травы, готовила мази и настойки. Пока руки автоматически делали привычную работу, в голове постоянно крутился один и тот же вопрос: — Правильно ли я поступила, что ушла из дворца? Может, был какой-то другой выход?
Время шло, но иного выхода из ситуации она так и не увидела. Успокоившись, девушка решила идти до конца.
Взмыленный Смерч, пританцовывая, остановился у крыльца дворца. Лорд бросил повод оруженосцу: — Воды не давать, пусть остынет, — и быстрым шагом поднялся по ступеням.
До сих пор не верилось, что все это происходит в реальности. У входа в покои Тары не стоял Страж, на стук никто не ответил. Эмер толкнул дверь и замер на пороге: заботливые слуги закрыли всю мебель белыми чехлами. Столы, стулья, зеркала, комоды сейчас были похожи на сугробы, а комната напоминала темную пещеру, засыпанную снегом. Ярким пятном на светлом фоне выделялась сухая ветка красной рябины, стоящая в вазе на подоконнике. Легкий, едва уловимый аромат фиалки — вот и все, что осталось от его любимой в этих покоях, теперь пустых и холодных. Стиснув зубы и сжав руки в кулаки, Дракон смотрел в окно: — Где она? Почему не отвечает?
С того момента, как Тара появилась в огромной темной пещере, Каан перестал чувствовать себя одиноким. Когда ладони девушки коснулись фиолетовой чешуи, между ними возникла незримая связь. Он не умел говорить о чувствах, заявить о любви. Запертая в клетку молчания, она билась внутри, ломая крылья, теряя белоснежные перья. Когда становилось совсем плохо, Эмер спешил во дворец, чтобы увидеть улыбку рыжеволосой девчонки, поймать лучистый взгляд зеленых глаз. Тяжесть отступала, жить становилось легче, можно было дышать. Она и правда стала его обезболивающим, дерзкая и открытая целительница, но сейчас ее след терялся в огромном мире. Ноги сами вынесли мужчину в коридор. Оруженосец молча следовал за господином.
Хафиза со свитой фрейлин направлялись в оранжерею, когда на повороте едва не столкнулась с Лордом.
— Простите, Ваше Высочество, — поклонился он, уступая дорогу. — Я задумался.
— Ничего страшного, милорд, — мягко отозвалась восточная красавица. Еще в Сэндаринии она заметила быстрые взгляды и ненавязчивые знаки внимания, которые мужчина оказывал ее подруге. В тот день, когда Тара исчезла из дворца, Хафиза поговорила с мужем.
— Я давно хотел вмешаться, но сестра запрещала, — Райан расставлял шахматные фигуры на доске. — Эмер молчит о своих чувствах, вот Тара и не выдержала, сбежала.
— Не уверена… — Глаза цвета карамели с любовью смотрели на собеседника. — Думаю, твоя сестра поступила так по другой причине. Она не сбежала, а поменяла правила.
— Какие правила? Какая причина?
— Она тоже любит Лорда. Я поняла это сразу, едва он вышел на тренировочную площадку против воинов моего отца. Тара хочет, чтобы страх потери оказался сильнее страха признания в любви. Тогда мужчина произнесет заветные слова сам, добровольно. Это рискованный вариант, но он может сработать.
— Вы, женщины, можете быть такими жестокими…
— Это вы, мужчины, толкаете нас на такие поступки, — парировала Хафиза, передвигая фигуру. — Нам приходится искать выход из сложной ситуации.
Лорд пропустил принцессу со свитой и уже собирался продолжить путь, когда почувствовал, как чей — то колючий взгляд оцарапал его плечо. Ливия не смотрела в глаза, она была слишком зла на мужчину, вспоминая минуты расставания с госпожой.
— Какое — то время тебе придется служить у Хафизы. Она внимательная и заботливая, прекрасная госпожа. Если хочешь — можешь покинуть дворец, отпустят без проблем. Об этом я уже договорилась. Я оставляю тебе деньги и рекомендацию, — бархатный кошелек и лист бумаги лежали на столе. Одетая в скромное серебристое платье, Тара стояла перед растерянной, ошеломленной служанкой. — Мне нужно уйти, но я обязательно вернусь.
— Госпожа, как же так? — слезинки заблестели на темных длинных ресницах. — Как вы будете там одна? А там — это где? Где вас искать?
— Не надо никого искать, Ливия. Я покину город.
— Это все из — за него, да? Из — за этого противного Лорда?! Сархан говорил, что господин вас любит, но вы убегаете от его любви. Ненавижу мужчин!!!
— Тише, — Тара взяла руки служанки в свои и тихонько сжала. — Не надо так. Успокойся. Все будет хорошо. Я решу проблемы и вернусь. И не обижай Сархана, он ни в чем не виноват. Мне пора.
Ливия виделась с оруженосцем после того, как принцесса исчезла из дворца. Она была в покоях, когда в дверь постучали.
— Я так скучал, — шепнул парень, обнимая любимую. — Почему ты плачешь? Кто тебя обидел?
— Никто не обидел, — шмыгая носом, прошептала девушка. — Извини, мне надо идти.
— Куда?
— Я служу у госпожи Хафизы, а сюда заскочила, чтобы убрать кое — какие вещи.
— Но… подожди. Ливия! — окликнул Сархан, глядя вслед убегающей служанке. — Я ничего не понимаю… Что происходит?
Растерянный и обескураженный происходящим, Лорд Эмер остановился перед дверью. Память привела его в библиотеку. Просторный зал с бесконечными рядами стеллажей. Высокие расписные потолки, арочные окна, украшенные витражами, напольные канделябры с толстыми свечами. До боли знакомый запах книг, древних свитков. Тишина. Она оглушает, звенит в ушах. Мягкий приглушенный свет, пушистый ковер под ногами. Шаги мужчины становятся все медленнее: за следующим стеллажом находилось их место встречи.
— Сейчас я сделаю еще пару шагов и увижу ее. Тара стоит у окна, опираясь на подоконник, болтает ногами в воздухе. Разглядывает прохожего или любуется проплывающими по небу облаками. Ведет себя, как девчонка, а не принцесса. Хочется сгрести ее в охапку, прижаться щекой к рыжей макушке и вдыхать родной запах. Вот она сидит в кресле, в руках — открытая книга. Взгляд серьезный, сосредоточенный. Иногда что — то тихо бубнит под нос, словно заучивает текст наизусть. Внимательно изучает расположение фигур на шахматной доске, наблюдает за соперником, бросая короткие взгляды. Прикусывает нижнюю губу, принимая решение. Бездумно наматывает на палец длинную прядь волос. Авантюристка. Я вижу, куда она хочет переместить фигуру. Рискованно. Рыжая это понимает, заглядывает мне в глаза. Вздыхает, идет в обход. Отвлекаюсь на ее улыбку, забываю об игре, совершаю ошибку. В зеленых глазах вспыхивает пламя, она делает ход.
Два шага, а столько эпизодов всплыло в памяти. И на всех — она, как центр Вселенной. Но то — память, а в реальности все иначе. Никого. Ни души. В центре стола на доске стоит уже разыгранная партия. Снятые с поля фигуры сиротливо стоят по бокам. Теперь они лишь наблюдатели, пассивные зрители большого сражения.
— Странно… всего одно кресло у стола. Было три, — Эмер поморщился от внезапной боли в груди и пригляделся к расположению фигур. — Эта
