительный договор? Для подбора обслуги существуют клининговые фирмы, а принуждать меня незаконно…
— Ну, можешь подать на меня в суд, Лисичкина, — Темнов многозначительно посмотрел на телефон, и я вздрогнула. Только не ещё один суд! Тем более с такими доказательствами…
Я мгновенно сдулась: сложно отстаивать свои права, когда виноват.
— За что вы меня ненавидите? — устало спросила, чётко осознавая: выхода-то у меня нет.
— А ты не догадываешься?
Нет. Я не догадывалась, но он спросил таким тоном, как будто я просто обязана была это сделать.
Глава 11
Семён
— За что вы так меня ненавидите, Семён Степанович, — голосок усталый, печальный, красивый и цепляющий за душу… глаза к нему сделала такие жалобные-жалобные…
Лиса! Я чуть не повёлся, но вовремя вспомнил, что она просто гениальная актриса.
Пришлось даже ущипнуть себя за руку под столом, чтобы не поддаться её очарованию.
— А ты не догадываешься? — от внезапной боли голос прозвучал недостаточно грубо, а я хотел грозно рыкнуть.
Хотя… зря я надеялся пробудить её совесть — у таких, как она, её попросту нет.
— Если это из-за того, что я случайно приняла вас за грабителя, то прошу прощения. Я честно-честно никому не рассказывала о том случае, и, если моих извинений мало, готова оплатить химчистку… — и ещё там что-то лепетала, переминаясь с ножки на ножку, пытаясь меня отвлечь точёными икрами.
Но нет. Холодно, Лисичкина, совсем холодно, корни нашей проблемы лежат гораздо глубже, и не пытайся меня разжалобить — не поведусь. События двухлетней давности пронеслись перед глазами, как будто случились только что…
****
…В то утро я проснулся в прекрасном, удовлетворенном настроении и даже без похмелья. Чудесная девочка Кристина исчезла, но я не расстроился. Решил, что выясню, чей она подарок, и обязательно закажу её позже, пожалуй, даже на пару дней. Приняв душ, спустился в кухню, отметив по дороге, что клининг заканчивал приводить дом в порядок, а там наткнулся на Ольгу.
Мысленно скривился, но не удивился. Сводная младшая сестра Лёхи, как ни крути, а член семьи и осталась в доме на вполне законных основаниях.
— Смотрю, ночка у тебя удалась, Сем, — оглядев меня с ног до головы презрительным взглядом, поприветствовала она.
— Не завидуй, — сегодня грызться не хотелось, и я прошёл к кофемашине, решив не реагировать на её реплики вообще никак, но она намёка не поняла.
— Ха! Чему мне завидовать? Это ж не меня планируют растрясти, как Буратино.
— Ты уже похмелилась прямо с утра? — я не очень понимал, о чем она, но знал, что в её больную голову может прийти что угодно.
— Придурок ты, Сем. Попадешься, как Касьянов. — Тут у меня рука с кружкой дрогнула. Витёк Касьянов недавно женился в самом расцвете лет на одной ушлой девице, которая умудрилась от него залететь. Но при чем тут я? — Так тебе будет и надо.
— Кристина работает за деньги, они таким не промышляют, — не знаю, зачем возразил, просто напоминание о Витьке меня неприятно кольнуло.
