Подвергнув таким образом испытанию клятву на верность королю Артуру, наши рыцари все утро пролежали в постелях до девяти часов.
Поутру сэр Мелегант подошел к спальне королевы и там застал ее дам, давно уже одетых и ожидающих свою королеву, из чего следует, что и она спала благостным сном.
— Ах, помилуй Иисусе! — сказал сэр Мелегант. — Что это с вами, госпожа, что вы так долго спите?
И с тем он раздвинул полог. И увидел ее лежащей на ложе, и вся ее постель — и подушки, и простыни, и одеяла, — все было запятнано кровью сэра Ланселота, вытекшей из его разрезанной ладони. Но сэр Мелегант, видя эти пятна крови, решил, что королева изменила королю Артуру и что она возлежала эту ночь на своем ложе с одним из своих раненых рыцарей.
— А, госпожа! — воскликнул сэр Мелегант. — Теперь я вижу, что вы — коварная изменница государю нашему королю Артуру, ибо у меня есть доказательства, что неспроста вы пожелали уложить всех рыцарей в своих покоях. Я застал вас, госпожа, с вашим позором: этой ночью с вами возлежал раненый рыцарь!
Гвиневера возмущенно запротестовала, она призвала десятерых раненых рыцарей, они тоже возмутились и выразили готовность вступиться за честь королевы в честном поединке. Но, увидев окровавленную постель, пригорюнились.
Тут подошел сэр Ланселот.
— Что за шум, что тут случилось? — спросил он с невинной миной.
Сэр Мелегант показал на знаки греха, но сэр Ланселот стал нападать на него:
— Воистину, вы поступили не по-рыцарски, что коснулись ложа королевы в то время, как полог был задернут и она сама еще там лежала. Ручаюсь вам, что и сам король Артур не стал бы раскрывать королевина полога, пока она находится на ложе, если только он не пожелает возлечь с королевой. И потому, сэр Мелегант, вы поступили не по чести и на позор себе.
Но, поскольку сэр Мелегант не отказался от своих слов, сэр Ланселот взял дело в свои руки.
— Заявляю, что ни один из этих десятерых рыцарей не возлежал этой ночью с госпожой моей королевой Гвиневерой. Стою на том и неправоту вашу готов подтвердить моими руками.
Таким образом, сэр Ланселот не погрешил против рыцарской добродетели говорить только правду, более того, он исполнил и вторую святую обязанность рыцаря — защищать невиновных, потому что королева Гвиневера, в самом деле, была невиновна но отношению к другим рыцарям.
Сэр Мелегант не ударил лицом в грязь, бросил перчатку сэру Ланселоту. Тот вызов принял, и они условились перед лицом десяти свидетелей, что на восьмой день они сойдутся в честном поединке на Вестминстерском лугу и тем разрешат спор.
Согласно обязательным к исполнению предписаниям и законам рыцарской чести, сэр Мелегант пригласил своего противника на обед в свой замок. Однако пока он сопровождал гостя через анфиладу в зал, в одном потайном месте под ничего не подозревающим гостем пол вдруг разверзся, и рыцарь Ланселот провалился в глубокий подвал.
Предатель Мелегант и глазом не моргнул, продолжил свое шествие, а потом вместе с другими рыцарями предстал перед королем и повторил свое обвинение.
Дело приняло серьезный оборот. По обычаям того времени, на месте разрешающего спор поединка был заготовлен костер на тот случай, если герой, отстаивающий честь дамы, падет, то женщину объявят виновной и заживо сожгут на костре.
Настал день Божьего суда, но на поле вышел только один обвинитель. Сэра Ланселота нет как нет. Король и двор в ужасном предчувствии ожидали назначенного часа, ведь если сэр Ланселот не появится, королева должна взойти на костер.
Все это время сэр Ланселот томился в темной яме. Всякий день к нему являлась некая дама и приносила пищу и питье и всякий раз соблазняла его возлечь с нею, а за это обещала освободить его из узилища.
Но рыцарь строго соблюдал обет верности и не посягнул еще и на эту женщину.
— Знайте же, что вам не удастся меня запугать, и пусть бы даже во всей этой стране не было другой женщины, кроме вас, все равно я не возлягу с вами.
Так шли дни, рыцарь не уступал, он был уверен, если уж ему не суждено выйти на поле боя, найдется другой рыцарь, который станет на его место. Правда, он мог бы одним пальцем убрать с дороги стражницу и выйти на свободу, но тогда бы в Вестминстере дела разрешились слишком просто. Наконец, влюбленную даму растрогало такое упорство, и она уже была согласна освободить пленника за один поцелуй.
— Что до поцелуя, то я могу поцеловать вас без ущерба для моей чести. Но знайте, если бы я полагал, что, целуя вас, совершу бесчестие, вы бы меня и к этому не склонили, — сказал лучший из рыцарей, Ланселот Озерный, который всегда был в курсе того, что можно и что нельзя настоящему рыцарю.
Поцелуй состоялся, дама выпустила его, дала ему доспехи, оружие, отвела в конюшни и предложила выбрать любого коня, который ему приглянется. Сэр Ланселот выбрал белого боевого скакуна, повелел запрячь его лучшей сбруей, облачился в доспехи и, поручив свою спасительницу Господу, сказал ей так:
— Госпожа, за сегодняшнюю услугу я готов вам услужить во всем, что в моих силах.
И с этими словами был таков.
А в это самое время на Вестминстерском лугу озабоченно обсуждали, куда это мог запропасть сэр Ланселот. Назначенный час прошел. Тогда сэр Лавейн обратился с просьбой к королю дозволить ему заменить товарища на поле битвы и спасти честь и жизнь королеве. Уже противники во всеоружии, на конях стали супротив, уже герольды провозгласили начало поединка: «Laissez les aller!», когда…
Но это мы уже знаем.
Еще никто не описал такого поединка, в котором так долго ожидаемый герой не прибыл бы в самый последний момент. Самое лучшее на коне, но можно и в ладье, влекомой лебедями. Вот и теперь сэр Ланселот примчался и встал на место сэра Лавейна.
Сэр Мелегант в поединке плохо повел себя, наконец, стороны схватились в пешем бою. Тогда сэр Ланселот так хватил по шлему своего нерыцарственного противника, что надвое раскроил ему голову.
Так рассудил Господь.
Злой клеветник был наказан, супружеская добродетель Гвиневеры воссияла белоснежной чистотой. Король Артур с легким сердцем мог приближаться к тому самому пологу.
Что и говорить, блестящ был рыцарский век.
Франческа да Римини
Знаменитый любовный дуэт Ланселота и Гвиневеры эхом откликнулся в другом, еще более знаменитом случае.
В пятой песне «Ада» говорится о том, что Данте попадает в круг, где грешники расплачиваются за радости чувственной любви. При жизни они были гонимы собственной неистовой страстью, теперь же злой вихрь увлекает их в этот круг ада, мучит, истязает, не оставляя ни на минуту в покое.
Здесь несут наказание Семирамида, Дидона, Клеопатра, красавица Елена и еще многие тысячи грешников и грешниц. Внимание Данте привлекает одна обнимающаяся пара. Их удается остановить, тогда женщина — Франческа — рассказывает историю своей запретной любви.
