– И передай привет Дженне! Скажи – я не намерен сидеть здесь пока не состарюсь. Эй, ты, странглиевская задница! Будешь навещать меня – не забудь захватить своего чая и твоих любимых булок с корицей. Хотя нет, их не стоит. Вот тебе моя последняя воля: без меня такое не трогай. Мы едим их только вместе, я забочусь о тебе, Расс!
На лице Рассела так и не появилось улыбки, но его глаза, когда он обернулся, кажется, смеялись. Николас спустился к зданию клиники по тропинке, вымощенной серым битым кирпичом. Последний пациент давно исчез за дверями. Солнце еще стояло высоко в небе, раскрашивая пустующие скамейки и клумбы цветов в краски заката. Деревья тянули к Николасу ветви, когда он проходил мимо по тропинке, навстречу старому зданию, вид которого никогда бы не смог нарисовать в собственном воображении. Николас все еще не мог поверить, что остался здесь, словно оказался в незнакомых далях чужих воспоминаний. Когда вороной депос поднялся на крыльцо, то расслышал шум мотора. Это отъезжал автомобиль Рассела Лэйона.
В коридоре, возле стойки администрации, Николаса ожидали двое санитаров. Пегий бритоголовый мужчина, полный, с мускулистыми руками, хватки которых стоило бы опасаться, и женщина-медсестра средних лет, серой масти. С уходом Рассела из клиники закончились и церемонии. Больше приказывая, чем прося, охраняя, чем сопровождая, они показали Николасу его комнату. Ему выдали пижаму. Клетчато-синюю. Несмотря на то, что она была новой и запечатанной в целлофановую упаковку, все равно уже пахла этим местом, как и многие предметы в клинике. Николас боялся, что, прикасаясь к ним, он и сам пропитается этим запахом.
Вороному депосу предстояло жить в отдельной небольшой комнате. Палаты в клинике были сделаны под копирку – все стены с детскими голубоватыми обоями, местами ободранные – плевать, главное что не желтые. Кровать на вид показалась удобной. В распоряжение Николаса предоставлялась полка для вещей и крохотный шкафчик. Правда, комнату предстояло делить с соседом, типом весьма незаурядным, судя по интерьеру его половины: в глаза тут же бросались полки, забитые миниатюрными моделями аэротранспорта – самолетов, ракет, аэропланов, но больше всего здесь было вертолетов. Они занимали место на соседском шкафчике, под кроватью и на полу – стайка стрекоз, облепивших половину спальни. Стены вторили тематике, демонстрируя красочные плакаты: вертолеты на суше и воздухе. Владельца-коллекционера Николас так и не дождался. Может, причиной стала вчерашняя бессонная ночь, но скорее – в раствор капельницы, который должен был очистить его кровь от алкоголя, добавили снотворное. Он заснул через десять минут, рассматривая модели вертолетов, казавшихся в ночном свете такими реальными, словно до их размеров сжался весь мир. Они взлетели уже во сне, и Николас не слышал ничего, кроме шума их крошечных лопастей. До тех пор, пока в его сон не ворвалась она.
Ему снилось, как он впервые взял Лейн за руку. В омуте боли и мелькающих вспышек-образов четкими казались только ее глаза. Николас искал в них утешения. Тогда он ничего не знал о девушке, которая находилась с ним рядом, ему только предстояло ее полюбить. Ладонь вороного депоса скользила по маленькой горячей руке, с досадой замирая на одном месте – кольце на безымянном пальце. Лейн пробыла с ним до самого утра.
***
– Ну, так что тебе надо, пьянчуга?
На следующий день, после обеда, в другой в реальности, заметно отличающейся от счастливых снов, Николас был вынужден сидеть на лавочке парка “Голоса лесов” в компании пегого здоровяка по имени Лисер. Пегаш пробыл в клинике достаточно, чтобы начать водить дружбу с санитарами и заиметь полезные связи, позволяющие ему исполнить не одну бредовую затею своих сожителей.
– Бухло могу достать только на следующей неделе. Не обольщайся, будет паленым. Хочешь хорошее – переспи с какой-нибудь медсестричкой. Вижу, мозгов тебе для этого хватит.
– Я не нуждаюсь в выпивке, – ответил Николас, своим заявлением повергнув Лисера в замешательство. Тот посмотрел на вороного депоса внимательно, поверх солнечных очков.
– Извини, приятель, но вылазки в женский корпус я больше не устраиваю. Слишком много проблем с этим было в прошлый раз.
– Я не для того тебя искал.
– Хочешь колеса поядреней? Или сходить на ЭСТ?
– Что это, ЭСТ?
– Электросудорожная терапия: тебя накачивают такой наркотой, что ты забываешь имя своей матери, а потом к голове присоединяют проводки и током поджаривают тебе мозги, должно быть, нереальные ощущения… Ну так что?
– Черт побери, нет. Не знал, что здесь такой сервис.
Лисер громко хохотнул. Его позабавил ужас в глазах Николаса. Вдруг пегаш осекся и уставился на силуэт здания, видимый только обрывками из-за плотной стены старых сосен. Мимо прошествовали санитары, выделяясь нежно-голубыми рубашками на фоне осенней листвы. Один из них, тоже пегий, бросив быстрый взгляд на скамейку, отсалютовал Лисеру. Лисер с важным видом кивнул. Этот пегий бугай являлся здесь беспрекословным авторитетом. Николас догадывался, почему. Большинство санитаров носили пегую масть, а для пегашей закон – вне зависимости от статуса помогать своим пестрым собратьям. Насколько Николас был осведомлен, Лисера перевели сюда из тюрьмы за частые драки, посчитав тягу к агрессии психическим отклонением. Здесь пегаш нашел свое призвание.
Он долго заливался смехом, когда Николас озвучил свою просьбу.
– Нет, ты серьезно? Признаться, такого бреда я не слышал даже от самых спятивших. Да ты в своем уме?
– Я не стал бы с тобой шутить, – сказал Николас.
Прогулка вот-вот должна была закончиться, а разговор только сейчас подошел к самому главному.
– Ну ты алкаш… А чем тебя не устраивает твой нынешний сосед? С кем ты? А то хрен с вами разберешься, с новенькими.
– С Бэнко.
– Не припомню. Хотя погоди, это не тот ли шизик, который мастерит сраные самолеты?
– Вертолеты, – поправил Николас. Хотя играло ли это роль? – Ну, так ты устроишь?
Лисер опять расхохотался. Да так громко, что на их скамейку стали с подозрением поглядывать санитары.
– Так. Я правильно тебя понял: ты прибыл вчера, а сегодня ты хочешь поменять своего соседа, как испорченный товар в магазине? А чек у тебя там, часом, не сохранился?
– Или комнату. Я сам не против перебраться к Ероману. Если, конечно, его не подселят ко мне.
– Хо-хо! Ты правда думаешь, что я занимаюсь расселением психов? Позволь узнать, чем вызвано это странное желание? Бэнко отличный парень, несмотря на его “замыкания” и своеобразное хобби, но такие есть у каждого. А Ероман… Его сосед Арчи. Будь Арчи поумнее, тоже пожелал бы от него переехать – Ер настоящий псих. Да и внешне… Мама дорогая, что ты в нем нашел? Но таким, как ты, конечно, виднее.
– Я не педик.
Лисер посмотрел на Николаса в упор, словно пытаясь отыскать подтверждение обратного, а потом серьезно спросил:
– Если ты не хочешь его трахнуть, тогда зачем он тебе? Эти манипуляции со сменой комнат…
