звони мне. Договорились? Я буду без связи, но все хорошо. Джо, не беспокойся о…
Телефон пискнул, показывая, что время для сообщения кончилось.
Я вернула мобильник Джонни, пробормотала слова благодарности и судорожно выдохнула.
— Кто забрал у тебя телефон? — спросил Джонни.
— А? Ну… отец, — промямлила я.
— Почему?
Я пожала плечами, но не ответила.
— Ты другая, — сказал он.
Я недоуменно посмотрела на него.
Джонни коснулся моей щеки:
— Макияж.
— А-а. — Я опустила голову, испытывая невероятную благодарность к Клэр за косметичку, которую она мне дала позавчера утром. Эта вещь была мне необходима на все сто процентов. — Ну да.
Джонни снова ерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее.
Я вернулась к невидимым ниткам из джемпера.
— Ты злишься на меня?
Его вопрос застал меня врасплох. Я подняла голову и наткнулась на его проницательные синие глаза.
— Злюсь? На тебя?
Джонни кивнул:
— За то, что я устроил в столовой.
Сердце бешено заколотилось, пока я обдумывала его вопрос.
Я была унижена.
Растеряна.
Мне было страшно.
Но я не злилась на Джонни.
— Нет, не злюсь, — наконец ответила я.
— Ты не вернулась на занятия, — тихо напомнил он.
Я пожала плечами и опустила глаза:
— Заболела.
— А сейчас тебе лучше?
— Вроде да, — едва слышно ответила я.
— Это из-за месячных? — напрямую спросил Джонни, своим вопросом вынеся мне мозг.
Боже!
— Э-э… да. — Я покраснела и тоже стала ерзать на сиденье. — Но сейчас уже все в порядке.
— Не надо, — сказал Джонни и нахмурился.
— Чего не надо?
— Стыдиться, — ответил он, слегка толкнув меня плечом. — Шаннон, это вполне естественный процесс.
Боже мой!
Это превосходило всякий стыд и смущение.
Сейчас я стояла на пороге унижения, которое способно изменить жизнь.
— Ладно, — выдавила я.
Он покачал головой, усмехнулся и задал новый вопрос:
— Ты слушала девятый трек?
И опять меня смутил.
— Слушала, — шепотом ответила я.
— Понравилось?
— Ну… — Я пожала плечами, не зная, что сказать.
— Что-то не так?
— Не знаю, как относиться к этой вещи.
Джонни хмурился, ожидая пояснений.
— Девятый трек — это «Fuck Her Gently»[46]. Ты о нем спрашиваешь?
— Что? — удивился Джонни, во все глаза глядя на меня.
— Ты спросил про девятый трек на диске, ну и там Tenacious D с песней «Fuck Her Gently».
— Проклятье.
— Нет, «Dammit»[47] пела группа Blink-182, и это четвертый трек, — ответила я.
— Фак.
— Нет, — поправила я. — «FACK» Эминема — десятый трек.
— Как ты сказала? Нет! — Джонни покачал головой и застонал. — А что еще там было?
Немного подумав, я сказала:
— «Pretty Fly for a White Guy», «The Ballad of Chasey Laine»… Еще… «Stacey’s Mom», «The Bad Touch», «Pony» и несколько других, не помню.
Джонни снова застонал:
— Я дал тебе не тот диск.
— Не тот?
— Ну да. Этот — диск Гибси[48].
— А ты мне что хотел дать?
Джонни поморщился.
— Тот, где девятый трек — одна из песен группы Maroon-5.
— Да? — Я посмотрела на него. — Какая именно?
— «She Will Be Loved»[49], — ответил он, поерзав на сиденье.
Ого.
Просто вау.
Когда я не ответила, потому что, признаться, не смогла, Джонни задал еще несколько вопросов, явно пытаясь оживить разговор.
Я отвечала односложно. Джонни уселся удобнее, коснувшись моей руки, и снова взялся за айпод.
Он пролистывал треки, названия появлялись на экране, и наконец он остановился на песне Джона Мейера «Daughters».
— Если захочешь еще кому-то позвонить, скажи, ладно? — произнес он, прежде чем надеть наушники. — Или еще что-нибудь.
Джонни установил такую громкость, что мой плеер мне уже не понадобился. Я великолепно слышала каждое слово его песен.
Довольная тем, что он временно избавил меня от своего внимания, я судорожно вздохнула и попыталась привести нервы в порядок.
Но это было непросто.
Особенно когда источник моих волнений сидел рядом со мной.
И еще слова песни терзали меня[50].
«Если бы он только знал, насколько эти слова жизненны», — подумалось мне.
Если бы…
58. Где моя голова?
Джонни
Я только что спросил ее о месячных.
Да что за херня со мной происходит?
Можно ли вообще спрашивать у девчонки про ее месячные?
Я понятия не имел.
Черт, надо попросить, чтобы доктора мне голову проверили, а не только яйца, потому что там явно что-то разладилось.
Шаннон сидела рядом со мной, я чувствовал ее запах, чувствовал, как ее рука касалась моей, и едва мог произнести что-то осмысленное.
Ну правда, это же ненормально.
Я всю жизнь провел на виду, как хренов цирковой пони, и ничто меня не смущало.
А она — да.
Вот эта девочка рядом со мной смущала меня.
Может, я так давно не общался с женским полом, что ко мне возвратилась девственность? Потому что я себя так и чувствовал — как будто вернулся к невинности.
Ни один уважающий себя парень моего возраста с моим жизненным опытом не стал бы дрожать из-за девчонки.
Да еще как дрожать.
А я дрожал, пытаясь расслабить тело и придать себе хотя бы видимость нормальности, чтобы Шаннон не испугалась и, как обычно, не забилась в раковину.
Вопросы мои были просто постыдны, но я не мог взять себя в руки.
Она накрасилась.
Чертов макияж едва не заставил меня плакать.
Она была так хороша без всякой штукатурки, но сейчас, когда она была такой, а на нас пялились все парни из команды, мне было не по себе.
Я знал, что они глазеют на нее.
Только за последние полчаса мне пришлось несколько раз убийственно посмотреть на Люка, который сидел напротив и бесстыже пялился на Шаннон.
Все это было так ненормально, что я без конца ерзал на сиденье, стараясь загородить Шаннон от Люка и прочих.
Слава богу, к тренеру в помощь на время поездки приставили миссис Мур.
Психолог-консультант Томмена, она была свихнутой теткой, но у нее имелся приличный набор игр и упражнений для поддержания командного духа, рассчитанный на три с половиной часа поездки.
У нее даже был мешочек с шоколадными пасхальными яйцами и ламинированные карточки для призов.
Всякий раз, отправляясь с нами на выездной матч, миссис Мур чем-то занимала нас в дороге. Обычно я игнорировал эту женщину, пока она не сдалась и не оставила меня в покое.
Я всегда садился один, чтобы она не могла объединить меня с кем-то в пару и не заставила выполнять идиотские упражнения на эмоции или, прости господи, рефлексивные задания, которые она жутко любила.
Но сегодня…
Сегодня я почему-то участвовал в этих смертельно скучных тестах на сообразительность,
