Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 159
О намерениях запорожских казаков кроме гетмана Самойловича знали и сами татары: так, 26 октября кизыкерменский бей Белей через посланцев, отправленных от наместников крымского хана и перекопского бея в Сечь, писал казакам письмо, в котором высказывался, что, ввиду установившегося между Портой и Россией святого мира, запорожцы обязаны непременно прекратить свои набеги на селения и города мусульман; а между тем они вовсе и не думают о том, беспрестанно делают шкоды кизыкерменским и крымским жителям, захватывают по десяти и даже по пятидесяти лошадей у татар, наносят им большие убытки и нарушают общий покой. В заключение письма бей требовал от кошевого атамана дать ему надлежащий ответ через крымских посланных и вместе с тем послать своего войскового есаула на Низ Днепра, чтобы согнать оттуда всех вольных казаков в Сечь, запретить им впредь делать всякие шкоды мусульманам и, ввиду избегания неприязни между Россией и Портой, навсегда усмирить своевольников. На это письмо запорожцы отвечали листом, что «нестатечная» та речь, чтобы ради гультяев и своевольников выгонять с Низу Днепра и его веток добрых молодцов, и что естественнее будет самим татарам остерегаться и ловить своевольников и поступать с ними по своему усмотрению[930].
В следующем, 1686 году запорожцы снова вошли в пререкания с гетманом Самойловичем. Поводом к этому послужило следующее обстоятельство. Вскоре после праздника Рождества Христова гетман получил известие о том, что жители орельских городов[931] разбили где-то в поле крымского посла и с ним вместе «замордовали» московского гонца. Вместе с этим пошла «суспеция и ураза», что в этом деле принимали участие и запорожцы. Тогда гетман послал универсал орельским жителям, а вслед за тем через особого посланца отправил «вельми доткливое» письмо и к запорожским казакам, в котором укорял их в совершенном ими злодеянии. На то письмо запорожцы отвечали гетману собственным письмом, в котором энергично отстаивали свою непричастность к позорному делу, резко выражали свое негодование за бесчестие, возводимое гетманом на низовое товарищество, и тут же припоминали ему всю неблаговидность его стремления оттеснить казаков от речки Самары, днепровских лугов и веток.
«После разрушения Чигирина ваша мосць, мосце пане, писали к вам и обещали всеми силами вашего реймента усердно защищать вас от неприятельского бусурманского нападения. А теперь оказывается иначе, не защищать, а разорять наше низовое войско, ваша мосць, выискиваете способы: чтобы вытеснить нас из лугов и веток днепровских, вечных наших жилищ, вы посоветовались с московскими боярами, а больше всего со своим сватом Шереметевым[932], и решили построить города ниже Самары по-над Днепром, чего мы никогда от вас не ожидали… Изволь, ваша милость, впредь с ними (доносчиками) жить и нас, войска запорожского, ни в чем не трогать и не досаждать; мы тоже с своей стороны не станем докучать вашей рейментарской милости, сообразно пословице: святый Бернардине, мы тебе не молимся, ты нас не милуй»[933].
В это время у запорожских казаков кошевым атаманом был Григорий Сагайдачный. Задумав поход против турских и крымских людей, Сагайдачный написал о том письмо к донским казакам и просил у них содействия. Но донцы, получив письмо Сагайдачного, отослали его в Москву, и из Москвы отправлен был указ гетману Самойловичу о том, чтобы ни жители малороссийских городов, ни запорожские казаки отнюдь не чинили бы ни с турками, ни с татарами никаких задоров и держались бы с ними на мирной ноге[934].
В 1686 году, по истечении тридцатилетнего Андрусовского перемирия, между Россией и Польшей заключен был, 21 апреля, вечный мир. 1 мая отправлен был из Москвы в Сечь с известием об этом подьячий Федот Рогов; он привез царскую грамоту на имя кошевого атамана Федора Иванова, в которой говорилось о мире русских с поляками, о бытии Киева и Запорожья со всеми черкасскими городами в вовеки неподвижном подданстве у России и о походе их на татар и турок[935].
Весть о заключении Польши с Россией вечного мира немедленно дошла и в Крым и была очень неприятна крымскому хану. В борьбе с польским королем хан рассчитывал на помощь со стороны запорожских казаков, но теперь запорожцы не могли уже действовать вопреки воли московских правителей.
1 июня 1686 года в Москву прибыли от кошевого атамана Федора Иваника[936] и всего низового войска посланцы Трофим Волошанин да куренной атаман Василий Кузьмин с 50 казаками – с просьбой о жалованье и с разными вестями о намерениях крымцев. Явившись в приказ Малой России, запорожские посланцы дали следующее показание:
«К великим государям царям и великим князьям Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодержцам, послали их кошевой атаман и все войско запорожское бить челом за их царского величества милости; хан крымский, по их царского величества указу и по грамоте, какова послана была к хану крымскому о их обидах, позволил им, войску запорожскому, быть в промыслах для звериной и рыбной ловли без всякого налога и без десятины; а о соляных промыслах, чтоб соль им брать беспошлинно, писал он, хан, к турскому султану. Да и о том послали их кошевой атаман и все войско бить челом великим государям, их царскому величеству, чтобы великие государи пожаловали их, велели к ним послать на Кош своего великих государей жалованья по прежнему их государскому указу. А с грамотою великих государей их царского величества к крымскому хану посылали атаман кошевой и все войско запорожское Трофима Волошанина да Василия Кузьмина с товарищами. А как они были в Крыму, то ханский визирь, призвав их к себе, говорил им, не будет ли от них помощи против польского короля: в прежнее время от них, без ведома царского величества, запорожские казаки, собравшись до 500, 600 и даже до 1000 человек и назначивши себе полковника, ходили с ними, крымцами, на войну вместе. Они же, Трофим с товарищами, на то визирю сказали, что хотя раньше того так и водилось, но ныне без воли и указа царского величества делать они того не будут. В то время хан крымский, нурредин и калга султаны были в Крыму и турский султан прислал в Крым своего каймакана с жалованьем и с приказанием, чтобы хан и султаны, собравшись со всеми крымскими силами, немедленно шли на войну, потому что польский король, собравшись со своими силами, хочет идти под Каменец-Подольский».
Вести, привезенные запорожскими посланцами в Москву, очень понравились московским правителям, и запорожскому войску с его старшинами назначено было жалованье: кошевому атаману Федору Иванику – две пары соболей, по семи рублей пара, 2 сорока соболей, по пятидесяти рублей каждый сорок; судье, есаулу и писарю по паре соболей в семь рублей пара да по сороку соболей, в пятьдесят рублей каждый сорок. Кроме того, тому ж кошевому атаману на шапки два вершка бархатных, камки куфтерю да атласу гладкого по 10 аршин, 2 портища сукна кармазину, по 5 аршин портище; судье, есаулу, писарю по вершку бархатному, по 5 аршин сукна кармазину да по атласу – по 10 аршин атлас человеку; всему войску да кошевому атаману – 150 половинок сукон анбургских, 50 сукон половинок шиптуховых, которые велено было дослать к 150 половинкам, посланным в прошлом году из приказа Малой России. Для отправки царских подарков на Сечь назначен был стольник Лев Миронов Поскочин. Не забыты были также и посланцы запорожские, прибывшие в Москву: им велено было выдать, сверх поденного корму и приказной дичи, рыбы соленой белужины и осетрины, хлеба, калачей, круп, соли, перцу, чесноку и луку на 4 рубля, питья с отдаточного двора – вина 10 ведер, меду столько же, пива 30 ведер; кроме того, особое «царское милостивое жалованье»[937].
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 159
