Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
«Секретная служба?» – беззвучно переспросил Зиг, вскинув бровь. Мастер-сержант едва заметно кивнул.
В прошлом году, когда в Катаре убили профессора из Джорджтауна, в Довер прибыл засвидетельствовать свое почтение директор ЦРУ. Профессор был, видимо, тот еще фрукт. «Призраки» нередко наведывались на базу. Зиг с Пушкарем видели здесь главу ФБР, министра обороны и даже начальника FEMA. Но за все годы службы они никогда не встречали директора Секретной службы.
Клац!
Носильщики синхронно встали по стойке «смирно» внутри самолета по обе стороны накрытых флагами ящиков. Вслед за ними по рампе поднялся капеллан. В задний люк проникал ледяной воздух, все мерзли. Никто не жаловался – стыдно жаловаться в присутствии шести погибших.
– Помолимся, – предложил капеллан, когда все повернулись лицом к ящикам.
Никто не проронил ни слова. Никто не пошевелился.
– Господь Вседержитель, мы…
Тук-тук-тук.
Капеллан, замолчав, поднял голову, Зиг с Пушкарем обернулись. По железной рампе, озадачив всех присутствующих, спокойно поднимался самый могущественный человек планеты, президент Орсон Уоллес. Длиннополое пальто развевалось на ветру, как мантия чародея.
Пушкарь бросил на Зига недоуменный взгляд.
Тот понятия не имел, что пришло на ум президенту. Этого не знал никто.
Щелк-щелк-щелк-щелк, застрекотали фотоаппараты.
Носильщики не сдвинулись с места. Их старший тоже не пошевелился, не нарушил протокол. Все замерли, и только капеллан чуть сместился влево, уступая дорогу человеку, которому никто не мог перечить.
– Мистер президент… – произнес священник тоном, близким к вопросительному.
– Который из них? – спросил Уоллес, указав подбородком на контейнеры.
Капеллан недоуменно посмотрел на Зига.
– Где мой друг? – срывающимся голосом прошептал президент.
Он наклонил голову набок, под серыми глазами набухли мешки. Лицо президента было знакомо всем, но таким Зиг видел его впервые.
– Он… – капеллан указал на левый ящик, – здесь.
Президент опустил взгляд на контейнер.
Во всех новостях об авиакатастрофе передали, что Нельсона Рукстула и президента связывала не только совместная учеба на юрфаке. Когда Уоллес баллотировался в губернаторы, Рукстул руководил кампанией по сбору спонсорских средств. Впоследствии президент назначил Рукстула руководителем Библиотеки Конгресса США. Однако до последнего момента, пока президент Соединенных Штатов с усилием не сжал губы, чтобы сдержать спазм, Зиг не верил, что Рукстул был для него столь близким другом. Зиг не знал Уоллеса лично, зато знал, как выглядит скорбь.
– Приношу мои извинения, святой отец, – обратился президент к капеллану. – Я не хотел вам помешать.
Священник кивнул.
– Господь Вседержитель, – заново начал он, – мы воздаем Тебе хвалу, принимая сегодня утром наших сынов, павших за свободу нации…
Через несколько секунд президент выпрямил плечи, взял себя в руки.
– Аминь, – хором вместе с другими сказал Зиг.
Носильщики встали лицом друг к другу по обе стороны контейнера с маленьким бар-кодом на ярлычке «л-т Энтони Трумен». У двадцатичетырехлетнего парня из Буни, штат Колорадо, осталась шестимесячная дочь.
– Товьсь… Взяли! – скомандовал командир группы.
Все, включая президента, затаили дыхание. Медленно, с синхронной четкостью каждый из носильщиков нагнулся и взялся за рукоятку ящика с телом лейтенанта Трумена.
Вместе с Рукстулом летели трое сотрудников Библиотеки Конгресса, лейтенант Армии США и пилот ВВС – все они упали вместе с самолетом. Женщина, опознанная как Нола Браун, выпрыгнула заранее, поэтому ее тело доставили еще вчера. Всех остальных пришлось извлекать из-под обломков, их привезли только сейчас.
– Товьсь… Подняли! – произнес старший, и носильщики подняли ящик с останками.
Вместе с покойником и льдом каждый контейнер весил сто восемьдесят килограммов. Так как Трумен служил в сухопутных войсках – самом старом виде вооруженных сил, его выносили из самолета первым.
– Товьсь… Кругом!
Носильщики развернулись лицом к грузовой рампе. На посадочной полосе с открытой задней дверцей ждал белый фургон, похожий на передвижную лавку мороженщика, чтобы перевезти тела в морг на медэкспертизу. После вскрытия Зигу и его команде предстояло подготовить их к почетному захоронению.
Пока наряд спускался по рампе, репортеры быстро сделали несколько снимков и затихли.
Наступила такая неестественная тишина, что было слышно, как в железном ящике перекатываются куски льда. Президент дышал через нос. Когда лейтенанта Трумена вынесли из самолета, до них донесся приглушенный жалобный всхлип.
– О-ох.
Мастер-сержант взглянул на стоящего по стойке «смирно» Зига. Оба знали, с какого направления послышался плач. Под правым крылом, с другой стороны от прессы, на небольшом оцепленном канатами пятачке стояли семьи покойных, которые теперь увидели гробы с останками своих детей.
Никто не кричал в голос. Семьи военных стойко переносят горе. Однако на всех похоронах можно услышать этот звук – глухое, судорожное «ох», рвущееся наружу из самой глубины души скорбящего.
Когда человек теряет родителей, он становится сиротой. Когда жена теряет мужа, ее называют вдовой. Но после гибели ребенка тебе не находится никакого названия – Зиг убедился в этом на личном примере.
– Ох-ох, – еще раз всхлипнули в толпе родных.
Пушкарь в который раз глянул на Зига. Его друг смотрел прямо перед собой. Несмотря на ледяной холод внутри самолета, у него из-под мышки по ребрам скатилась капля горячего пота.
– На караул! – выкрикнул старший группы.
Носильщики начали печатать шаг, все почетные гости вскинули руки в воинском салюте. Отцы и матери наконец увидели процессию… последние сомнения развеялись.
В отдалении раздался еще один пронзительный всхлип. Зиг ощущал на себе взгляд Пушкаря так же отчетливо, как каплю пота на своем боку. Первые несколько лет после смерти Мэгги каждая траурная церемония в Довере открывала шлюзы для потока адских воспоминаний – стук земляных комьев о крышку гроба, окоченевшие от долгого стояния на снегу пальцы ног, бесконечная вереница сочувствующих, молча, не желая потревожить, похлопывающих его по спине. Ох уж эти похлопывания по спине!
Воспоминания о тех днях ушли под землю, притупились из-за повторов. Так даже лучше, убеждал себя Зиг, работа в Довере и причастность к тысячам похоронных церемоний шли ему на пользу. Повторение вело к привыканию. Он все это видел много раз.
Взгляд Зига прояснился. Пот высох. Теперь можно сосредоточиться на Ноле. Только на ней одной. Чего бы это ни стоило, он сделает для нее все возможное – и ради себя, и ради дочери. Он в неоплатном долгу перед Нолой. И перед Мэгги.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
