туда? Потому что мы никак не сможем найти его сами. Обещаю, если мы встретим Летучего Убийцу, оставлю его тебе, ладно?
Долгое время ответа не было. Она сомневалась, что я сдержу своё обещание, и не зря. Если бы она узнала Элдена и не смогла заставить себя убить его – даже такого, каким он теперь стал – смог бы я выполнить обещание и оставить его в живых? Я вспомнил изувеченное лицо Доры и её доброе сердце. Я вспомнил отвагу Перси, за которую он, скорее всего, заплатил высшую цену. Я вспомнил встреченных мною серых беженцев, идущих из Приморья в какое-то убежище, которого, вероятно, не существовало. Поместите этих искалеченных и проклятых людей на одну чашу весов и чувствительное сердце принцессы на другую, и они ни за что не сравняются.
«Ты и правда готов дать Лии Галлиен такое обещание?»
Не думаю, что это было возвращение к третьему лицу; похоже, что в этот раз Снаб говорил за себя, но не сомневаюсь, что Лия хотела знать то же самое.
– Да.
Она сказала:
– Клянёшься ли ты душой своей матери, и да будет она гореть в адском пламени, если ты нарушишь своё слово?
– Клянусь, – сказал я без колебаний, и это обещание я намеревался сдержать. Когда Лия увидит, во что превратился её брат, может, она сама убьёт его. Я надеялся на это. Если нет, я бы отдал свой револьвер Йоте. Он никогда раньше не стрелял, но я не ожидал никаких трудностей; револьверы похожи на дешёвые фотоаппараты: всё, что вам нужно сделать, это «прицелиться» и нажать.
«Ты и твои друзья последуете за Лией и будете повиноваться ей?»
– Так точно.
Вероятно, она догадывалась, что не сможет остановить меня, если я не буду следовать за ней. Другие могли подчиниться приказу будущей королевы Эмписа, но я бы этого не сделал. Как она уже сказала через Фаладу, я не был принцем этого мира, и не был связан её приказами.
Небо над головой просветлело. Мы, люди, посмотрели наверх. Радар тоже. Даже Снаб. Яркие шары освещали облака. Луны теперь были так близко друг к другу, что походили на цифру восемь, лежащую на боку. Или на знак бесконечности. Через считанные секунды они скрылись за шпилями дворца, и небо снова стало тёмным.
– Хорошо, – сказал Снаб. – Я принимаю твоё слово. Но пожалуйста, больше никаких разговоров. Это больно.
– Я знаю, – сказал я. – Извини.
Радар заскулила и лизнула руку Лии. Лия наклонилась и погладила её. Договор был заключён.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
В городе. Звук траура. Хана. Та, кто когда-то пела. Золото. Кухня. Приёмный зал. Мы должны подняться наверх, чтобы спуститься вниз.
1
ия повела нас обратно, туда, где ждали остальные. Она снова села, не сказав ни слова ни через Фаладу, ни через Снаба. Йота посмотрел на меня. Я кивнул: дело сделано. Мы сели рядом с ней, дожидаясь рассвета. Снова пошёл дождь, не сильный, но устойчивый. Лия достала пончо из седельной сумки, навьюченной на Фаладу, и накинула на плечи. Она поманила Радар, которая посмотрела на меня, спрашивая разрешения, затем подошла к Лие. Та накинула на неё край пончо. Снаб тоже нырнул под это укрытие. Они оставались в сухости. Остальные, одетые в лохмотья, в которых мы сбежали, промокли. Джайя начала дрожать. Эрис обняла её. Я сказал им, что они могут вернуться. Обе женщины покачали головами. Йота просто сидел, склонив голову и сцепив руки.
Время шло. В какой-то момент я поднял глаза, и посмотрел на Лию. Вопросительно поднял руку. Она только покачала головой. Наконец, когда день прояснился до смутного рассвета, она поднялась на ноги и привязала Фаладу к куску железа, который торчал из остатков кирпичной стены, поднимающейся среди каменных завалов. Лия пошла по дорожке, не обращая внимания, идём ли мы следом. Снаб опять сидел на спине Радар. Лия шла медленно, периодически раздвигая густые заросли плюща, всматриваясь, и снова продолжая идти. Через пять минут она остановилась и принялась рвать растительность. Я двинулся вперёд, чтобы помочь ей, но она только покачала головой. У нас было соглашение – договор – но было ясно, что она им недовольна.
Она отодвинула плющ в сторону, и я увидел скрытую за ним маленькую дверь. На ней не было ни щеколды, ни ручки. Лия подозвала меня и указал на дверь. Сначала я не понял, что от меня требуется. Затем сообразил.
– Откройся именем Лии Галлиен, – сказал я, и дверь распахнулась.
2
Мы вошли в длинное, похожее на амбар, здание, заполненное древним техническим оборудованием. Лопаты, тачки и мотыги покрывал толстый слой пыли. Пол также был в пыли, и на ней никаких следов, кроме наших. Я заметил ещё один гибрид автобуса и автомобиля. Заглянул внутрь и увидел настолько окислившуюся батарею, что она превратилась в зелёный комок. Я задавался вопросом, откуда эти маленькие машины – по крайней мере, две, и одна всё ещё на ходу – взялись. Неужели мистер Боудич доставил их из нашего мира по частям и собрал здесь? Я не знал. Всё, что я знал наверняка, это то, что нынешний режим мало заботился о поддержании порядка в Лилимаре. Всё, что его заботило, так это кровавый спорт.
Лия провела нас через дверь в дальнем конце помещения. Мы оказались на подобии свалки с разобранными трамваями, грудами электрошестов, и огромными мотками трамвайных проводов. Мы пробрались сквозь этот бесполезный хлам, поднялись по деревянным ступенькам и вошли в помещение, знакомое мне и другим беглецам. Это была стоянка трамваев.
Мы пересекали главный терминал, когда раздался раскатистый утренний звон колокола: ДОНГ. Лия остановилась, пока звук не затих, затем пошла дальше. Она по-прежнему не оглядывалась посмотреть, следуем ли мы за ней. Наши шаги отдавались эхом. Над головой тёмное облако летучих мышей хлопало крыльями, но не пыталось разлететься.
– В прошлый раз мы уходили, – тихим голосом сказала Эрис. – В этот раз входим. У меня свои счёты, которые я должна свести с этой сукой.
Я не ответил. Меня это не волновало. Мой разум был настроен на свою волну.
Мы вышли наружу под дождь. Радар внезапно сбежала по ступенькам трамвайного парка мимо одного из красно-белых столбов с бабочками на верхушках. Она сунула нос в заросли ежевики. Я увидел одну
