пустил себе пулю в лоб»[689]. Впрочем, все могло быть проще: никто его не спасал – заниматься опозорившимся экс-послом, вывозить его из далекой Японии в разгар боевых действий в Европе было некому и некогда, и решение по его наказанию могли попросту отложить до лучших времен.
По поводу пули в лоб или в затылок высказалась и Москва. Правда, тут все складывалось намного сложнее. Когда «Инсон» перестал выходить на связь, сотрудники военного атташата постпредства Советского Союза в Токио взялись за поиски. В результате 30 октября 1941 года в Москву была отправлена срочная телеграмма, которая на этот раз была расшифрована и доложена уже на следующий день. Сообщение это куда более удивительно и загадочно, чем пропавшая телеграмма посла Отта: «По имеющимся сведениям – пять дней тому назад (то есть 25 октября. – А. К.) арестованы Инсон и Жигало (так в документе. – А. К.) за шпионаж, в чью пользу неизвестно. Данные проверяю.
29 октября встречался с Изопом, который сказал, что Инсона давно не видел и не знает, где он. Об аресте Изопу мы ничего не сказали. Есть опасность, что Жиголо, если он арестован даже не по нашей работе, может раскрыть всю инсоновскую фирму. Если данные подтвердятся, Изопа поставлю в известность». Подписана телеграмма была «Икаром» – военным атташе в Японии полковником В. И. Гущенко.
Разница в два дня при определении даты встречи Отта с Зорге – лишь небольшая деталь, которая не так уж важна для общего понимания происходивших тогда в Токио процессов. Сообщение о том, что военный атташе Советского Союза встретился с на самом деле арестованным радистом в конспиративной обстановке спустя 11 дней после его ареста, не укладывается ни в какие рамки представления о реальности и даже фантазии. Что значило это послание? Почему Гущенко его отправил? На эти вопросы пока нет ответов.
Тогдашний «Директор» – военный комиссар Разведупра Иван Ильичев, получив телеграмму, поручил «Икару» подготовить справки на «Инсона» и «Жиголо», снова встретиться с «Изопом» (!) и сообщить ему об аресте товарищей. Да, Ильичев был дезинформирован. Но и он не пошевелил пальцем, чтобы вывести из-под удара хотя бы Клаузена, лишь решил «поставить в известность» радиста, на след которого, возможно, уже вышла японская полиция[690]. Сведения об аресте аппарат военного атташе получил от индийского журналиста, у которого, видимо, были свои источники информации среди японских властей.
5 ноября, в день, который теперь стал праздником военной разведки, в Москву полетело уточнение: «Инсон арестован за шпионаж, очевидно, не на нас. С ним арестован Жиголо и еще два агента… Установить связь с Изопом очень трудно, наши попытки все время срываются». Еще одно потрясающее откровение: почему военный атташе был убежден, что Зорге может быть арестован за шпионаж на кого-то другого? С какой стати для него это «очевидно»? Нет ответа. Известно только, что устанавливать связь с Клаузеном послали Михаила Иванова. Известно потому, что он не был арестован.
О том, как это было, рассказала потом Анна Клаузен. Пока две недели после ареста мужа она еще находилась на свободе, не знавшая ничего о произошедшем подруга Анны немка Фрида Вайсс остановилась у нее переночевать. Именно в этот вечер, когда полицейские агенты, следившие за домом, ушли на ужин, в дверь Клаузенов позвонили. Анна открыла дверь в присутствии Фриды: «Передо мной стоял высокий молодой человек, которого я сразу признала за русского. Однако по-русски с ним заговорить не решалась в присутствии посторонней. Я стала уговаривать молодого человека по-английски, чтобы он уходил скорее, что он “ошибся”. Однако молодой человек, видимо не понимая меня, в испуге лепетал: “А разве здесь квартира не сдается?” – и продолжал стоять. Он понял, что у нас что-то неладное и все же ушел. Через три минуты после этого вернулись полицейские». От них же Анна потом узнала, что они ждали «Сергея» – Виктора Зайцева, а не Иванова. Сотрудники токко не имели инструкций арестовывать его, и он ушел беспрепятственно, несмотря на то, что само появление его на квартире Клаузенов было вызывающим безрассудством и безграмотностью полковника Гущенко[691]. Иванову повезло, но связь с «Изопом», конечно, установить не удалось.
Из распоряжений комиссара Ильичева возможно было выполнить только одно: составить очередную справку на Зорге и его резидентуру[692]. В ней оказалось мало что нового по сравнению с предыдущими. Разве что, пожалуй, утрата данных о его вербовке: «Как попал в Разведупр, по чьей рекомендации – сведений нет», да перечисление не только просчетов резидента, которых накопилось немало, но и его успехов, в том числе ровно по тем позициям, которые в прошлогоднем отчете значились как «просчеты». Этот список можно считать наградным листом Рихарда Зорге:
«Особенно ценные сведения по японской армии дал Инсон в период с начала японо-китайской войны по конец 1938 г. Этими сведениями нами было полностью вскрыто отмобилизование и развертывание японской армии и ее группировка в Китае по фронтам…
В 1936 г. Инсон дал почти полные сведения в отношении подготовки и заключения антикоминтерновского пакта между Германией и Японией…
Весной 1941 г. Инсон дал два ценных и достаточно полных доклада о состоянии 2-х авиазаводов… общие суммарные сведения о состоянии всей японской авиапромышленности и танкостроения. В мае месяце Инсон сообщил полную дислокацию японской армии, которая информационным отделом оценена как “весьма ценный материал”.
В мае месяце дал совершенно правильный прогноз о предстоящей войне СССР с Германией. Он указал на сосредоточение 9-ти германских армий (150 дивизий)… Дал общую схему действий, что главный удар будет наноситься левым флангом… Телеграммой от 15.6 он указал, что война Германии против СССР начнется в конце июня месяца.
В июне месяце сообщил, что Япония будет на стороне Германии. Япония будет готова к выступлению не ранее как через 6 недель после начала войны…
В июне сообщил, что Япония решила захватить Сайгон. Дополнительно сообщил, что 21 июля японская армия захватит южную часть Индокитая – это было почти точно.
В июле месяце сообщил общие цифры и ход мобилизации в Японии – сведения правильны.
В сентябре – октябре Инсон давал правильные сведения о группировке японских войск у нашей границы, делал обоснованные выводы о направлении главного и вспомогательного ударов японской армии против частей Красной Армии на ДВ. Что касается вопроса нападения Японии на СССР, то в начале Инсон считал, что Япония выступит после того, как немцы захватят Ленинград, Москву, Харьков, а в последних сообщениях он говорит, что японцы выступят против СССР весной 1942 г.».
В этом месте в список было вписано чьей-то рукой: «Дал еще в октябре м-це правильную оценку переговоров США – Япония и дал вывод, что в случае безрезульт. переговоров Япония выступит против США».
Далее список
